– Оливия.
Рука Эдварда уже искала застежку на ее джинсах. Она услышала слабый щелчок замочка, а потом звук раскрываемой молнии…
Господи! Господи, что она делает? Ведь это было как раз то, чего он ожидал от нее все это время, эту… эту легкость обладания. Это было то, чего всегда ожидали мужчины – и чего она никогда им не дозволяла. Оливия встречала ощупывающие руки и влажные губы с холодностью, которая оказывалась более эффективной, чем любая пощечина, а тут она сама прижималась к этому мужчине, который был ее врагом, она терлась о него своими бедрами, отвечала на его бешеные поцелуи своими поцелуями.
«Я единственный мужчина, который может заставить тебя почувствовать, как долго ты довольствовалась подделкой…»
Воспоминание об этих оскорбительных словах привели ее в чувство. Она замерла в его руках, отстранившись от его груди.
– Этого достаточно, – сказала она голосом столь же холодным, как и выражение ее лица.
Эдвард недоуменно смотрел на Оливию; его глаза все еще горели желанием.
– Что?..
– Я имею в виду, что вы не можете упрекнуть меня за то, что я поинтересовалась, как далеко вы можете зайти, Эдвард. Теперь я это знаю, – она холодно улыбнулась. – Я только еще не уверена в том, чего вы добиваетесь. Хотите ли вы того, что имел ваш отчим, или вам всего лишь нужен адрес Риа?
Его лицо перекосилось, а глаза блеснули такой внезапной яростью, что сердце ее вздрогнуло от страха. Он схватил ее запястья и стиснул их так сильно, что ей потребовалось огромное усилие воли, чтобы не закричать.
– Ты сука, – хрипло прошептал он. – Я должен…
– Что должен? Ударить меня? – Оливия в упор смотрела в его глаза. – Но этим ты все равно не добьешься того, чего хочешь.
Ей хотелось только одного – дать ему звонкую пощечину. Он перехватил ее руку в воздухе, и Оливия вскрикнула от боли, когда он завернул ее за спину и рывком притиснул ее тело к себе.
– Это второй раз, – процедил он сквозь зубы. – В третий раз тебе придется заплатить за музыку.
– Вам недостаточно, что я провела с вами этот вечер? – спросила она холодно.
Он глядел на нее, тяжело дыша, потом оттолкнул от себя.
– Я позвоню вниз привратнику. Такси подъедет к дверям раньше, чем ты спустишься в холл.
Оливия повернулась и вышла из комнаты. Она уже вошла в лифт, когда услышала свое имя. Она оглянулась. Эдвард стоял в широком арочном проеме, его темный силуэт казался высоким, темным и угрожающим.
– В чем дело? – спросила она.
– Мы так еще и не поговорили.
– Нам нечего сказать друг другу.
Он шагнул вперед.
– Я сказал, что хотел видеть тебя. Ты знаешь почему?
Оливия еще нашла в себе силы, чтобы рассмеяться ему в лицо:
– Я не дурочка, Эдвард.
– Оливия, относительно Риа…
– Если Риа потребуется мой совет, я скажу ей, чтобы она захватила эти акции и уезжала подальше.
Он так резко шагнул к ней, что ее сердце обмерло, но она быстро ударила ладонью по кнопке на панели. Двери сомкнулись перед ним, и Оливия в изнеможении откинулась к стенке лифта.
Единственный полезный результат случившегося на квартире Эдварда, подумала на следующее утро Оливия, заключается в осознании того, что она никогда больше не должна встречаться с ним. Она его оттолкнула, она оскорбила его, заявила, что никогда не будет уговаривать Риа вернуть акции, получить которые он так стремился. «Нет, – думала она, прихлебывая в своей комнате давно остывший в чашке кофе, – она никогда больше не должна иметь никаких дел с Эдвардом Арчером».
И это будет, конечно, правильно. В ее жизни достаточно волнений и без него. Надменный негодяй! За кого он ее принимает!
Оливия встала и прошла в кухню. «Теперь понятно, что он представляет собой!» – думала она, опустив чашку в мойку. Это был человек, которому нет дела ни до чего и ни до кого, кроме самого себя, человек, который стремился использовать ее для того, чтобы достичь своей цели.
Именно использовать. Ведь Эдвард убежден, что она ненамного лучше, чем простая шлюха, которая спала с его отчимом, потаскуха, которая знает, где можно найти Риа Воском, но упрямо отказывается помочь ему ее отыскать.
Оливия закрыла кран и вытерла полотенцем руки. Не имеет значения, почему он пытался соблазнить ее, – потому ли, что завелся, или потому, что надеялся в постели выведать от нее, как напасть на след Риа. В любом случае это означало, что он снова унизил ее – и она сама помогла ему это сделать.
Ее лицо вспыхнуло, когда она вспомнила, как отвечала на его поцелуи. Это только лишний раз доказывало, какая кутерьма теперь творилась в ее мире. А сегодня рано утром она приняла самое трудное в своей жизни решение. Она закрыла магазин.
– Это всего лишь на пару недель, – заверяла она Дольчи; девушка вежливо улыбалась и в свою очередь заверяла, что она знает – это ненадолго.
Но это могло быть навсегда, и они обе знали это. С тех пор как разразился скандал, у них не появился ни один покупатель, а без покупателей «Мечта Оливии» быстро умрет.
В этом была вина и Риа – Риа, которая до сих пор так и не появилась. Ее, с которой все и началось, сплетни пока не коснулись.
Оливия поморщилась. «Если бы я знала, где ты скрываешься, Риа, я нашла бы тебя, схватила бы за плечи и трясла изо всех сил, чтобы тебе было неповадно так поступать со мной».
С поникшими плечами она медленно подошла к окну, положила ладони на подоконник и выглянула на улицу. Если бы она знала, где находится Риа, она нашла бы выход в то время, когда ее дело разваливается на куски, она бы не…
У нее перехватило дыхание. Из своего автомобиля вышел и быстро направился к ее магазину Эдвард Арчер. На нем была кожаная куртка, потертые джинсы и короткие кожаные сапоги. Он выглядел как человек, поперек дороги которому не стоило бы становиться никому.
Он бросил в сторону окон ее квартиры мрачный и пристальный взгляд, и Оливия отпрянула в глубь комнаты. Сердце у нее забилось от испуга, но это было уже смешно: он не мог ее увидеть, не мог просто так подняться к ней. Сначала Арчер должен был остановиться и позвонить в дверь.
А она не станет отвечать. Не получив ответа, он уйдет.
Но Эдвард не уходил. Он звонил и звонил, а потом до Оливии донеслись звуки ударов его кулаков в дубовую дверь; она с голыми ногами выбежала из комнаты, скатилась по лестнице и промчалась через магазин. Нервными движениями она открыла замки и распахнула дверь.
– Убирайтесь! – потребовала она, ее всю трясло от негодования.
Лицо Эдварда не выразило ничего, словно он не расслышал ее слов.
– Привет, Оливия. Вы не пригласите меня зайти?
– Нет. – Тяжело дыша, она уперла руки в бока и вызывающе взглянула на него: – И не подумаю.
