Но Брик не дал ей договорить. Отбросив письмо, он прижал ее к себе и нежно поцеловал в лоб.
— Вот теперь я вижу, что ты и вправду моя дочь! Теперь тебе осталось только завоевать Курта…
— Нет! Я не хочу! Я… Он… — Она сбилась и покраснела.
— Ладно, там видно будет, — рассмеялся Брик. — И не волнуйся. Мы радушно встретим твоего — как его там зовут? — поклонника и отведем ему лучшую комнату для гостей. А ты должна пообещать, что разорвешь помолвку и отошлешь его назад не позже, чем через неделю. Договорились?
Она кивнула, радуясь тому, что Брик воспринял все так легко.
Через несколько минут вся семья была уже оповещена о предстоящем визите.
— Боюсь только, что все мы не поместимся в «сессне», озабоченно заметил Брик, — а внутренний рейс может и опоздать.
Курт тут же заявил, что у него много дел и лететь в Гонолулу он все равно не сможет. В его взгляде, брошенном на Лану ясно читались боль, гнев и упрек.
Фил тоже отказался.
— С какой это стати я должен встречать соперника? — возмутился он. — Искренне надеюсь, что его самолет грохнется где-нибудь посреди океана.
— Не будь таким глупым! — рассмеялась Лана. — Он приезжает всего лишь на неделю. Зачем портить человеку отпуск!
Молли, Делия и Калеа охотно согласились лететь, так что Вейни встретили «по полной программе», одарив традиционными поцелуями и увесив до ушей цветочными гирляндами.
Он выглядел странно и как-то неуместно в своем строгом черном костюме, и на обратном пути, сидя рядом с ним в маленьком самолетике, Лана искренне недоумевала, как она вообще могла думать, что любит его. Теперь ей хотелось лишь одного — чтобы они расстались как можно быстрее и, по возможности, не слишком болезненно.
— Полагаю, вы хотите побыть вдвоем, — многозначительно сказал Брик, когда они добрались до дома. — Лана, покажи нашему гостю сад. У нас там замечательные орхидеи.
— Что? Опять цветы? — вздрогнул Вейни, буквально срывая с шеи гирлянды, словно они жгли ему кожу. — А что прикажете делать со всем этим?
— Отдайте их мне! — радостно завопила Молли и, схватив цветы в охапку, помчалась в глубь сада. — Дядюшка Мои! Дядюшка Мои! У нас опять есть гирлянды!
Улыбнувшись ее детской непосредственности, Лана повела Вейни в сад.
— Кто эта малышка? — с любопытством спросил Вейни. — Она похожа на китаянку. Никогда еще не видел столько азиатов сразу, как сегодня в аэропорту. Ими что, заселены все острова?
— Здесь много смешанных браков, — мягко ответила Лана, стараясь не сердиться. — Люди приезжают сюда из Японии, Самоа, Филиппин…
— Так какого же черта, скажи на милость, ты решила здесь остаться? — изумился он. — От этих косоглазых физиономий у меня уже рябит в глазах! Лана, дорогая, давай вернемся домой! Белым людям здесь просто нечего делать!
Это было уже слишком, и девушка почувствовала, что в ней закипает гнев.
— Нет, Вейни, — твердо ответила она, снимая кольцо и вкладывая его ему в ладонь. — Ты вернешься один, без меня. Прости, но я поняла, что не люблю тебя. Я…
— Что я слышу?! — вскричал он. — Да как ты можешь бросаться такими словами только из-за того, что мне не нравится жить среди всякого сброда? Нет, со временем я, возможно, привыкну, хотя…
— Дело совсем не в этом! Я написала тебе, сообщая о том, что хочу расторгнуть нашу помолвку… — Она понимала, что делает все не так, но нужные слова не приходили.
— А, понятно! — горько усмехнулся Вейни. — Теперь, когда ты стала богатой наследницей, я уже недостаточно хорош для тебя, и меня можно выбросить, как старый дырявый башмак?! Я-то думал, что моя любовь для тебя дороже всех плантаций на свете!
— Вейни, мне очень жаль! Я не хочу обидеть тебя, но…
— Хватит! К чему мне твои извинения? Я немедленно отправляюсь назад, мне противно находиться там, где меня унижают!
— Да послушай ты наконец!! Тебя никто не собирается унижать. Если хочешь, поживи здесь неделю. Обещаю, с тобой будут обращаться, как с дорогим гостем. Я не скажу семье, что наша помолвка расторгнута. Брик знает, но он тоже будет молчать.
Он задумчиво посмотрел на нее, словно прикидывая в уме все «за» и «против».
— А ты обещаешь носить мое кольцо, пока я здесь? — спросил он.
— Да, если ты понял, что это все равно уже не имеет былого значения, — ответила Лана, снова надевая кольцо на палец. — Перед твоим отъездом я его верну.
— Что ж, — вздохнул Вейни, — быть может, за это время я заставлю тебя передумать. По крайней мере, постараюсь. Вся беда в том, что мы слишком долго были в разлуке. Поцелуй меня… Но только по-настоящему, а не так, как в аэропорту, когда ты повесила мне на шею эту дурацкую веревку из цветов!
— Нет! — Она отвела его руки, уже готовые сомкнуться у нее на талии. — Нет, Вейни. Будем просто друзьями.
Сама мысль о том, что он хочет поцеловать ее, была ей почему-то невыносима.
Она плохо спала в ту ночь. Мысли о недавнем разговоре с Вейни и какие-то странные, будоражащие звуки за окном не давали сомкнуть глаз. Непонятный гул, похожий на громыхание далеких барабанов, внушал тревогу; он то нарастал, походя на монотонное пение, то затихал… затем внезапно раздался сдавленный крик, похожий на человеческий, хотя это могла кричать и ночная птица… То уходя в беспокойную полудрему, то возвращаясь к яви, Лана не могла понять, кажется ей все это, или происходит на самом деле.
Уснула она лишь под утро и едва не пропустила завтрак. Когда она спустилась вниз, Вейни уже сидел за столом. Место Мои пустовало, но прежде чем Лана успела спросить о нем, он вошел; выглядел он усталым и встревоженным, словно тоже провел бессонную ночь.
— Что случилось, Мои? — озабоченно спросил Брик. — Ты выглядишь так, словно за тобой гнались менебуны.
— Ты почти угадал, — ответил тот, даже не улыбнувшись шутке; в глазах его стоял страх. — Должно случиться что-то скверное. Здесь были ночные странники!
— Кто такие ночные странники? — спросил Вейни.
— Я слышала их, — вздрогнула Калеа, проигнорировав вопрос.
— Я тоже, — мрачно кивнула Туту. — Я молилась за свою душу, но кто-то должен умереть.
— Кто такие ночные странники? — снова спросил Вейни, повысив голос, и на этот раз Калеа ему ответила:
— Ночные странники — это духи умерших. Когда они приходят в дом, кто-то должен умереть.
— Они были здесь! — повторил Мои. — Я вышел в сад и стал молиться, чтобы они ушли, но они надвигались прямо на меня. Смерти на дороге им оказалось мало. И они почти поймали меня, но я спрятался в высокой траве.
— Смерти на дороге? — резко переспросил Брик. — Чьей смерти?
