окно на проветривание, когда загородную тишину разрезал первый, а через пару секунд ещё несколько хлопков со звоном бьющегося стекла. От неожиданности зажмурила глаза, рухнула под подоконник и закрыла голову руками, ожидая, что сейчас посыпятся осколки. Но ничего не произошло. Сообразив, что выстрелы доносятся с улицы, выбежала на балкон и, прижимаясь спиной к стене, огляделась по сторонам. Поняла я только одно – звук шёл с нашего участка, больше ничего в темноте рассмотреть не получилось. В голове крутилась мысль, что выстрелов слишком много даже для перестрелки и почему каждый выброс пули сопровождается рассыпающимся звоном? Вдруг все снова стихло, только противная морось опускалась пеленой, будто разгоняясь пред новым небесным потоком. Воображение дорисовывало страшные кровавые сцены, Иван – богатый человек, наверняка, у него полно недоброжелателей. Не в силах сидеть и ждать развязки, припустила к выходу из дома, страха не было, точнее он был, но не за себя. Я очень боялась, что хозяину дома сейчас на столько плохо, что моя помощь ему уже не потребуется. Поскользнувшись в домашних тапочках на крыльце, чуть не пересчитала попой порожки, в последний момент успела схватиться за перила. Шлепки квасили элитный газон, прилипая к нему каблучками и оставляя проплешины, а я бежала в ту сторону, откуда слышала шум. Завернув за угол на скорости, резко затормозила и чуть не свалилась в грязь от увиденного. Вымокший до нитки мужчина перезаряжал пистолет, периодически прерываясь, чтобы влить в себя коньяк. Пил жадно, вульгарно стирая рукавом потоки, текущие по бороде на одежду.
– Иван! – мне казалось, что я крикнула, но в реальности из горла вырвался полусип, – Иван! Что ты делаешь?
– Чего приперлась? – с пьяным презрением выдавил из себя и, шатнувшись, прицелился в другой конец двора, – Иди спи! Завтра поедешь работать своими невинными глазками, – хохотнул озлоблено с привкусом боли и, задержав дыхание на пару секунд, спустил курок.
С вниманием маньяка следила за его рукой, как в замедленной съемке. Мне казалось, что я даже вижу пулю, которая, выйдя из дула, разрезала воздух и прошила у самого основания бутылку, стоящую вместо мишени возле забора.
* * *
Двор наполнился звоном стёкла, осыпающегося в траву. Мне бы стоило уйти в дом, разозлиться на незаслуженное оскорбление и оставить мужчину одного, любезно предоставив возможность упиваться собственной истерикой. Но я не могла. Мелкими, приставными шагами продвигалась ближе, почти не замечая хлестких капель дождя, бивших по плечам и щекам, меня морозили нервы, спускаясь вибрациями к копчику. Каким-то шестым чувством, знала, что кроме меня никто не видел его таким, знала, что должна быть сейчас рядом, даже если придётся лечь возле ног, и слушать, как он будет рычать, отстаивая своё право на анонимную боль.
– Пошла прочь, я сказал! – взревел, но не отошёл в сторону, замер, ожидая моего побега.
– Ваня… – протянула руку и сократила расстояние до метра, – Отдай мне пистолет, пожалуйста. Хочешь? Я могу просто выпить вместе с тобой…
– Черта с два! – процедил в ответ, еле сдерживаясь, чтобы с силой не отшвырнуть меня, пока я пыталась повиснуть на его шее, прижавшись всем телом, – Отойди в сторону. Спущу обойму и положу оружие. Все равно бутылки закончились… – усмехнулся и, развернувшись, допил остатки алкоголя, стоящие на столе, – Иди поставь посередине. Ну! Делай, что говорю, раз навязалась!
– Я хочу выстрелить вместе, – старалась говорить уверенно, чтобы голос не дрожал, – Ты… Научишь меня?
– Ставь и возвращайся, – приказал хриплым голосом, – а я кинулась исполнять, тихонько радуясь отвоёванному контролю над ситуацией.
– Что мне делать? – спросила и робко подошла к мужчине совсем близко.
Я чувствовала запах спирта и специй на его губах, а он смотрел мне в глаза, гипнотизируя, лишая возможности ровно дышать и не пытаясь скрывать целый спектр эмоций, от травяной горечи до нежной любви. Нет, не ко мне. Просто в эту секунду он не прятался, искрил, как оголенный провод, но не закрывался.
– Повернись ко мне спиной и прижмись, – горячее дыхание Ивана обожгло затылок, – Бери пистолет, сожми крепко рукоятку и закрой левый глаз. Целься, вот так, опусти чуть ниже, мушка должна быть посередине целика. Теперь сравняй ее с краями, – послушно, словно кукла, исполняла все, что он говорил, сбивалась с мыслей от жара крепкой груди, который не могла заглушить даже насквозь мокрая рубашка, – Перестань трястись и задержи дыхание, плавно жми на курок… Умница! – почувствовав небольшую отдачу, вдруг ощутила знакомый впрыск удовольствия в кровь, когда мишень с хлопком разорвало на части.
Вскрикнув, резко обернулась и уткнулась носом в ворот его рубашки. Мои руки опускались вниз по его напряженным плечам и литым мышцам, пистолет упал в траву, сильные ладони легли на мои бёдра и крепко сжали. Скользнули вверх по спине, запутались в волосах и оттянули голову назад.
– Почему ты не ушла? – выдохнул в мою щеку, убирая с лица мокрые прилипшие пряди, а я кончиками пальцев ощущала, как он расслабляется.
– Ты мне за это платишь, забыл? – усмехнулась ему в ответ, но поймав его темнеющий взгляд, осеклась, – Я замерзла, – сглотнула из горла комок, – Пойдём, пожалуйста, в дом.
– Девочка… – с силой прижал свой лоб к моему и прикрыл глаза, фиксируя мою голову рукой, – Иди, – втянул со свистом в лёгкие воздух и скрипнул зубами, – Я сейчас приду…
– Хорошо, – содрогнувшись от порыва ветра, повела плечами, – Но пистолет я заберу с собой, – воспользовавшись замешательством мужчины, быстро отстранилась и, присев, подняла с земли оружие, – Ты очень сильно испугал меня.
– Боишься, что некому будет оплатить твои услуги? – усмехнулся, уверенно забрал у меня из рук «Беретту», вытащил магазин и поставил предохранитель.
– Почему ты постоянно пытаешься меня оскорбить? – опустив глаза в землю, спросила грустно и очень тихо, – Упивашься? Конечно, тебе же все позволено. Но поверь, у тебя ничего не получится! Подобрать слова хуже, чем те, которыми мысленно называю себя я, просто не возможно! Для меня это все впервые! – говорила стараясь не выстукивать зубами чечётку и не шмыгать уже окончательно замёрзшим носом, – Я просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось, и да, мое благополучие напрямую зависит от твоего здравия, – отвернувшись, уткнулась в рукав и, не оборачиваясь, побежала в дом.
Нервная лихорадка не отпускала даже после того, как я переоделась в сухую одежду. Порывшись в косметичке, вытащила две таблетки ибупрофена и проглотила на всякий случай, прямо без воды. Горькие горошины оставили на языке неприятный привкус. Немного подумав, надела сверху платья мешковатый кардиган, прекрасно понимая, что сделала это не только, чтобы согреться, но и для того, чтобы слоев одежды стало больше. Броня.
