по двадцать раз на день…
— Что тут скажешь? Признаки этой болезни мне неплохо известны. — У тебя тот же род помешательства?
— Нет, босс, хватит, двоих мне достаточно.
— Двоих чего?
— Детей, Данте! Не котят же!
Данте как раз собирался зевнуть, но рот он так и не закрыл.
— Что? Котят?
— Потомков. Наследников. Отпрысков. Данте, неужели вы ничего не поняли? Ведь ваши сестры произвели на свет уже целую футбольную команду.
Должно быть, он выглядел круглым идиотом, и Мэг стала объяснять ему на пальцах:
— Я говорю о детях, Данте, о человеческих детях. О маленьких человечках, которые вырастают в больших лоботрясов и тянут из вас последние центы на памперсы, зубную пасту, новые ролики, «харлей» и девочек, а потом покупают ящик пива и сбегают на том самом «харлее» с рыжей дешевкой в Аризону.
— То есть ты хочешь сказать, Мэг, что Лейла беременна?
— Вы, босс, просто Мистер Проницательность! Так вы ничего не знали? Зря я проболталась. И вообще, может, она и не беременна. Вот, например, вчера сообщали о новом гриппе. Те же симптомы.
— Нет, Мэг, это не грипп.
В течение последних десяти лет Данте был свидетелем одиннадцати беременностей, которые он наблюдал от начала до конца. Он думал, что сестры сделали его экспертом по основным и побочным признакам этого так называемого гриппа. Пару раз он угадывал, что снова станет дядей даже раньше будущей мамы. Почему он проворонил беременность на этот раз?
А почему она ему не рассказала? Потому что это не его ребенок?
— Данте? — Мэган Норрис заглянула попрощаться. — Вы в порядке?
— Надеюсь, — ответил он и придвинул к себе пачку писем. Это определенно его ребенок. Флетчера она давно не видела, а до отъезда Данте просто не выпускал ее из виду.
— Когда отправить письма, Данте? — спросила Мэг.
— Сейчас. Дай мне две минуты на подпись, Мэг. Право, оставайся завтра дома, тебе необходим отдых.
Это, без сомнения, его ребенок. Она была девственницей до Пойнсианы. Его, и ничьей больше. Но почему Лейла не сказала?
Хорошо, месяц его не было. Потом нелепая ссора из-за Энтони. Но, когда он подарил кольцо, она могла бы уж поделиться радостью! Даже принимая во внимание, что это ее первая беременность, не догадаться она не могла. Слишком характерны признаки.
— Данте, если я сказала лишнее, простите.
— Все в порядке, Мэг. До свидания. Привет мужу.
Данте подождал, пока дверь за ней закроется, затем взял фотографию Лейлы, поставил ее перед собой и, вглядываясь в прекрасное чистое лицо, отчетливо произнес:
— Лейла Коннорс-Ли, ты отвергла меня. Но я не позволю, чтобы мои дети росли сиротами. Я сделаю тебе такое предложение выйти за меня замуж, что отказаться ты не сможешь. Не сможешь!
Решительно подвинув к себе телефонный аппарат, он набрал ее номер.
— Лейлы нет дома, — донесся из трубки голос Сандры.
— Действительно? Значит, ей полегчало?
— Да… вроде бы… — Зато ее несчастной матери явно стало хуже, мелькнуло у Сандры в голове. — Она скоро вернется. Что передать, Данте?
— Передайте, что я хочу обсудить с ней кое-что за обедом. Я подъеду к вам. Если она перезвонит после меня и предупредит, что ей нужно еще куда-нибудь забежать, пусть не волнуется и решает свои дела. Я дождусь ее. Буду ждать весь вечер, если потребуется.
Он положил трубку, и кабинет сотрясся от соло на трубе из «Аиды» Верди, которое Данте победно прокричал в пустоту.
Лейле крайне не понравилось слово «обед», но еще больше ей не понравилось, что трапезу предстоит делить с Данте.
— Исключено, мама! Меня вывернет прямо ему на брюки.
— Тебе не оставили выбора, детка. По-моему, он настроен решительно. Вряд ли удастся избегать его долго.
— Я бы отложила встречу. Позвони ему…
— Ну держись, Лейла. Он паркуется возле нашего дома. — В дверной проем просунулась мордочка Клео.
Положительно, жизнь вышла из-под контроля. Лейле уже несколько недель казалось, что все решается за нее само собой и остается только расслабиться и плыть по течению. Любая попытка самостоятельности заканчивалась плачевным результатом: договоры на работе срывались, встречи расстраивались, и Лейла перескакивала с одной проблемы на другую, абсолютно неспособная хоть что-то изменить.
При этом будущее представлялось ей в сплошном тумане. Как расплатиться с последними долгами, если она не сможет больше работать? Где жить? Домик Клео тесен и для троих, пятерым в нем не хватит места. И, наконец, самая большая проблема — Данте. Он слишком горд или заносчив. Трудно будет все ему объяснить.
— Клео, задержи его, дай мне дух перевести, — попросила она.
Сегодняшний день уже принес очередные неприятности. Прямо в дверях она столкнулась с человеком, от одного взгляда на которого сердце Лейлы тоскливо заныло. В любой стране мира, в любую погоду и время суток эти мужчины выглядят одинаково. Чтобы не узнать такого в толпе, нужно исхитриться. Агент по взысканию долгов в Сингапуре родной брат агента в Ванкувере, или в Толедо, или в деревеньке на берегу Лимпопо.
Не дав ему произнести ни слова, Лейла отчаянно бросилась на врага:
— Уходите! Я заплачу кредиторам, как только смогу. Не мучайте маму снова!
Как ни странно, агент ушел. Облаченный в строгий костюм, неумолимый мужчина со стальными глазами как бы растворился в воздухе. Но скоро появятся другие, и отделаться от них будет гораздо сложнее. Лейла отдавала себе в этом отчет.
Конечно, в первую очередь, надо еще где-то занять денег и выплатить старые долги. Пока близнецы не успели превратить ее в грузный шарик. В том, что она носит близнецов, Лейла не сомневалась. Первый же взгляд на экран в кабинете ультразвука избавил ее от повторного осмотра у Маргарет: Лейла увидела пульсацию двух крошечных сердец.
Во-вторых, необходимо подготовить переезд и подумать о работе на дому.
Наконец, есть еще одна проблема. И на сегодня, пожалуй, самая важная: что надеть?! Если уж судьба решает отвернуться, то встает не в пол-оборота, а спиной: в ее гардеробе не нашлось ни одного платья, достаточно хорошо сидевшего на пополневшей фигуре Лейлы. Примеряя четвертое, она видела в зеркале ту же хорошо наполненную сосиску, что и при примерке первого. Содержимое шкафа пора на свалку, решила Лейла.
— Ты там скоро? — Мать постучала в дверь. — Данте теряет терпение.
— Сейчас! — крикнула Лейла, едва сдерживая истерику. Она снимала с вешалок и кидала на пол одну вещь за другой. — Ничего невозможно надеть!
Тем временем очередь дошла до прямого шелкового платья цвета манго и полагающегося к нему жакета с атласными отворотами. Костюм не очень подходил к случаю, зато
