— Но ведь ты женился на моей маме? — Малыш озадаченно нахмурился. — Значит, стал моим папой…
— Нет, дружище. Я продолжаю быть твоим дядей. — От жалости к ребенку у Вильяма в душе все переворачивалось. Ему было страшно думать о моменте расставания с мальчиком, но, с другой стороны, хотелось быстрее уехать. Чтобы вернуться к привычной одинокой жизни, с головой уйти в работу и не терзаться ни из-за Тедди, ни из-за Дороти. — Пока называй меня дядя или Вилли, а в будущем, возможно, что-нибудь изменится.
— Ладно, — разочарованно ответил Тедди и побежал обратно к другим детям.
— Что, тебя уже мучают вопросами? — добродушно ухмыляясь, спросил Филипп, приблизившись с другой стороны.
Вильям пожал плечами и улыбнулся.
Хозяин дома по-дружески похлопал его по спине.
— Ничего, ничего! Это поначалу все будет казаться тебе непривычным, а потом ты увидишь, что семейная жизнь — отличная штука! — Он сделал глоток шампанского из бокала, который держал в руке. — Кстати, сегодня утром я получил результат анализа. Не знаю, приятная это для тебя новость или нет, но ты — сын Симмонса.
Вильям медленно кивнул.
— Скорее, я доволен. По крайней мере, многое теперь понимаю. — Он вспомнил вечно искаженное гневом лицо Альфреда Гринуэя. — Повторяю еще раз: только не думайте, что я рассчитываю что-то от вас получить.
Филипп широко улыбнулся.
— Перестань. Нам от тебя тоже ничего не нужно. Единственное, чего нам с братьями хочется, так это узнать тебя поближе и, быть может, подружиться с тобой.
Вильям с некоторым стеснением пожал плечами.
— Мне хочется того же самого.
Страстное желание приобрести наконец семью с неожиданной силой окатило его сердце, но он тут же напомнил себе, что самые заветные мечты практически всегда остаются мечтами. Скоро я уеду, и жизнь войдет в нормальную колею, подумал Вильям, отходя к столу.
Было около девяти вечера, когда жених и невеста направились домой. Вильям сидел за рулем отремонтированного «роллс-ройса», Дороти — с ним рядом, а Анна и полусонный Тедди — сзади.
Окутанный теплой густой синевой вечера, дом Дженнингсов, казалось, дремлет. Остановив машину во дворе, Вильям повернул голову и посмотрел на Анну и Тедди. Мальчик крепко спал.
Все потихоньку вышли из машины. Вильям взял Теда на руки и понес в дом. Дороти, пожелав Анне спокойной ночи, поспешила за ними.
Наверное, ребенок сильно устал за день — не проснулся ни тогда, когда его несли в детскую, ни когда раздевали его и укрывали одеялом.
Дороти поцеловала сына в лоб, погасила ночник, и, бесшумно ступая, они вместе с Вильямом направились к двери.
— Вилли… — пробормотал Тедди сонным голосом.
Вильям остановился, вернулся к детской кроватке, и мальчик, приподнявшись, обнял его своими ручками. Сцена была настолько трогательной, что Дороти чуть не прослезилась.
Может, мне не следовало решаться на этот безумный поступок? — подумала она, поспешно вылетая из детской. Не подвергаю ли я и свое сердце, и сердечко Тедди чудовищному риску быть разбитыми?
Вильям вышел вслед за ней.
Она тут же выбросила из головы тревожные мысли, боясь, что по выражению ее лица он обо всем догадается.
Несколько неестественно улыбнувшись и отступив назад, она кивком головы указала на одну из дверей.
— Вот твоя спальня. Постель на кровати чистая.
— Я не могу спать в комнате твоих родителей, Дороти, — пробормотал Вильям. — Наверное, будет лучше, если я так и буду жить в помещении для работников. Или ты переселись сюда, а я займу твою спальню.
Она печально вздохнула. В комнате родителей ей всегда хотелось поселиться только вместе с мужем.
— Нет. Это займет слишком много времени. Пожалуйста, Вильям, не спорь. В ванной найдешь чистые полотенца. — Она кивнула на дверь в противоположной стене. — К сожалению, ванная одна.
По губам Вильяма скользнула улыбка.
— Это даже интересно.
Дороти хотелось выглядеть безразличной, но ее щеки предательски зарделись, а дыхание стало вдруг более частым и шумным. Перед ее глазами возникла умопомрачительная картинка: они с Вильямом вдвоем в ванне…
— Что-нибудь еще тебе нужно? — спросила она, заставляя себя забыть о разных глупостях.
— Нет, спасибо.
Дороти кивнула, не решаясь больше произносить ни звука, и торопливо ушла в свою комнату.
На ее кровати лежала небольшая блестящая коробка с белым бантом — подарок от Клэр. Дороти раскрыла ее и извлекла восхитительную вещицу — ночную сорочку из прозрачной тончайшей ткани на узких бретельках.
Из глаз молодой женщины хлынули слезы. В эту ночь, ее первую брачную ночь, никто не мог увидеть на ней восхитительного подарка подруги.
Наутро Дороти проснулась с невыносимой головной болью. Набросив на себя легкий халат, она направилась в ванную за таблетками.
Но, распахнув дверь, замерла. У раковины стоял ее муж.
— О! Прости… Я не знала, что ты здесь… — пробормотала она, тушуясь. Вокруг бедер Вильяма было обмотано полотенце, но его широкая грудь, его мускулистые руки, стройные сильные ноги — все это представилось ее взору.
— Я почти закончил, — сообщил Вильям, склонился над раковиной, смыл с лица пену для бритья и вытер его.
Дороти чувствовала, что ее охватывает жаркий огонь желания, и не могла отвести взгляда от своего великолепного супруга.
Вильям шагнул к ней и внимательно на нее посмотрел.
Только сейчас Дороти вспомнила, что не запахнула халат и что под ним на ней лишь прозрачная сорочка, подаренная подругой.
Какая я дура, подумала она, смущенно натягивая одну полу халата на другую. Зачем напялила ее на себя?
— Эту прелесть тебе подарили вчера? — проявил любопытство Вильям.
— Да. — Дороти кивнула, густо краснея. — Это подарок Клэр. Я подумала: почему бы мне не надеть эту красивую вещицу?
Вильям криво усмехнулся и наклонил голову. Так низко, что Дороти почувствовала на своей щеке его дыхание и пришла в еще большее смущение.
— Если ты не хочешь, чтобы что-нибудь произошло, больше не показывайся мне на глаза в этой штуковине, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке. — Я ведь живой человек, Дороти. Живой человек, а не бесчувственная железка, помни об этом.
Он повесил полотенце, которым вытирал лицо, на крючок и вышел из ванной.
Дороти сжала пальцы в кулаки, злясь на него, на себя, на обстоятельства, вынудившие ее ввязаться в эту нелепую историю.
А я, по его мнению, железка? — подумала она, стискивая зубы. Ему можно щеголять передо мною в одном полотенце вокруг бедер? Я ведь тоже не мертвая…
