Она открыла дверь, и девушка, стоявшая на пороге, сказала:
— Яйца, утиные яйца, Эмили просила принести.
В руках она держала маленькую корзинку, и рядом с ней у обочины стояла разбитая колымага. Девушка была полненькая, симпатичная, с забавным желанием угодить, как у щенка.
— Привет, — сказала Сайан. — Извините, что дверь еще закрыта, прошу вас, входите.
Филлис Баркер вошла в магазин. Почти всю свою одежду она покупала у Фионы, и Сайан уже несколько раз встречалась с ней в мастерской. Между девушками каждый раз возникала некоторая напряженность, потому что когда-то, еще в школе, Филлис была безумно влюблена в Лэнгли и теперь, три года спустя, после четырех дружков, она все еще завидовала всякому, кто имел счастье работать вместе с Лэнгли.
Когда Лэнгли дал объявление о том, что открылась вакансия ассистента в магазине, Филлис даже слегка размечталась, но там было ясно оговорено условие — знание машинописи и стенографии, а вся наука, которой ее обучали, — это помогать матери на ферме. И она знала, что, если она подаст заявку на это место, над ней начнет потешаться половина деревни, ее друг и родители будут в ярости, а работу она все равно не получит. Она считала, что Сайан очень повезло и что жизнь в целом несправедлива.
Филлис без умолку болтала, пока они шли через помещение салона, — о погоде, размере утиных яиц, и, когда в дверях студии показался Лэнгли, ее и без того тонкий голос стал еще более высоким.
— А, привет, — удивленно сказала она, словно он был последним человеком, которого можно было увидеть в его собственном магазине. Она вытянула вперед корзиночку с утиными яйцами и объяснила: — Эмили попросила мою мать принести ей яиц.
Лэнгли улыбнулся ей и поблагодарил, и щеки девушки порозовели.
— Эмили на кухне. Найдете?
— О да, конечно, — сказала Филлис. — Я знаю, как пройти.
Лэнгли открыл ей дверь в вестибюль, и она робко улыбнулась ему. Сайан тоже улыбнулась, как только дверь за ней захлопнулась, и сказала:
— А представь, если бы я была ревнивой…
— Что? — произнес Лэнгли. — Ревновать к этому ребенку?
— Она совсем не ребенок, — возразила Сайан. — Еще несколько лет — и кто знает…
Лэнгли засмеялся. Он пошел обратно в студию собирать свой портфель и сказал:
— Там в почте сама все разберешь, ничего сложного нет. Я вернусь, как только смогу.
Аукцион должен был продлиться целый день, но те вещи, которые он намеревался приобрести, скорее всего, выставят еще до обеда.
— Удачи, — сказала Сайан.
Она села за машинку и написала ответы на те письма, которые требовали незамедлительного отклика, сделала пометки там, где это требовалось, и положила в картотеку один список и пару каталогов. В студию заглянула Филлис. Ее разочарование из-за того, что она не увидела там Лэнгли, было таким неприкрытым, что Сайан сказала:
— К сожалению, он уехал на аукцион.
— Лэнгли? — спросила Филлис, покраснев, потом зашла и огляделась. Она увидела «Денистонский утес» и встала перед картиной. — Как же замечательно, правда? — проговорила она, посмотрев на Сайан.
— Да, просто великолепно.
— Тебе нравится здесь работать?
— Очень нравится.
Филлис глубоко вздохнула. Вчера она поссорилась со своим приятелем, и сегодня, когда мать сказала за завтраком: «Надо не забыть послать Эмили Паркинсон несколько утиных яиц», Филлис вызвалась: «Я отнесу их. Я все равно иду в деревню».
Сейчас Сайан посмотрела на нее и с ужасом увидела, как глаза Филлис наполняются слезами. Одна слезинка скатилась вниз по щеке, круглой и крепкой, и Сайан вскочила на ноги:
— Ну, ну, успокойся, что бы ни случилось, наверняка ничего страшного.
— Я знаю, — сказала Филлис.
Она ненавидела свои слезы. Она ненавидела то, как она краснела, то, что она совершенно не умела скрывать свои чувства. Она взглянула на эту девушку, Сайан, — спокойную и собранную. Говорили, что Лэнгли ей более чем симпатизирует, и даже Барни приглашал ее в ресторан, и такой стыд, что эта девушка видит, как Филлис плачет. Слезы градом покатились у нее из глаз. Она крепко зажмурилась, чтобы скрыть слезы за ресницами, но не смогла и вслепую, не найдя своего носового платка, вытерла глаза тыльной стороной руки и заявила, что жизнь ужасна.
— Иногда бывает, — согласилась Сайан.
— Я вчера поссорилась с Гордоном, — сказала Филлис. Гордон Вайкэс, как говорили Эмили и Фиона, собирался жениться на ней весной.
— О, Филлис, мне очень жаль.
— Все равно бы ничего не получилось, но ощущение ужасное, знаешь?
Сайан знала. В шкафчике стояла бутылка бренди. Она щедро плеснула в стакан и подала его Филлис, которая выпучила на него глаза:
— Я же за рулем.
— А ты выпей и иди пешком.
Филлис хихикнула и сама себе удивилась.
— Давай, — подстегивала ее Сайан, и Филлис с отчаянной решимостью подняла стакан и сделала большой глоток. Затем она подождала секунд пять и объявила, что чувствует себя лучше.
— Хорошо, — ответила Сайан. Она села на один из заново обтянутых стульев и сказала: — Мне лучше сейчас не пить, покупатели могут заметить запах. А ты допивай, а потом я принесу тебе кофе.
— Спасибо. Я не должна была заходить к вам, но у меня было такое ужасное настроение, а Лэнгли такой добрый. Мне так захотелось сразу же с ним поговорить. Я ведь когда-то была ужасно в него влюблена — о, несколько лет назад. Конечно, я вела себя по-идиотски, и он, естественно, на меня внимания не обращал, просто относился ко мне по-дружески, но мне всегда казалось, что он такой внимательный, так меня понимает, с ним всегда можно поговорить.
— Он сегодня еще вернется после обеда.
Филлис отпила еще бренди и сказала:
— Конечно, не надо было так делать, а то он подумает, что я навязываюсь.
Сайан на самом деле не знала, что должен был делать Лэнгли в такой ситуации. Так как Филлис все равно решила, что замуж за Гордона выходить не стоило, она не станет слушать советов, как с ним примириться. И если она пришла сюда в надежде, что Лэнгли, всегда такой чуткий и понимающий, по ее словам, на этот раз сможет предложить ей нечто большее, чем дружбу, то лучше было бы ей сообщить напрямик: «Полчаса назад он просил меня выйти за него замуж». Только это сообщение может привести Филлис в такое состояние, что понадобится вся бутылка бренди, и еще «скорая помощь» в придачу.
Зазвенел звонок, Сайан сказала:
— Я на минуту, — и вышла в магазин обслуживать покупателя.
Но это был не покупатель, это был Барни, и она посмотрела на него с нескрываемой неприязнью.
— Я хочу с тобой поговорить, — заявил он.
