поднялся в квартиру? — рычит не скрывая злость.
— Ты не посмеешь! — меня сковывает ужас.
— Уверена? — усмехается. От его голоса мурашки пробегают по коже. — Ты слишком многое забыла, зая. Не так ли?
— Ничего я не забыла! — шиплю в трубку. Раздражение прорывается сквозь злость. — Сейчас я занята! И выйти к тебе не могу!
— Тогда я поднимусь в квартиру. Сам, — ставит ультиматум.
Матвей не отстанет. Упёртый баран! Если уж что решил, то будет именно так. Аааа! Как же меня это всё уже достало!
— Я переехала! — отрезаю сухо. Смотрю на торт. Хорошо, что свечи не успела зажечь.
— Я в курсе, — всё таким же непробиваемым тоном отвечает он.
Рафаэль! Я не знаю, что с тобой сделаю! Покусаю, блин!
— Свет, — произносит Матвей примирительным тоном. — Спустить вниз. Надо поговорить.
Вдох. Выдох. Закрываю глаза. Да когда же вы все от меня отстанете? Неужели нельзя относиться по-человечески? Или я не человек?..
— Я занята, — стою на своём. — Давай поговорим завтра, — прошу. — Хорошо?
— Причину скажешь? — ухмыляется. В голосе загадочные нотки. Такое ощущение, что он знает больше меня.
— Не скажу, — упираюсь. В конце концов, если Матвей поднимется в квартиру, то я могу банально не открывать ему дверь.
— Не говори. Разрешаю, — произносит.
— Спасибо, — едко говорю в ответ.
— В квартиру пускать не хочешь. Понятно, — я выдыхаю. Неужели он понял? Как-то странно, если честно. Не верится, что все настолько легко!
— Не хочу, — соглашаюсь. — Ты не заслужил.
— Я подарки детям привез, — говорит.
Что?! Подарки? Детям?
Хватаюсь руками за стол, телефон падает на пол. Ударяется о напольную плитку, отскакивает дальше. Блин! Он же сейчас разобьётся! Я новый себе не куплю.
Кидаюсь скорее вниз, поднимаю трубку. Смотрю на сотовый и хочется плакать. Ничего толком не видно. Экран превратился в сплошную паутину, погас.
— Ты здесь? — спрашиваю дрожащим голосом. Хочется плакать. Покупку телефона в этом месяце я не потяну.
Блин… Обидно! На пустом месте разбить единственную дорогую вещь, что имею. Шмыгаю носом. Смахиваю слёзы с глаз.
— Ты плачешь? — спрашивает уже совершенно иным тоном.
— Тебя не касается, — бурчу.
— Свет, — вздыхает. — Прошу, давай поговорим. Я объясниться хочу.
Голос у Матвея очень уставший. Мне становится откровенно его жалко. В груди просыпается нежность, так хочется зарыться руками в его волосы на голове, сделать массаж. Видеть, как мужчина расслабляется, закрывает глаза, растворяется в неге.
Это все было у нас в прошлом. Единение. Спокойствие. Счастье. Но всё разлетелось вдребезги в один момент.
— Завтра, — закрываю глаза. Слёзы катятся по щекам, падают на красивое платье.
— Во сколько? — не отстаёт. — Я заеду.
— В семь, — назначаю время. Меня всю трясёт.
— Я приеду. Жди меня! — произносит с надрывом.
— Ждать не буду, — говорю тихо. — Но ты приезжай.
Матвей завершает вызов. Понимаю по кромешной тишине, что в динамике. Отнимаю от уха телефон, закрываю ладонями лицо, медленно сползаю на пол. Мои плечи содрогаются в беззвучном плаче. Я пытаюсь сдержать рвущуюся из груди бурю. Но… не могу.
— Света, — произносит Яся на выдохе. Садится рядом, обнимает, гладит по голове. — Держись, дорогая, — поддерживает. — Я с тобой. Ты всегда на меня можешь положиться, — голос подруги наполнен печалью и сочувствием.
Я молчу. Слова не идут. Мне плохо. Матвей нашел тайную дверь к моему сердцу и сумел её открыть. Пробраться в самую глубь, обустроиться там, окопаться. По щелчку пальцев оживить все, что пыталась засушить.
Я столько лет игнорировала свои чувства к нему. Столько пыталась его забыть! И… не смогла… Любовь оказалась сильнее.
Ааа! Как же фигово мне. Как же плохо. Словами не передать.
— Девочки, вы… — Юля заглядывает на кухню, видит нас и замирает. — Света, что случилось? — с порога кидается ко мне. — Он обидел тебя? — впивается взглядом.
— Нет, — отрицательно мотаю головой. Но подруга меня не слышит.
— Я не знаю, что с ним сделаю! — начинает заводиться. — Причиндалы пооткручиваю! — глаза пылают гневом, в них горит праведный огонь. — Ууух! Илларионов, держись! Получишь у меня по первое число!
— Юль! — зову её. — Матвей меня не обижал, — повторяю.
— Тогда почему ты плачешь? — недоумевает.
— Он хочет поговорить, — говорю тихо.
— Да мало ли чего он хочет! — тут уже подключается Яся. — Видите ли шесть лет пропадал непонятно где, жил себе припеваючи, а теперь поговорить он хочет! Козёл!
— Не будь столь категорична, — Шакирова обращается к Ярославе. — У него были большие проблемы, — еле слышно признаётся Юлька.
— В смысле? — вновь поднимаю на неё глаза.
— Все эти шесть лет он скрывался, — говорит сжато и сумбурно. То и дело озирается по сторонам. — Мэт не мог приехать, позвонить или хоть как-то обнаружить себя.
— Ты прикалываешься? — смотрю на подругу во все глаза. — Кира каждый день звонила матери!
— Так было надо, — не отступает.
— Почему раньше не рассказала? — впиваюсь взглядом. Я зла, как никогда!
— Тебе и без того было плохо, — произносит печально. — Не хотела, чтобы ты ещё больше страдала.
— Юля! — смотрю на неё в полнейшем ужасе. — Как бы могла?!
Подруга тушуется. Видно насколько ей некомфортно. В моей груди ураган.
Поднимаюсь на ноги. Глаза горят, щеки пылают. Я в шоке, что от меня это всё скрывалось столько лет!
