появлялась на пороге нашей квартиры и читала нотации, поясняя, что мы делаем не так. И сейчас такой восторженный ор явно потревожил нежный слух бабульки и ее расшатанные нервы. Сколько раз она грозилась призвать органы опеки, чтоб проверили, в каких условиях живет ребенок. А наше положение было не таким, чтобы можно было дать отпор любой службе. Квартира съемная, своей комнаты у ребенка нет. Нет даже кровати – мы спим с ней на одной. Как только Уляшка подросла, мы ее младенчиковую кроватку продали, чтоб удовлетворить насущные нужды. Да и то, что малышка целый день находится со мной на работе, ест то, что мы приносим из дома в контейнерах, и в обед спит в домике, который я временно закрываю для игр других детей, как матери не прибавляет мне очков.
И тогда нам приходилось делать жертвоприношение, чтоб усмирить гнев божества подъездного разлива. Либо Булочка вела ее в свой салон, либо я бежала в супермаркет за пирожными.
Конечно, Улиточка старалась как можно тише себя вести. Но поскольку радостные события у нас нечасто случались, то ограничивать ее в выражении эмоций мы не могли.
Надеяться на то, что наши картонные стены вдруг стали звуконепроницаемыми, не приходилось. Поэтому я с тоской представила, что сейчас придется одеваться и тащиться на улицу.
Однако сегодня, что называется, свезло. Всеслышащее Ухо и Всевидящее Око слишком громко включило телевизор и осталось без сладкого.
– Нет, Олюшка! Я сама! – послышалась возня и странное шуршание, будто по полу тащили что-то тяжелое. Так и оказалось. Улиточка с торжествующей улыбкой волочила большой бумажный пакет.
– Мамуль, смотри!!!Какая красота! А эта почти такая же, как та, которую мы не взяли! – захлебываясь от радости, защебетала моя малявка. Она начала аккуратно выкладывать на коврик совершенно замечательные вещи. Яркие развивающие книги, напечатанные на качественной бумаге, магнитные пазлы, книжки с наклейками, восковые мелки насыщенных цветов, раскраски. Для каждой вещи она выбирала место. Ладошкой прихлопывала, будто уверяя, что ей здесь будет хорошо.
– Олька! Откуда такое богатство? – фонтан моего восторга бил едва ли не сильнее Уляшкиного.
– Не поверишь! – опускаясь рядом с нами на пол, загадочно улыбнулась подруга. И тут же, чтоб я не лопнула от любопытства, пояснила: – У меня не так давно появилась клиентка. Мария. Из богатых. Всегда оставляет хорошие чаевые. Но без барской спеси, типа – вы тут все обслуга. Нет. Она такая скромная, какая-то светящаяся добротой, счастьем. Но иногда в глазах мелькает какая-то тревога. И я никак из нее не могу выудить причину, что ее гнетет. Хотя ты ж меня знаешь – могу так заговорить клиентку, что и код от сейфа, где деньги лежат, скажут. А эта нет. Мягко улыбается и переводит разговор на меня. И я ведусь. Как психотерапевту выкладываю свои печальки. Рассказала и о тебе. Про Уляшку. И сегодня она притащила вот это богатство. Просто чудо!
Глава 21
Затаив дыхание, я смотрела, как Улиточка разбирает подарки, как горят ее глаза, как от радости всплескивает руками и не может определить, чем заняться в первую очередь. Схватит пазлы, потом книжку полистает и тут же берется за раскраски.
– Эй, цыпленок Цыпа! Давай-ка я тебе помогу! – Засмеялась Булочка. – У тебя глаза разбегаются! Лучше большую половину убрать, и заняться чем-то одним, иначе ты просто не уснешь от переизбытка эмоций.
Она была права. И отрицательные эмоции, и слишком положительные могут нарушить сон ребенка. А нам завтра на работу. И сонную кроху тащить – такое себе удовольствие. Потом мелькнула мысль.
– Оль, слушай, неудобно так. Она хоть и богатая, но все равно это очень дорого.
– Я тоже об этом спросила. Но она сказала, что это дочь поделилась своими запасами и книжками, которые прочитала, – ответила Булочка.
– Нет, ну они же совсем новые! Неудобно же! – дурацкая скромность опять высунула свои рожки, намереваясь испортить праздник. И тут же пришла расплата. Я чуть не отравила ребенку радость.
– Мам, Оль, а мы что, нищие? – вдруг тихо спросила Улиточка, лишив нас дара речи. Мы с Булочкой переглянулись и первые мгновения ошарашенно хлопали глазами. Слава Богу, моя подруга не такое желе, как я. Она умеет быстро реагировать на ситуацию и всегда знает, что сказать.
Притянув к себе Уляшку, подруга поцеловала ее в макушку.
– И с чего это моя умница говорит такие глупости?
– Ну нам вещи отдают, теперь книжки и всю эту прелесть, – тихо ответила малышка. И повторила мои слова: – Неудобно же!
Сердце мое екнуло. Хотя и с запозданием, но, кажется, пришло то, чего я боялась – время неудобных вопросов. Вот уже задумалась, почему нам отдают вещи, а следующим шагом будет: «А когда папа приедет?» И тогда про дальние края я уже не смогу соврать.
– Золотце мое! Не путай Божий дар с яичницей!
– Чего? – сбитая с толку Улиточка захлопала глазами.
– Ты ж моя прелесть! – захохотала Олька. – Так говорят, когда речь идет о совершенно разных вещах. Нищие просят подаяние, они грязные и несчастные. А мы ни у кого ничего не просим. У нас есть все, что нужно. И мы счастливые. И еще мы счастливые от того, что у нас есть друзья, которые с нами делятся. Тетя Галя – Степкиными вещами, Мария – книжками своей дочери.
– А Мария разве твой друг? – дочка смешно собрала губки уточкой и подозрительно покосилась на крестную. Несмотря на то, что она по уши была погружена в рассматривание подарков, маленькие ушки – локаторы не пропустили важную информацию. – Ты же с ней недавно познакомилась! И она твоя работа, а не друг!
Булочка попала в щекотливое положение. Отрицать или переиначивать свои слова было некрасиво, ведь кнопка чутко улавливала фальшь. И соврав, можно потерять доверие ребенка.
И я поспешила на помощь. Перевела все в разряд предположений, которые не могут считаться враньем.
– Солнышко! Друзья у человека могут появиться совершенно неожиданно. И на работе тоже. И это же прекрасно! Я думаю, что эта Мария хочет подружиться с нашей Олюшкой и сделала ей приятное. Ей бы самой она не смогла что-то подарить, это было бы очень
