Джастин неотступно следовал за ней.
Остановившись перед грудой чемоданов на крыльце, она обернулась.
— Я больше не желаю тебя видеть. Никогда. Тебе понятно?
— Да. Но, возможно, через некоторое время…
— Нет. Никогда, — твердо повторила она и сошла со ступенек.
На протяжении нескольких недель Рейчел ощущала такую же опустошенность, как после смерти Ричарда. Отчим заметил, что она похудела, и забеспокоился, как всегда беспокоился о ней, но подумал, что виной тому трудная поездка. Однако ни хорошее самочувствие, ни настроение к ней не возвращались, и во время одного из их традиционных совместных ланчей он спросил:
— Ты уверена, что со здоровьем у тебя все в порядке? — Джеймс всегда беспокоился о своей приемной дочери. Рейчел по-прежнему оставалась для него ребенком, несмотря на то что ей было уже под тридцать и, как все вылетевшие из гнезда птенцы, она давно стала самостоятельной. Дочь была для него важнее всего на свете. Вот и сейчас, глядя, как она ест свое любимое блюдо — салат из мидий, — он с тревогой отметил, что выглядит она нездоровой.
— Я прекрасно себя чувствую. Просто устала. — Эти слова в некоторой степени не были ложью. Непонятно почему, но она никак не могла выспаться. Каждую ночь, по крайней мере один раз, она просыпалась от ужаса, что Ричард и Джастин — отец и сын. Днем ей легче было не думать об этом, но, точно по звонку, в три часа ночи она просыпалась и вспоминала все случившееся в Колорадо — особенно постель Джастина…
— Видишь ли, мне кажется, что ты совершенно измотана, — настаивал Джеймс. — Если в ближайшее время ты не воспрянешь духом, тебе следует обратиться к доктору.
Рейчел улыбнулась и поспешила успокоить отчима, которого всегда называла папой.
— Не волнуйся, пап. Я здорова как лошадь, — сказала она и поморщилась: почему как лошадь? Даже разговор на отвлеченную тему окрашивался для нее воспоминаниями о Джастине. Ранчо, лошади, горы… Но она не желала думать о них. Рейчел постаралась направить разговор в другое русло, и ланч прошел спокойно.
Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых переживаний, она погрузилась в работу над подробным отчетом о своей поездке, который готовила для своих высококвалифицированных бухгалтеров, ведущих финансовые дела фирмы. У старшего бухгалтера, Дэниела Уоллеса, была масса вопросов по всем пунктам ее путешествия. И она решила изложить свои соображения и идеи на бумаге. Дело двигалось хорошо, пока она не дошла до «Сердца ковбоя».
Рейчел и раньше знала, что ей будет нелегко писать о ранчо и сформулировать свою точку зрения. Она обдумывала предложение Джастина продать свою часть пая ему, и это казалось ей все более разумным. Но она не хотела брать деньги.
Пока она пыталась решить эту проблему, пришло электронное письмо от Лилиан. Рейчел не позвонила ей, как собиралась, будучи уверенной, что Джастин расскажет о причине ее внезапного отъезда. Письмо Лилиан застало ее врасплох, и она не сразу смогла заставить себя прочесть его.
«Дорогая Рейчел! Надеюсь, вы здоровы. Джастин все рассказал мне, и я колебалась, писать ли вам, не зная, что лучше — не беспокоить вас или сказать о том, что меня мучит.
Возможно, истинная причина того, что я наконец решилась написать, — Джулия. Я не хотела, чтобы вы думали, будто она была плохой женщиной...»
Рейчел оторвалась от письма и нахмурилась. Джулия — это мать Джастина? Ну конечно же. Она продолжила читать.
«Джулия была моей лучшей подругой, и я, наверное, знала ее как никто другой. Она не была плохой, Рейчел. Я хочу, чтобы вы поняли это. Джас не говорил, что именно насказал вам. Из него ничего не вытянешь, да вы и сами могли в этом убедиться. На все мои вопросы он отвечает, что просто сообщал вам факты.
Что ж, факты звучат очень холодно и бессердечно, не правда ли? Я убеждена, что вы были в шоке, тем более что Джастин намекнул мне на какие-то личные отношения между вами. Вы понравились мне, и я не хочу, чтобы вам было больно.
И Джасу тоже. Я так боялась, что это причинит ему боль, а он уже получил свою долю с лихвой. Он очень несчастен, Рейчел. Он всегда был замкнутым, а сейчас стал просто каким-то отрешенным. Я всем сердцем хотела, чтобы он послушал меня и сказал вам правду, как я его просила. Это уберегло бы от переживаний вас обоих.
Я не обижусь, если вы не ответите. Но если не сочтете за беспокойство, буду очень рада получить от вас весточку.
Ваш друг Лилиан Фенстер».
Когда Рейчел читала письмо, непролитые слезы жгли ей глаза. Ей было достаточно плохо и без известия, что Джастин несчастен. Она тяжело вздохнула. Но во всем виноват он сам. Если бы он не поцеловал ее тогда, на террасе… Зачем он сделал это? Он же должен был понимать, в какой ужас она придет, если когда-нибудь узнает правду. А он не только целовал ее, но и любил — со страстью и нежностью.
Вздохнув, Рейчел выключила компьютер и пошла бродить по дому. Дом был роскошный, но пустой и безжизненный. Она больше не радовалась тому, что живет здесь. Слишком много воспоминаний и огорчений было связано с этим домом. Рейчел решила, что должна продать его и найти что-то более подходящее для ее скромного, одинокого образа жизни.
Продать дом, продать ранчо, избавиться от всего, что связывает ее с прошлым! Да, это самый лучший выход. Настало наконец время принять давно назревавшее решение и изменить свою жизнь. Может быть, и сам отъезд из Миннеаполиса поможет ей — перемена обстановки творит чудеса.
Куда же поехать? Куда-нибудь, где светит солнце? Может быть, в Калифорнию? Или во Флориду?
Естественно, ей придется позаботиться о постоянной связи с офисом, но у нее достаточно квалифицированные и надежные работники. Ее вклад сводится к общему руководству, но с помощью современной техники это вполне можно делать и из другого места.
Почему бы действительно не изменить свою жизнь? Конечно, так она отдалится от отчима, но он поймет ее. Она созрела для того, чтобы заняться чем-то другим, построить новую жизнь, может быть когда-нибудь даже снова выйти замуж.
Эта мысль вызвала у нее пронизывающую боль, и Рейчел постаралась отогнать ее от себя. Нравится ей или нет, но Джастин Холдейн занял в ее сердце особое место. Она не могла считать свои чувства к нему настоящей любовью, какую испытывала к Ричарду, однако нельзя отрицать, что эти чувства очень сильны, как бы она им ни сопротивлялась.
В тот вечер Рейчел легла спать раньше обычного, надеясь, что ей наконец-то удастся отоспаться. Она подозревала, что причина ее ужасной усталости — эмоциональная перегрузка, так как ей пришлось пережить целую серию стрессов. Но усталость была такой резкой, такой отупляющей, что она вынуждена была проглотить пригоршню витаминов, чтобы снять это состояние.
