День шел за днем, и постепенно они возвращались к обычному образу жизни. Днем им удавалось притворяться, что они не обменивались жарким поцелуем, но ночью образы Кейт и ее искусительных поцелуев захватывали его мысли.
– Извини, что я поздно. – Кейт, вернувшаяся из больницы, вбежала в кухню. – Не обязательно было меня ждать. Я даже не очень голодна.
– У меня есть планы на сегодня. Не еда приходит к тебе, а ты идешь к еде.
Кейт покачала головой и опустилась на табурет:
– Я слишком устала для ресторанов.
Темные круги у нее под глазами встревожили Лукаса. Может, он навалил на нее слишком много работы, заставив заниматься ремонтом дома?
Он понял, что в попытках избежать нежелательного влечения к ней перестал выполнять обязанности начальника – и, стоит это признать, друга. Он позволил Кейт работать на износ, пока сам оставался в офисе. Надо исправить ситуацию, но как?
– Не беда. Когда аппетит вернется, я закажу все, что захочешь. – Лукас присел рядом с ней. – Твое желание – закон для меня.
Кейт подперла голову ладонями. Что это: просто усталость? Или заботы посерьезнее? Молли? Может, ее состояние ухудшилось? У него сжалось сердце.
– Как дела у Молли?
Кейт изумленно посмотрела на него:
– Откуда ты узнал, что я об этом думала?
– О чем еще ты могла бы думать? – В отличие от него Кейт вряд ли весь день погружалась в фантазии, представляя искушение еще одного поцелуя.
– Молли отказывается от операции.
Лукас застыл:
– Что значит – отказывается?
– Конечно, она не прямо так говорит. Но она мрачная и подавленная, и упрашивает меня поехать домой. Не могу ее винить, после стольких месяцев уколов, осмотров и процедур.
Даже Лукасу это давалось тяжело, а он взрослый. Каково ребенку переносить один визит к врачу за другим? Детям положено бегать на свежем воздухе, играть в мяч и в резиночку, или что еще нравится девочкам.
– Извини. Вам обеим тяжело приходится. Ты ей сказала, что осталось уже недолго?
Кейт кивнула, но в глазах у нее блестели непролитые слезы.
– Что мне делать? Они говорят, что в восстановлении после сложных операций большую роль играет отношение пациента.
Лукас никогда не имел дела с больными и с операциями. Когда умирали его бабушки и дедушки, он был еще ребенком. А отец умер от сердечного приступа за рабочим столом в офисе компании. Поэтому он мог только вспоминать, как был ребенком. И лучшие его воспоминания касались времени, которое он проводил с тетей.
– Послушай, может, Молли нужно ожидать чего-то хорошего?
Кейт сердито сощурилась:
– Чем я, по-твоему, занимаюсь?
– Нет, я не об этом. Может, ей нужна какая-то мечта? То, что она сделает, когда выйдет из больницы?
– У меня закончились идеи. И к тому времени, когда Молли выпишут, у меня не будет ни копейки, не говоря уж о деньгах на поездку в Диснейленд.
С этим Лукас мог помочь.
– Не нужно много денег, чтобы сделать девочку счастливой. И даже не обязательно ездить в замок Спящей красавицы.
Кейт выпрямилась:
– Откуда холостяк знает про замок Спящей красавицы?
Лукас не собирался объяснять, что у него тоже была маленькая дочка, и он читал ей сказки на ночь и обещал отвезти в замок, когда она немного подрастет.
– Кто о нем не знает? – отговорился он. – Его показывают в любой рекламе Диснея. Но я говорю о том, что тебе это не нужно. Можно устроить сказочные каникулы прямо здесь, в Нью-Йорке.
– Может, ты не замечаешь цены, но ужины в городе и билеты на спектакли складываются в круглую сумму.
– Но есть и другие варианты.
Кейт закатила глаза:
– Даже не предлагай ходить с ней по магазинам и ничего не покупать. Она хочет все, что видит.
– Поверь мне, можно хорошо провести время и при этом не тратить много.
– Откуда тебе это знать? Ты наверняка родился с пресловутой серебряной ложкой во рту.
– Вероятно, тебя это удивит, но в моем детстве было не так много серебряных ложек, как тебе кажется.
Кейт смерила его взглядом:
– Ты ни за что меня не убедишь, что твоя семья отправила тебя зарабатывать на хлеб самостоятельно.
Ее слова подпортили его хорошее настроение.
– Деньги – еще не все. Иногда мне кажется, что было бы лучше родиться в другой семье, где все не так бы заботились о деньгах и общественном мнении. Может, тогда мои родители не… – Он осекся, взглянул на Кейт – и увидел в глазах искреннее сочувствие и ожидание продолжения. Он не собирался открывать дверь в свое прошлое. Но может быть, сейчас его прошлое может показать Кейт, насколько хороши их с дочерью отношения. Он вздохнул. Все равно это нелегко. – Может, без «Драгоценностей Кэррингтонов» и прилагающегося статуса мои родители не стали бы разводиться. Но даже после развода ситуация лучше не стала. Они все равно ругались, в основном из-за меня.
– Извини.
Лукас не стал рассказывать, как родители заставляли его шпионить друг против друга, но добавил:
– В такие времена тетя забирала меня с собой. Она видела, как я несчастен, и мы целыми днями гуляли по городу.
Кейт отмахнулась от него:
– Наверняка это было приятно, но Молли нужна настоящая мечта, а не прогулка в парке и полчаса на качелях. К тому же, когда ее выпишут из больницы, мы вернемся в Пенсильванию. Работа в твоем особняке мне нравится, но она скоро закончится, и мне нужно будет либо возвращаться на прежнее место, либо искать новое.
Лукас нахмурился при мысли о том, что скоро Кейт уедет. Он уже привык к ее компании. Не то чтобы он привязывался – просто ему нравилось, когда в доме есть кто-то, с кем можно выпить по чашечке кофе и поболтать.
Однако он хотел бы, чтобы Кейт и Молли увезли с собой хорошие воспоминания. А значит, придется быть убедительнее. И потом, всегда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
На следующее утро Кейт снова работала в библиотеке, погруженная в мысли о том, как бы взбодрить Молли. Ей нравилось, что Лукас подавал ей идеи. И еще больше – что он немного рассказал о своем детстве. Она очень сочувствовала тому маленькому мальчику, каким он когда-то был.
– Пойдем.
Услышав голос Лукаса, она вскинула голову:
– Что ты здесь делаешь?
– Пришел за тобой.
Кейт не помнила, чтобы у них были какие-то планы. Однако Лукас выжидательно смотрел на нее. На нем были темные джинсы, подчеркивавшие мускулистые ноги; ворот голубой рубашки был расстегнут, рукава закатаны. И Кейт уставилась на него, как влюбленная школьница. Он просто не имеет права так выглядеть!
В синих глазах мерцали озорные искорки.
– Ну что, так и будешь там сидеть и заливать все краской?
Кейт посмотрела вниз и обнаружила, что палка, которой она размешивала белую краску, капает на застилающую пол ткань. Она торопливо отложила ее и закрыла банку с краской. Что-то ей подсказывало, что, пока Лукас не уйдет, работать она не сможет.
