— Киллер, прекрати! От твоего лая уже голова болит! — устало окрикнула его Камилла.
Пес послушно подался назад и рухнул под своим любимым канадским кленом.
К Камилле, пошатываясь на своих тоненьких ножках, подвалил взъерошенный заморыш. Кошки Вайолет плодоносили, как кролики. Этот отпрыск, видимо, вступал в самостоятельную фазу своей жизни и сам решал, с кем водиться.
Он подошел к Камилле и выразительно потерся изогнутым хвостом об ее ноги. Приподнялся на задних лапах, оторвав передние от земли, шаркнул мордой и бочком об ее штанину.
— Размечтался, — сказала Камилла, прекрасно понимая, что кошачий детеныш требует ласки. — Я не по этой части. Жди свою сердобольную Вайолет, — проинструктировала она маленького заморыша.
На что тот пронзительно мяукнул и словно стек к ее стопам, завалился на спину и показал ей свое пушистое рахитичное пузо.
— Отвяжись, мохнатый! — грозно сказала она настырному котенку.
Мохнатый перекатывался с бока на бок и каждый раз задевал коготочками ее штанину, сопровождая это действо призывным мяуканьем.
Камилла еще раз посмотрела на существо сверху вниз и покачала головой, нахмурившись.
— Не люблю подлиз, — сказала она котенку. — Есть хочешь? Хорошо, накормлю. Но ластиться ко мне не смей. У меня уже есть псина.
Камилла выполнила свою угрозу. Принесла из кухни свежую сметану, поставила мисочку возле клена.
— Терпеть не могу кошек, — сообщила она котенку, который, ускорив темп, в два прыжка оказался возле миски. — А кошки ненавидят меня. Сметану чтобы всю вылизал, иначе в следующий раз не получишь. Понял?
Камилла устало присела на крыльцо, с удивлением наблюдая, как старательно маленькая морда перетирает сметану своим шершавым язычком. Киллер, приподнимая время от времени одно веко, тоже внимательно поглядывал на изворотливый комок шерсти, который, прикончив сметану, с упоением вылизал всю морду и лапки, принялся вычищать жидкие и длинные прядки на тощем хвосте, белесенькие и нежные на грудке, серые и жесткие по бокам. Потом, размяв тощие ножки, он неожиданно с поразительной легкостью и ошеломляющей уверенностью запрыгнул к Камилле на колени и моментально свернулся калачиком, выставив наружу свой розовый нос.
Ошарашенный Киллер ради такого случая распахнул оба сонных глаза и удивленно посмотрел на свою суровую хозяйку.
— Ты не останешься на моих коленях. Спать можно и на крыльце, — сказала она заморышу, который, несмотря на ее грозный тон, и ухом не повел. — Ты слышал, что я тебе сказала? На крыльце… — воинственно повторила Камилла.
Видя бесполезность своих увещеваний, она поднесла к мохнатому комку руки и попыталась поддеть его снизу, чтобы переложить на нагретые весенним солнцем доски крыльца. Но, лишь коснувшись маленького горячего тельца и ощутив под тонкой пульсирующей кожицей хрупкие косточки, она отдернула руку.
Камилла наклонилась и посмотрела в спящую мордочку котенка. Мохнатый звучно сопел во сне, один глаз его был приоткрыт и заволочен полупрозрачным веком.
Камилла постыдилась нарушать такой крепкий детский сон. Она смущенно прижала комок к груди и отнесла в дом, положив в старое кресло, пылящееся в углу кухни, которым никто давно уже не пользовался.
Недовольная собственным поступком, она вышла из дома и резко сказала:
— Киллер, пойдешь со мной! — и пристегнула к его ошейнику поводок.
Армейским шагом, в тяжелых ботинках, с немецкой овчаркой на поводке, Камилла решительно пересекла дорогу.
Она обогнула дом и подошла к заднему входу. Дверь поддалась, и, оставив Киллера во дворе, она переступила порог. Правильнее будет сказать, что Камилла не была в этом доме уже несколько лет, но, по ее собственным впечатлениям, она словно оказалась в нем впервые.
Она видела этот дом хранимым руками матери Пита. Теперь же это была всецело мужская территория. Каждый предмет в доме кричал о своей принадлежности представителю мужского пола.
Камилла громко постучала в косяк. На стук тут же появился отец Пита.
— Камилла. Это неожиданность, — сказал он с ехидной усмешкой. — Кофе или что покрепче?
— Я не с визитом, — сухо проговорила женщина.
— А как же? — удивился сухощавый старик, сунув руки в карманы.
Через перила второго этажа перегнулись мальчики, сначала Шон, за ним Саймон. Камилла озадаченно посмотрела на них, мальчики робко сошли вниз, сохраняя опасливое молчание. Старик жестом пригласил Камиллу на кухню, и она послушно последовала за ним.
Йен принялся варить кофе, поставив перед Камиллой корзиночку с арахисом.
— В нашем доме хозяйство организовано предельно просто, — с гордостью объявил старик. — Мы используем бумажные полотенца вместо обычных, они же заменяют нам салфетки, — сказал он, положив перед Камиллой один такой кус двухслойной гигроскопичной бумаги. — Если ты не против, — оговорился он.
— Не против. Мы тоже так делаем, — сообщила Камилла.
— Вот как?
— Сейчас все стремятся к упрощению, и мы не исключение, — сдержанно произнесла Камилла.
— Очень тонкое замечание, — ухмыльнулся Иен Макдугл.
— Я пришла по делу, — предупредила Камилла. — Наверное, это больше относится к мальчикам.
— К мальчикам? — удивился Иен. — Вы меня заинтриговали. Тогда я, пожалуй, должен ретироваться?
— Наоборот. Ваше согласие крайне необходимо, — сообщила гостья.
Братья озадаченно переглянулись, Йен же пристально всматривался в Камиллу.
— Это по поводу котенка, — откашлявшись, смущенно произнесла женщина.
Все трое округлили глаза, глядя на пришелицу.
— Маленький котенок, с ним не будет хлопот, мышей тоже… И мальчикам, я думаю, он понравится.
— Это в отместку за то, что Дэрби перекочевал к вам? — рассмеялся старик.
— Ну, зачем вы так, мистер Макдугл?
— Не понимаю, зачем вам пристраивать одного-единственного, если у Вайолет целый сарай этих тварей? — резонно осведомился Иен.
— Этот нуждается в человеческой ласке, — объяснила Камилла.
— Все нуждаются, — проговорил старик.
— Далеко не все, — возразила ему женщина.
— Странно это слышать именно от тебя, дорогая. Помню, ты была еще крохой и очень любила, когда Пит носил тебя на плечах.
— Что ты говоришь, отец? — раздался голос Пита, который в это время входил в дом.
— Нам предлагают кота, сын! — насмешливо сообщил Йен.
— Кота? — удивленно переспросил Пит из прихожей.
— Говорят, кот этот особенный, нуждается в человеческой ласке, — продолжал подтрунивать над Камиллой старик Макдугл.
Пит появился на пороге кухни и очень изумился, увидев Камиллу, сидящую за столом в окружении трех его родственников.
