Мейза смыла гель со своего тела, откинула волосы назад и приблизилась к нему. Но когда Рафик потянулся к ней, она сделала шаг назад:
– Прежде чем мы продолжим, я хочу обрисовать другие правила.
Он не смог скрыть своей досады:
– Другие правила?
– На данный момент, – кивнула она. – Первое, не касаться меня, пока я не дам тебе разрешения.
– Это неприемлемо! – в отчаянии возразил Рафик. Мейза подняла руку, призывая его к молчанию:
– Не забывай, контроль над ситуацией принадлежит мне, как ты сам и предложил.
Рафик не забыл, хотя в данную минуту очень сожалел об этом:
– Продолжай.
– Следующее правило – ты не можешь меня целовать, по крайней мере не сейчас.
Хотя Рафику не нравилось то, что он слышал, спорить он не намеревался:
– Хорошо. Могу для тебя что-то сделать?
– Да. – Мейза сократила расстояние между ними и брызнула на него струей воды. – Получай удовольствие от того, как тебя лишают твоего контроля.
Ее глаза зажглись огнем, когда она положила руки ему на грудь и прикоснулась кончиками пальцев сосков. Рафик сделал глубокий вдох, когда она проложила дорожку к низу его живота. Когда Мейза принялась поглаживать его пупок, подбородок у него напрягся. Когда ее шаловливые пальчики коснулись его бедер, он резко вдохнул, глаза у него расширились.
Мейза как будто намеренно избегала касаться его обнаженной плоти. Впрочем, может, таков был ее план: заставить его просить. «Точно, – промелькнуло у него в голове, – без мучений не обойтись».
Мейза опустилась на колени, и Рафик сжал кулаки: его самоконтроль вот-вот грозил разбиться вдребезги.
Когда Мейза стала ласкать его языком – причем прикосновения были легче перышка, – Рафик полностью сконцентрировался на том, что помогло бы ему растянуть удовольствие и не оборвать его раньше времени. Он думал про свою любимую еду, список дел, запланированных на следующее собрание, о невозможно жарком августе. Он даже попытался вспомнить слова к поэме, которую Елена заставила его выучить. Ничего не срабатывало, да и его взгляд то и дело устремлялся к стоящей перед ним на коленях Мейзи…
Рафик нарушил правило, когда поднял ее, чем сразу заслужил строгий взгляд.
– Я сделала что-нибудь не так? – спросила Мейза, в ее голосе слышалась неуверенность.
– Ты делала все правильно. Мне стоило большого труда остановить тебя.
– Тогда почему ты вообще это сделал?
– Потому что ты не должна стоять на коленях перед любым мужчиной. – Меньше всего перед ним – мужчиной, который не мог дать ей больше, чем доставить временное удовольствие.
– Но ты не заставлял меня опускаться перед тобой на колени, Рафик! В этом отличие.
– Все равно, я хочу видеть твои глаза, когда ты касаешься меня.
Улыбка вернулась ей на губы, нежная и чувственная.
– Давай посмотрим, сколько времени ты сможешь держать их открытыми, пока я буду продолжать.
И Мейза продолжила, пользуясь своими руками так же эффективно, как ртом. Она усилила давление своих поглаживаний, и Рафику стало тяжело дышать и держать глаза открытыми. Еще несколько секунд – и он проиграет битву и сражение. Он упустит возможность взять ее на руки, унести на постель и овладеть ею.
– Перестань! – Его требовательный голос раздался в душевой кабине, прозвучав резко, как пистолетный выстрел.
– Нет, – ответила Мейза, затем взглянула в направлении его руки, которой он сжимал ее запястье.
Рафик неохотно отпустил руку Мейзы и сдавленно произнес:
– Если ты продолжишь, я в большой опасности…
– Я знаю. Таково мое намерение.
Как быстро она изменила соотношение сил! Скорее всего, когда Мейза исполнит свой план, его ждет неведомое удовольствие. В эту минуту она обладала властью, а он – нет. И вот, пользуясь этой властью, Мейза прижалась своими губами к его губам и прошептала:
– Радуйся – твой контроль над ситуацией на этот раз переходит к доктору.
И без предупреждения она положила руку на его обнаженную плоть. В ту же секунду Рафик взорвался. Откинув голову назад, он простонал. Волны удовольствия продолжали накатывать на него одна за другой. И когда это последний раз с ним такое случалось, и случалось ли вообще? Когда ощущения отступили, Рафик осознал, как сильно бьется его сердце.
Он наконец открыл глаза. Мейза, казалось, была чрезвычайно горда собой.
– Что ты сделала со мной? – сквозь стиснутые зубы произнес он.
Мейза провела пальцем по его подбородку:
– Не считая того, что подарила тебе небывалый экстаз?
– Откуда ты знаешь? Мейза пожала плечами:
– Догадка. И я старалась, в конце концов!
– Да уж, – пробурчал Рафик. – Если бы ты старалась немного лучше, ты могла бы меня прикончить.
Мейза прислонилась щекой к его груди и взглянула ему в глаза:
– Сердце у тебя стучит ровно и сильно, так что я думаю, ты будешь жить.
– На какой-то момент я начал в этом сомневаться. А еще меньше чем через минуту он пошлет все правила подальше…
– Хотя кое-что я заметила, – вздохнула Мейза.
– Что? – ожидая подвоха, спросил Рафик.
– Твой самоконтроль ни к черту не годится.
В этом она была права. Тем более пора вновь вернуть его в свои руки. Взяв лицо Мейзы в руки, Рафик без дальнейших колебаний поцеловал ее, имитируя языком любовный акт, который должен был состояться позже. Ему потребуется время, чтобы прийти в себя, но Рафик точно знал, чем занять себя.
Рафик оборвал поцелуй, но продолжал удерживать лицо Мейзы в своих руках:
– Имей в виду, моя сладкая, ты не одна умеешь играть на кнопочках человеческого тела, и я тебе это докажу.
– Но…
Рафик прижал палец к ее губам:
– Это мой план, и таковы мои правила. Теперь я жду, как ты будешь меня касаться, а я буду тебя целовать. Везде. Тебе понятно?
Рафику показалось – Мейза хотела что-то сказать, но она только кивнула.
– Хорошо, – улыбнулся Рафик. – Но прежде чем я отнесу тебя в постель, кое-что скажу тебе.
– Пожалуйста, говори скорее! – отрывистым шепотом попросила Мейза.
– Если ты мне доверяешь настолько, чтобы полностью вручить мне контроль над всем, я подарю тебе удовольствие, которое ты не скоро забудешь.
Мейза размышляла над его словами. Как ее манит его предложение и как ей боязно! Но ведь надо жить не завтрашним днем, надо жить здесь и сейчас. И первое – выкинуть наконец проклятого Бутроса из памяти!
Она взяла обе его руки:
– Я верю тебе, Рафик.
Рафик поднял Мейзу, и она рассмеялась от удивления и неожиданно охватившего ее чувства свободы. Мейза продолжала смеяться всю дорогу до спальни, когда он сажал ее на кровать. Смех прекратился, когда он остановился перед ней – обнаженный, прекрасный. И этот мужчина принадлежит ей, она может целовать его и ласкать…
