Линда не ожидала, что ветер бывает такой силы. Волосы ее моментально разметались во все стороны. Жуткий холод пронизал ее насквозь, как будто куртка была бумажной. Она сунула руки в карманы и обнаружила там перчатки. Поблагодарив Бога, Лин натянула их.
— Сюда! — раздалось откуда-то сверху.
Девушка подняла голову. Но, должно быть, ветер искажает направление звука. Эта часть крыши была покрыта толстым слоем нетронутого снега, словно белой краской. Ясно, что здесь никого не было вообще.
Она стояла, не зная, что делать, приложив руку чашечкой к уху в надежде услышать голос вновь. Но стоять на месте не лучшая мысль. Линда чувствовала, что все глубже проваливается в сугроб. Стараясь ступать осторожно, она пошла вокруг дома, не отрывая глаз от крыши.
— Энтони! — позвала она и поняла, что потеряла ориентацию. Все вокруг было таким ровно белым, все покрывали одинаковые сугробы, стирая признаки и черты, по которым можно было бы что-нибудь определить. Темно-красный закат почти угас, опустились сумерки. Что это за часть дома — офис или снова кухня? Сколько углов пройдено?
— Лин! — услышала она напряженный голос Брука. — Сюда!
Когда ее мечущийся взгляд наконец натолкнулся на Тролля, она прижала руку ко рту, чтобы не закричать от испуга. Тот лежал, распластавшись около трубы, лицом вниз, словно спал. Но тело уже сползло вниз, руки свесились с края крыши. На какое-то жуткое мгновение у девушки мелькнуло удивление, почему он не падает.
Потом она увидела Энтони. Он сидел на корточках за трубой и обеими руками держал старика за ноги. Но Тролль был слишком тяжел и тянул вниз. Линда видела, что тело сдвинулось на пару дюймов, и с крыши посыпался снег.
— О, Господи! — прошептала девушка в замерзшие пальцы. — Тролль!
— Лин! — Брук повернул голову, и его профиль стал едва виден из-за трубы. — Вы видите лестницу?
Линда с трудом оторвала взгляд от длинной черной фигуры Оллкрафта и пошарила глазами по карнизу крыши.
— Да, — отозвалась она странным хриплым голосом. Казалось, горло сковал страх и холод. — Да, да, вижу!
В нескольких футах слева от нее к крыше была прислонена длинная раздвижная лестница.
— Вы сможете подтянуть ее поближе?
— Смогу.
Линда пыталась унять дрожь, но безжалостный холод пронизывал насквозь. Господи, сколько же мужчины находились в таком положении на диком морозе, пытаясь докричаться до нее.
От холода металла не спасали даже перчатки, но ей удалось пододвинуть лестницу почти к свисающей руке старика. Лин осторожно прислонила лестницу, боясь задеть тело и тем самым нарушить равновесие Брука, который удерживал его с таким трудом.
— Лестница здесь! — прокричала Линда, надеясь, что все сделала как надо.
— Молодчина. Мне потребуется ваша помощь, один я не смогу спустить его вниз. Вы сможете подняться по этой лестнице до его плеч?
— Думаю, смогу. — Она глянула вверх, чувствуя, как ее охватывает напряжение. Над головой безвольно болталась рука Тролля, посиневшая, словно мертвая, и девушке на секунду сделалось нехорошо. Он не умер, он жив, сказала она себе. Линда уже сталкивалась со смертью, но это была смерть от болезни, как у матери, или от горя, как у отца. Невозможно представить, что смерть постигнет такого энергичного и полного жизни человека, как Оллкрафт.
Она поставила ногу на нижнюю ступеньку, и у нее тут же перехватило дыхание, потому что лестница подалась под ее весом.
— Тони! — закричала она. — Лестница проваливается!
— Не бойтесь, — отозвался Брук, уверенный голос успокоил ее. — Она провалится максимум на фут. Глубже лежит старый снег, твердый, как лед. Поднимайтесь смело!
Линда попыталась вздохнуть и тут же закашлялась: морозный воздух обжег легкие. На глазах выступили слезы. Девушка смахнула их и посмотрела на лестницу, набираясь сил перед подъемом и борясь со страхом.
Зажмурившись, Лин встала на нижнюю ступеньку обеими ногами и подождала, пока лестница не упрется в крепкий, замерзший слой снега. Потом, открыв глаза, начала подниматься. Первая ступенька, вторая, третья, четвертая… она считала шаги, не отрывая глаз от безжизненной руки старика.
Наконец Линда добралась до уровня крыши и вмиг позабыла собственные страхи, как только увидела жуткое красное пятно, расползшееся на снегу вокруг головы Тролля. Она наклонилась над ним, дотронулась до лица, холодного и застывшего. Сердце ее замерло.
— Тони?.. — и не смогла выговорить страшный вопрос.
— С ним все будет в порядке, — резко сказал Брук, как будто с ним кто-то спорил, и это его раздражало. — Он поскользнулся и ударился головой о трубу. Слава Богу, я был рядом и успел подхватить.
— Да, — сказала Линда и повторила: — Да.
— Я спущу его вниз, но нужно, чтобы вы подержали его за плечи, пока я подтащу еще одну лестницу. — Он изогнулся, как только смог, и посмотрел ей в лицо. — Вы сможете это сделать?
— Да, — Она не знала, сможет ли, но произнесла единственно возможный ответ: — Смогу.
— Отлично. — Брук приподнялся, пытаясь переменить позу.
Должно быть, у него затекли ноги, подумала девушка, и ее охватило чувство вины. Сколько же ему пришлось сидеть вот так, на одном месте, на корточках, и звать ее?
— Прижмитесь всем телом к краю крыши, — сказал Энтони. Наверное, страх отразился на ее лице, потому что Брук кивнул. Голос был твердый и уверенный. — Да, да, вот так. Не бойтесь, лестница не сдвинется. И у вас будет упор.
Она подалась вперед, упершись грудью в снег. Снег был повсюду вокруг нее, напоминая еще раз, что земля далеко. Но Тони оказался прав. Она чувствовала упор, и было уже не так страшно.
— Теперь немного наклонитесь и упритесь руками в его плечи. Сильнее, Лин, сильнее! Не бойтесь, снег под ним уже растаял, образовалось углубление, и я не думаю, что сейчас он сдвинется с места.
Линда содрогнулась, представив, как массивное тело старика неудержимо ползет вниз, словно страшная черная лавина, и сметает ее с лестницы. В животе пробежал холодок. Но нужно делать так, как говорит Брук. Девушка закрыла глаза и, опустив голову, всем телом уперлась в плечи Тролля.
— Отлично, — сказал Энтони. — Так и держите. Я спущусь по крыше кухни. Там ниже. — Он помолчал. — Я быстро, потерпите.
— Да, да, — откликнулась Линда, не открывая глаз. — Будьте осторожны.
Ей показалось, что прошла целая вечность. Сумерки сгущались, и стало темно. Так, наверное, чувствуют себя люди, брошенные на необитаемом острове. Вокруг никого, ни движения, ни звука. Только раскачиваются сосны, и завывает ветер, время от времени кидая на них горсти снега, словно желая засыпать их совсем, как уже засыпано все вокруг. Вскоре черная куртка Тролля стала белой, ее руки по запястья запорошило снегом, а Тони все еще не возвращался.
