Но в этом году компания «Уиттейкер энтерпрайзиз» оказалась одним из главных организаторов бала в Кортлэнде, поэтому Эллисон непременно должна присутствовать. И, следовательно, Коннору необходимо ее сопровождать.
Единственным положительным моментом в предстоящей обоим пытке было то, что среди приглашенных оказался Хью Кендэлл — тот самый генеральный директор компании, дело которого Эллисон вела в прокуратуре. Таким образом, Коннору представлялась возможность вблизи разглядеть одного из главных подозреваемых.
Справившись с галстуком, он спустился в холл, проверил сообщения на своем мобильном телефоне и стал терпеливо ждать, когда Элли оденется и сойдет вниз.
Минут десять спустя на лестнице раздался легкий шорох, и Коннор поднял глаза. При виде девушки у него перехватило дыхание от восторга.
На Эллисон было великолепное платье без бретелек, цвета голубого неба, которое выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры. Высокая прическа привлекала особое внимание к глубокому вырезу вечернего наряда — сразу видно, что стилист, приходивший сюда около часа назад, хорошо знает свое дело.
Девушка стала спускаться по ступенькам, и разрез на ее платье распахнулся, как театральные кулисы, открыв взору восхищенного зрителя изящные ножки, которые казались еще стройнее в серебряных туфельках на высокой шпильке. В руках Элли держала серебристую сумочку, которая удачно сочеталась с блеском бриллиантов в серьгах и на запястьях красавицы.
Когда Эллисон оказалась на последней ступеньке, Рафферти мысленно приказал себе встряхнуться и галантно подал спутнице руку. В глазах ее сверкнули злобные искры, однако девушка позволила проводить себя до выхода.
Коннор был рад узнать, что его подопечную никто не сопровождает на этот вечер. В противном случае у него обязательно возникло бы желание порвать соперника на куски.
Эллисон сама, не рассчитывая на его галантность, рывком открыла входную дверь, но на пороге резко повернулась.
— Заруби себе на носу, Рафферти, в последнее время у тебя нет оснований рассчитывать на человеческое отношение к себе.
Когда они подъехали к дворцу Ривертон, где должен был состояться праздничный прием, Коннор не без удовольствия заметил, что Эллисон не пытается избавиться от него.
Видя ее в привычном окружении, Рафферти был способен думать о разнице в их социальном происхождении практически без раздражения.
Другое дело, когда девушка бросила ему подобный упрек во время недавней ссоры. Теперь же, глядя по сторонам, Коннор почти без сожаления готов был признать, что у их отношений нет будущего. И если ему предстоит расстаться с Эллисон, то лучшего момента, чем сейчас, не будет.
Мужчина сделал глоток вина и взглянул на свою прекрасную спутницу, которая кивала кому-то из гостей. Рядом с ней возник невзрачный тип с приклеенной улыбкой, который смотрел на девушку таким взглядом, как будто уже планировал украсить ею свое ветвистое генеалогическое древо.
Звали этого персонажа Слоан, если Коннор ничего не перепутал. Слоан происходил из знаменитой семьи Мейкпис, включенной в «Реестр древнейших семейств» и ведущей свою родословную от «Мейфлауэра», что является по бостонским меркам признаком аристократизма.
Рафферти насмешливо скривил губы, наблюдая за тем, как Слоан Мейкпис доверительно наклоняется к Эллисон, но тут же сам оборвал себя.
Его дело — охранять девушку, а не пялиться на нее. Правда, телохранитель не должен спускать глаз со своей подопечной — надо же быть уверенным, что с ней все в порядке.
Коннор глотнул еще вина и обвел зал внимательным взглядом. Как раз в этот момент на пороге появился Хью Кендэлл.
В жизни бизнесмен оказался гораздо ниже, чем можно было бы предположить, глядя на его снимки в газетах. Мистер Кендэлл был мужчиной среднего роста, на вид лет пятидесяти, с наметившейся лысиной на голове.
Рафферти внимательно следил за тем, как финансист и его спутница — дама, хорошо известная в великосветских кругах Бостона, — пробираются сквозь толпу гостей. Если верить газетным заметкам, несколько лет назад Кендэлл развелся с женой, с которой прожил около десяти лет, и с тех пор его постоянно видели в шикарных ресторанах и на вечеринках в компании светских львиц.
«Сноб безмозглый», — подумал Коннор с раздражением. Эллисон оказалась права. Кендэлл действительно очень дорожил своим положением в обществе. Рафферти успел навести справки и выяснил, что этот тип не может похвастаться родословной и даже не получил престижного университетского образования.
Коннор покосился на Эллисон и увидел, что для нее приход Кендэлла также не остался незамеченным. Он не сомневался, что Элли будет весь вечер избегать этого типа. Да и как иначе ведь помощнику прокурора не положено вести светские беседы с обвиняемым по делу, которое он ведет.
Но Кендэлл, похоже, не испытывает по этому поводу ни малейшего неудобства, хотя большинство присутствующих здесь наверняка спрашивают себя, как у него хватило наглости прийти на бал, куда приглашена также Эллисон Уиттейкер.
Коннор подозрительно прищурился. Если их предположения верны, то преследователь Элли должен быть весьма хладнокровным типом. Таких обычно бывает особенно трудно поймать.
Мужчина решил весь вечер не спускать с него глаз.
Эллисон обвела взглядом бальную залу. На какое-то время удалось избавиться от компании Рафферти, но его место заняли родители девушки.
— Привет, мама.
— Здравствуй, Элли. — На лице матери застыло выражение тревоги. — Как ты себя чувствуешь?
Последнее время бессонница не мучает? Потому что если у тебя…
— Мама, со мною все в порядке. — В начале этой недели Эллисон рассказала родителям о недавнем покушении, по возможности опустив детали, чтобы избежать ненужных волнений. — Надеюсь, вы помните, что благодаря стараниям Квентина у меня теперь есть телохранитель. Так что я в полной безопасности.
— Коннор говорил, что в тот вечер, когда на тебя совершили покушение, ты вышла из дома одна, — возразил отец с упреком.
Черт возьми, что еще этот тип успел порассказать ее родителям? Для полноты ощущений не хватает только, чтобы Рафферти раскрыл причину, по которой она вышла в магазин одна, — тогда ниже падать будет уже просто некуда. Вслух девушка ответила:
— В последние дни Коннор что-то слишком много стал говорить.
В это время к группе присоединился Квентин, оставив Лиз беседовать с какой-то знакомой. Элли повернулась к брату и язвительно поинтересовалась:
— Так что еще твой приятель успел рассказать?
