— Тогда в семь?
Она кивнула, и они вошли на кухню. Мисс Паргайтер промывала Тиму коленку. Тони мыл руки над раковиной, а Рози усаживалась за стол. Аннабел разливала чай и, хотя знала, что ее брат тоже через несколько минут войдет в эту дверь, все же, казалось, была удивлена.
Она несколько раз моргнула и произнесла:
— А, привет!
— Привет!
— Привет! — сказала Хелли.
— Чаю? — спросила Аннабел.
— Спасибо, не хочу, — ответил Роджер.
— До встречи. Увидимся позже, — попрощалась Хелли.
Когда дверь за ним закрылась, Аннабел спросила:
— Вы что, решили продать ему дом?
Все замерли. Они застыли в ожидании ответа: мисс Паргайтер с клочком ваты, которым она протирала Тиму колено, Тони — с мокрыми руками, так и не дотянувшись до полотенца.
Хелли ответила:
— Нет. Я с самого начала сказала, что не стану продавать. И этот вопрос больше не поднимался. Он не упоминал о доме.
Восковые фигуры, в которые было обратились присутствующие, наконец ожили. Аннабел налила Хелли чашку чаю и сказала:
— Я просто спросила. Роджер обычно всегда добивается того, чего хочет, а насколько мне известно, он хотел его купить.
Мисс Паргайтер сделала еще одну порцию чипсов.
Детям они очень нравились, и мисс Паргайтер считала, что, раз они едят достаточное количество свежих овощей на обед, в другое время чипсы им не повредят. Тони теперь тоже сидел за столом, и Хелли принялась раскладывать по тарелкам чипсы и, кроме того, изрядное количество сосисок.
Все вокруг оживленно болтали, мисс Паргайтер сделала замечание Рози, которая говорила что-то с набитым ртом, но Хелли их не слышала. Она молча пила чай и раздумывала, что ответить ему, если он действительно задаст вопрос: не продаст ли она дом?
Нет, конечно, она не собирается продавать дом. Миссис Коттар и Джоан Гилл могут продолжать косо на нее смотреть, но не может же это длиться вечно.
Хелли надеялась, что Шерман не спросит об этом, поскольку в противном случае он изменил свое отношение к ней не из добрых побуждений, а исключительно в целях личной выгоды.
Ей хотелось заручиться дружбой Роджера Шермана, но если бы сегодня вечером он завел разговор о продаже дома, ни о какой дружбе не могло быть и речи. До некоторой степени это напоминало ситуацию с Саймоном.
Аннабел рассказывала мисс Паргайтер о пьесе, которую она видела по телевизору и в которой мисс Паргайтер когда-то, двадцать лет назад, дублировала одну из ведущих актрис.
Хелли спросила:
— Ваш брат привязан к этому дому?
Вопрос был задан как бы между прочим, и Аннабел, подумав, ответила:
— Мне так кажется, он ведь всегда жил здесь, — и снова углубилась в воспоминания мисс Паргайтер.
После чая дети вместе с мисс Паргайтер поднялись в свежевыкрашенную классную комнату, чтобы посмотреть перед сном телевизор. Аннабел отправилась мыть голову, а Хелли оставалось еще кое-что напечатать.
Если она собирается встретиться с Роджером Шерманом в семь, то часть работы можно было бы сделать завтра до завтрака. Можно попечатать с полчаса сейчас, а потом надо будет собираться.
Она проработала минут тридцать, когда в комнату, расчесывая влажные волосы, вошла Аннабел и спросила:
— Не хотите ли поехать со мной в Хоули? Меня пригласили двое друзей на вечер. Хотите присоединиться?
— Не могу, — ответила Хелли, — меня пригласил на ужин ваш брат.
— Неужели? — Удивление Аннабел было вполне понятно, Хелли и сама до сих пор не переставала удивляться. — Не думала, что у вас с ним свидание.
— Никакого свидания. Просто я предложила ему выпить с нами чаю. Он отказался, сказав, что всегда ужинает вне дома. Возможно, он почувствовал себя в какой-то мере обязанным ответить на приглашение и пригласил меня.
— Только не Роджер, — твердо сказала Аннабел. Она продолжала расчесывать волосы, и вид у нее при этом был очень задумчивый. — Он никогда ничего не делает просто потому, что кто-то ждет этого от него. — И добавила, испортив впечатление от предыдущих слов: — Надеюсь, вы не продадите ему дом. Мне кажется, это очень хорошая мысль — поселить здесь детей.
— Мне тоже так кажется, — ответила Хелли. — Желаю вам приятно провести время с друзьями. — Она закрыла машинку и оставила все так, чтобы завтра утром можно было бы сразу продолжить. Потом Хелли пошла узнать, не возражает ли мисс Паргайтер против того, чтобы посидеть с детьми.
— Я долго не задержусь, — сказала она.
— Тебе необходимо развлечься, — экспансивно ответила мисс Паргайтер. — А куда ты идешь?
— Меня пригласил на ужин мистер Шерман.
На Руни это не произвело ни малейшего впечатления, их внимание было приковано к телевизору, но мисс Паргайтер была заинтересована.
— Вот как? А я-то не могла понять, что ты имеешь в виду, когда сказала ему: «Увидимся позже».
Хелли пожала плечами:
— Возможно, он хочет обсудить деловые вопросы. Но мой ответ будет отрицательным. Я не продам дом. Но может быть, за этим он меня и пригласил.
— Если так, — посоветовала мисс Паргайтер, — сначала поужинай, а потом дай ему ответ.
Хелли надела ярко-красное платье — ей шел этот цвет. Платье выглядело весьма элегантно и в меру легкомысленно. Она посмотрела на себя в зеркало, подумала, не лучше ли надеть желтое, и прикинула, хватит ли ей времени, чтобы сделать другую прическу. Она нервничала так, словно ей предстояло выйти на сцену или выступить свидетелем в суде, а может быть, пройти собеседование, от результатов которого могло зависеть все ее будущее.
Дверь в кабинет была открыта, и, когда Хелли подошла, он встал из-за стола. Она спросила:
— Чем вы занимаетесь? Что означают все эти закорючки?
— Мы работаем над проблемой передачи информации с помощью светового луча.
— Извините, что я спросила об этом, потому что мне по этому поводу сказать нечего.
Он улыбнулся:
— Вы могли бы просто пожелать мне удачи.
— Желаю удачи.
— Спасибо.
Они вышли из дома, похожего на маленький замок, и сели в большой серый автомобиль, стоящий перед домом. Хелли глубоко вздохнула и откинулась на спинку сиденья.
Одно из окон распахнулось, и мисс Паргайтер помахала им чем-то, напоминавшим белый флаг, Хелли повернулась и помахала в ответ.
— Что это у нее — носовой платок? — спросил Шерман. — Она не просит о помощи?
— Все в порядке. — Хелли была в этом уверена. — Руни считают, что им поручено присматривать за ней. — Она оглянулась на дом, когда они проезжали мимо, и сказала: — Удивительное сооружение, правда?
— Совершенно удивительное, — сухо ответил Шерман.
