— У вас бессонница? — Тихий вопрос Марши вывел Пола из раздумий.
— Вроде того.
Их беседа казалась ничего не значащей, но почему-то ни один из них не почувствовал неловкости.
— Когда я только начинал свою кинематографическую карьеру, мне казалось, что нет ничего труднее, чем изображать веселье, когда тебе тяжело, — кисло улыбнулся Тигедон. — Выяснилось, что я ошибался.
— Вы хотите сказать, что сегодняшняя сцена с друзьями была наиграна? Но зачем?
— Они слишком обеспокоены происходящим.
— Попытки скрыть свое состояние только измучат вас. Невозможно притворяться всю жизнь, Пол. Все, что вам сейчас остается, — это затаиться и ждать. И не пытайтесь справиться с этим в одиночку. Так можно просто сойти с ума, и напускное веселье — самый верный способ этого добиться.
— Рик и Стивен… Их душевное равновесие напрямую зависит от меня. — Тигедон вздохнул. — Мне нельзя показывать им, как… как я напуган. — Он горестно рассмеялся. — Пожалуй, я и сам не сознавал этого страха до сегодняшнего дня. Видимо, мне суждено быть героем только на экране.
Марша тут же энергично возразила:
— Не надо, Пол. Вы имеете полное право на страх. Эти подонки подожгли родительский дом, взорвали один из ваших… Любой нормальный человек испугался бы.
— Да? — Он искоса взглянул на нее. — Извините. Я не собирался снова плакаться вам в жилетку.
— Людям свойственно искать поддержку. Но сегодня утром вы вели себя по-другому.
— Да?
— Вы хотели стычки.
Пол даже встрепенулся, взволнованный ее точной догадкой. Неужели она так хорошо в нем разобралась?
— Вот почему было бесполезно колоть дрова, — лукаво улыбнулась Марша. — Поленья никогда не дают отпора.
Тигедон вздохнул и покачал головой.
— Вам и это известно?
— Мне хорошо знакомо такое состояние.
— В самом деле? — негромко произнес он, скользнув по ней взглядом.
Глаза Марши сузились. Пол понял, что она уловила истинный смысл его слов. И он решился:
— Как заставить вас поверить, что хочу быть с вами не потому, что вы волей случая оказались на острове единственной женщиной?
Пол знал, что задел ее больное место. Как ему сейчас хотелось расправиться с Биллом за то, что он сделал ее такой неуверенной в себе!
Девушка встревоженно взглянула на него широко распахнутыми туманно-серыми глазами, и в памяти Пола вдруг всплыла их первая встреча. Что-то дрогнуло у него внутри при воспоминании о том дне. Просторный, залитый солнцем дом превратился теперь в печальные руины. А ведь его поведение при первой встрече с Маршей тоже не могло прибавить ей уверенности в себе, осознал Пол. Ведь он тогда, бросив лишь один взгляд на высокую решительную женщину, заявил, что она не годится на роль очередной его пассии. Теперь Тигедон корил себя за то, что не разглядел изящества стройного тела, красоты изменчивых глаз, храброй и щедрой души, озарявшей ныне все его существование. Сколько же мужчин проходили мимо Марши, не удостоив ее взглядом? И каково ей было при этом?
Впервые в жизни он встретил женщину, которая по-настоящему его понимала.
Давным-давно Тигедон поклялся, что никогда не унизит себя просьбами в любовных отношениях. Но в отношении Марши такая тактика не годилась. Здесь согласия не получишь, пока не попросишь сам.
— Марша, — прошептал Пол, с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции.
Она отшатнулась, словно испугавшись, и он автоматически схватил ее за плечи, чтобы удержать.
— Не уходите.
— Пол, не надо.
— Я знаю. Вам кажется, что все это неправильно. Может, меня охватило безумие. Но черт с ним, со всем этим, я… — Он судорожно сглотнул. — Вы нужны мне. Именно вы. — Марша подняла на него глаза, и Тигедон почувствовал, что она дрожит. — Знаете ли вы, сколько времени прошло с тех пор, когда я в последний раз говорил эти слова?
По лицу ее пробежала тень сомнения, и Пол нервно засмеялся.
— Я не виню вас за то, что вы мне не верите. Я не святоша… Но вы не знаете всего. Я столько лет жил без этого… Все эти женщины… Я менял их, как перчатки. Многие из них лишь считались моими спутницами. Иногда какую-нибудь новую красотку отдел по связям с общественностью хотел видеть вращающейся в высшем обществе. Я даже не… Я хочу сказать, что многих из них я лишь отвозил домой. К ним домой. Я едва прикасался к ним. Может быть, иногда целовал в щеку. Но колонки сплетен всегда раздували легкий флирт в роман века. — Пол скривился. — А этим дамам только того и надо было.
— Вы хотите сказать… Они говорили… что вы…
— Некоторые — да. А многие подтверждали сплетни, опровергая их. Никто не сможет произнести фразу «Мы всего лишь хорошие друзья» более убедительно, чем актриса, которая хочет заставить вас поверить, что скрывает близкие отношения.
— Но почему?
— Марша, они распоряжаются мною так, как другие люди — своим капиталом. Вкладывают деньги в выгодное дело и получают высокие дивиденды.
— А вы считаетесь выгодным вложением?
— Они так думают, — пожал плечами Пол.
Он почувствовал, как Марша содрогнулась от отвращения.
— Но как вы узнавали, если…
Она не договорила. Тигедон догадался, что ей трудно поверить в то, что ни одна из этих женщин не заинтересовалась знаменитым актером всерьез, как человеком.
— О, Пол…
Медленно, очень медленно Марша подняла руку и коснулась его щеки. В кончиках нежных пальцев точно таилась магическая сила, потому что весь страх, вся злость, все беспокойство мгновенно исчезли, оставив место лишь необыкновенной теплоте, добиравшейся до самых далеких и застывших уголков его души, согревая и растапливая их.
Тигедон повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь, но потом передумал и просто прижался щекой к мягкой руке. Ее прикосновение доставляло Полу такое блаженство, что он закрыл глаза, боясь, что Марша может прочитать в них это. Чудесное тепло неожиданно взметнулось жарким пламенем, пробежав по телу обжигающей волной. Он с трудом перевел дыхание.
Марша замерла, и Тигедон открыл глаза. Он почувствовал, что она испытывает сейчас такое же возбуждение и почти готова подчиниться ему. Ответное желание горело в ее глазах. Но в них было еще кое-что: колебание, осторожность.
Пол понял, что тревожит ее.
— Я тоже боюсь, Марша, — тихо промолвил он.
И опять по ее лицу скользнуло сомнение. Марша отдернула руку. Полу хотелось схватить ее и снова прижать к щеке, но он заставил себя не двигаться. Он знал, что в силах победить ее неуверенность, дав выход страсти, с которой они до сих пор только шутили. Но впервые за долгие годы Пол заботился о чувствах женщины. Она не станет играть по правилам, к которым привык он. Ей это было чуждо. Сможет ли он сам теперь измениться…
