— Джес, почему бы тебе не напомнить мне об этом еще раз?
Джессика отказалась ей отвечать. Вместо этого она разразилась бесконечной тирадой:
— Что у меня за сестра, которая постоянно болтает о всяких бессмысленных, бредовых идеях, вроде желания стать писательницей? Это уже выше моих сил. Что у тебя за шкала жизненных ценностей? Как может моя сестра, мое отражение, в самый ответственный момент моей жизни быть абсолютно равнодушной к той борьбе не на жизнь, а на смерть, что я веду сейчас? Это не честно, это отвратительно! Если бы я не знала наверняка, то могла бы предположить, что тебя подменили по ошибке в роддоме.
— Прости, Джес, я не пойму, какая борьба.
Джессика внезапно переключилась на покровительственный тон:
— Лиз, ты несчастное, невинное, несмышленое дитятко, это борьба за титул Королевы футбольной команды!
— Ах, вот ты о чем!
— Да, об этом. Я во что бы то ни стало хочу стать Мисс школы и ты должна мне помочь. Я — единственный логичный выбор, ведь я была выбрана Мисс брейк-данс. Все в школе думают так же.
— Кто же эти «все»?
— Да все же. Лила, Кара и все в клубе «Пи Бета», а также большинство в футбольной команде. Если хочешь знать, все ребята из нападения влюблены в меня! — задорно улыбнулась Джессика.
— Ты что же, Джес, уже всех их успела обнадежить?
— Конечно, нет. Но, знаешь, Лиз, я никого и не отталкиваю. Это было бы просто глупо. Я думаю, что девушка может быть мила и дружелюбна по отношению к нескольким ребятам.
— Что вместе составляют целую футбольную команду?
— И вовсе не целую команду. Я соглашалась на свидание только с игроками первой линии.
— О, ты, конечно же, очень разборчива, — улыбнулась Элизабет.
— Я это сделала, чтобы поднять настроение команды, — сказала Джессика, — и всем ребятам очень понравилось.
— Это уж несомненно. Так чем же я могу тебе помочь?
Джессика сразу стала серьезной:
— Во-первых, помоги мне с выбором одежды на каждый день, до дня голосования. Как ты знаешь, все на этом будут основывать свой выбор. Кстати, как тебе нравятся мои новые джинсы «Джордаш»? Стоит их надеть в понедельник?
— Ты в них неотразима.
— И мою майку капитана болельщиков во вторник?
— Ты хочешь прийти в ней на занятия? Это же будет привлекать всеобщее внимание.
— Да что с тобой, Лиз? Ведь в этом и заключается весь смысл.
Обсуждение гардероба заняло целых два часа. После бесконечных поправок и замен Джессика наконец была удовлетворена.
— Теперь поговорим о моей избирательной кампании, — сказала она.
— Что еще тебе надо?
— Когда ты будешь писать о соискательницах, я хочу, чтобы ты не помещала их фотографий. Ты дашь их мне, а я их сожгу.
— Джессика!
— В чем дело?
— А как же Лила Фаулер? Она ведь тоже участвует в, конкурсе.
— У Лилы нет сестры, которая была бы без пяти минут редактором «Оракула». Она все поймет, — мило улыбнулась Джессика.
— Ну уж нет! Ни за что. Я ко всем соискательницам буду относиться одинаково.
— Это самая большая низость, что я слышала в моей жизни! — выкрикнула Джессика и бросилась вон из комнаты, хлопнув за собой дверью.
На следующий день после уроков Лила подошла к Элизабет и проводила ее до редакции газеты. Она снова благодарила Элизабет за все, что та для нее сделала.
— Ну, не стоит об этом. Ничего особенного я не сделала.
— А папа взял меня в Сакраменто посетить компанию «Лепарже», — сказала Лила, — как это было восхитительно! Потом она вздохнула: — К сожалению, он будет страшно занят в следующие два месяца, но, может быть, потом.
Элизабет было нечего сказать. Два месяца? Кажется, все началось по новой. Бедной Лиле снова придется мучиться от недостатка родительской заботы.
— Я просто хотела еще раз сказать тебе, насколько мне стало легче. И очень благодарю тебя, что ты никому ничего не рассказала. А Джессика спрашивала у тебя что-нибудь?
Элизабет укоризненно покачала головой.
— Спрашивала ли Джессика? Лила, скажи, мокрый ли Тихий океан? — вопросом на вопрос ответила Лиз.
Они обе весело рассмеялись, — К счастью, Джессика была так занята выборами капитана команды болельщиков, что оставила меня в покое.
— Не знаю, как ты можешь заниматься литературой, Лиз, и держать и не использовать такой сюжет.
Лила, как и прежде, не преминула отпустить колкость, и Элизабет задалась вопросом, как долго будет Лила сохранять дружеские отношения с единственным человеком в школе, кто знает ее тайну.
Следующие две недели были напряженным временем, ибо каждая красавица, жаждавшая завоевать титул Мисс школы, в своем желании вырваться вперед жала на все педали. Исчезли с глаз удобные блузки. Полетели в чулан кроссовки. Тщательно одетые претендентки бродили по школьным лужайкам и перешептывались, прислонившись к белым дубам, казалось, что все они сошли с обложки журнала мод. Джинсы «Джордаш» соперничали с «Кальвин Клейнз», мини-юбки бросали вызов конусообразным миди. Косметика и новые прически превращали девушек в модели от Глемура. И впереди всех соперниц, конечно, была Джессика. Ее красота, блестящие зеленовато-голубые глаза, золотистые волосы и великолепная фигура давали ей весомые шансы на победу.
Первая линия футбольной команды однажды появилась в школе в спортивных майках с именем Джессики.
— Какой у них спортивный вид, — говорила Джессика каждому встречному.
Но вот, однажды листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом появился на всех школьных досках для объявлений. Текст гласил:
«Вызов принят.
Как мне стало известно, члены „Пи Бета Альфа“ запретили каждой девушке, кто не является членом клуба, участвовать в конкурсе за звание Мисс школы. Я знаю все об их махинациях. В свое время они забаллотировали меня на выборах. Я принимаю их вызов и прошу вашей поддержки.
Робин Уилсон».
Заявление произвело сенсацию. Повсюду только о нем и говорили, будь то на лестничных площадках, в столовой, аудиториях и даже в раздевалке футбольной команды.
— Вы слышали, что они устроили Робин?
— Какие снобы!
— Но все это просто чепуха, — говорила, защищаясь, Лила. — Как мы могли кому-то запретить участвовать в конкурсе?
Но разговоры по школе продолжались. Как ни протестовали члены «Пи Беты», как ни настаивали, что никому ничего не запрещали, обвинение все же висело в воздухе. Наконец, собравшись перед входом в школу, Лила, Кара и Джессика потребовали, чтобы Робин при всех назвала имя той, кто ей сказала о таком глупом запрете.
— Конечно, — ответила Робин, — я сразу же назову это имя, если вы скажете мне, кто на моем голосовании бросил черный шар.
