— Нет, — сказала Эбби печально, вдруг точно поняв, что она должна сказать. И что она должна сделать. — Люк, я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, малыш. — Его руки заскользили по ее обнаженной спине, ниже и ниже, и она затаила дыхание, стараясь запомнить ощущение его пальцев на своей коже.
— Я знаю, — сказала она, — и именно поэтому нам будет нелегко.
— Что? — его руки замерли и глаза сузились.
— Люк, я так рада, что ты наконец сказал мне все. Для меня очень много значит, что ты мне полностью доверяешь.
— Эбби... — начал он осторожно.
Она молча молила Бога дать ей сил и храбрости сказать то, что она должна сказать.
— Я по-прежнему хочу развестись.
Он вскочил, схватил ее в охапку и притянул к себе.
— Что ты такое говоришь?
Резкие тени прошли по его лицу, в глазах появился опасный блеск.
— Это единственный путь, Люк. Единственное средство быть уверенной, что ты в безопасности. Ты не сможешь сосредоточиться, как требует твоя работа, если будешь постоянно беспокоиться обо мне.
Она быстро подняла руку и закрыла ему рот прежде, чем он успел что-то сказать.
— Я не хочу заставлять тебя выбирать между мной и работой. Между твоими обязанностями перед страной и нашей семьей. Этого больше не будет.
Он обнял её еще крепче.
— Эбби, но я не хочу разводиться.
— И я не хочу, Люк, — сказала она мягко. — Но ради тебя я должна это сделать.
Люку показалось, что земля вокруг заходила ходуном. Глядя в глаза своей жены, он едва мог поверить тому, что услышал.
Он думал, что все в порядке. Он думал, что им удалось переступить через недоверие, гнев, обиды прошлых нескольких месяцев и все будет хорошо. И теперь, когда он наконец сказал ей все, она хочет развестись с ним, чтобы его же защитить?
— Я ни за что не дам тебе развод, Эб, — пообещал он ей сквозь зубы.
Она вывернулась из его объятий и отодвинулась на край кровати, схватила с полу ночную рубашку, которую сбросила несколько часов назад, и натянула ее.
Одевшись, она повернулась к нему и сказала:
— Мы разведемся, Люк! Хочешь ты этого или нет.
Он в отчаянии затряс головой.
— Ты хоть слышишь, как глупо это звучит?
— Ну да! — возразила она. — А не глупо отправлять своего мужа на секретную службу и знать, что он не может на ней сосредоточиться? Знать, что он беспокоится о тебе вместо того, чтобы беспокоиться о себе самом? Вот это действительно глупо.
— Теперь ты будешь учить меня, как делать мою работу?
— Кто-то же должен, — ответила она.
Люк чувствовал себя по-идиотски, лежа абсолютно голым перед женой, которая читает ему высокопарные нотации. Он соскочил с кровати и начал, путаясь, натягивать джинсы. Затем, не потрудившись застегнуть их, ринулся к жене.
— Веришь ты этому или нет, я хорошо разбираюсь в своей работе. И мне не нужно, чтобы жена заботилась о моей безопасности.
Эбби толкнула его в грудь, но он не сдвинулся ни на дюйм.
— Ты думаешь, я смогу жить нормально: завтракать с Дебютантками, искать новую работу, заниматься домом, все время зная, что ты стоишь в темном переулке и кто-то направляет на тебя пистолет?
— Тебе надо меньше смотреть телевизор.
— То есть тебе никогда никакая опасность не угрожала?
Люк в отчаянии вцепился себе в волосы.
— Конечно, бывают опасные ситуации. Опасные ситуации бывают где угодно. Черт возьми, Эбби, тебя чуть не отравили на вечеринке в загородном клубе!
— Это другое дело.
— Нет, не другое, — сказал он с нажимом, хватая ее за плечи и притягивая к себе. — Ты думаешь, что, выбирая между тобой и работой, я выбрал бы работу? Ошибаешься. Я уйду в отставку, если это будет нужно, чтобы сохранить тебя.
— Я не хочу вставать между тобой и нашей страной, Люк.
— Мне можно заняться чем-нибудь другим. Я не обязан всю жизнь быть оперативником.
— Но ты это любишь!
— Я люблю тебя.
Она ткнулась лбом в его грудь и тяжело вздохнула:
— Все так сложно.
Он обнял ее.
— Малыш, все будет хорошо. Мы с этим справимся. Мы выясним, кто подсыпал тебе яд. Выясним, кто убил Банни. А потом подумаем о нас.
— О чем тут думать, с нами и так все ясно.
— Верно. — Люк кончиками пальцев приподнял Эбби подбородок и заглянул ей в глаза. — С нами и правда все ясно. Мы должны быть вместе. Всегда.
Но на работе Люк не мог взять себя в руки. Уже две недели он рычал на коллег, огрызался на лабораторных умников и рявкал на интернов. Его работа стояла на месте, потому что он ни на минуту не мог перестать думать об Эбби. В этом она была права. Выражение ее лица, ее слезы, ее голос, произносящий слово «развод», преследовали его.
Каждую ночь, обнимая ее, занимаясь с нею любовью, он клялся себе, что никогда ее не отпустит. Но при свете дня она опять и опять упрямо говорила о своем решении оставить его для его же пользы.
Она была даже упрямее, чем он предполагал. Теперь, когда Эбби знала, кто он и чем занимается, она собиралась развестись с ним — потому что любит его! И где тут логика, черт побери?
За стеной его офиса бушевала целая какофония: клацали клавиатуры компьютеров, жужжали факсы, звонили телефоны, шум разговоров вздымался и опадал, как океанские волны. Но Люку не было до этого дела. Он не просто выпал из работы, он вообще почти перестал общаться с коллегами.
Когда он шел по этажу, вокруг него будто была мертвая зона. Разговоры смолкали, когда он подходил; люди отводили глаза, когда он поднимал взгляд от стола, заваленного документами.
— Том хочет видеть тебя в пять.
Люк был готов обрушить гром и молнии на незваного гостя, но поднял глаза и увидел... Кэтрин. Угрюмое выражение, казалось насмерть прилипшее к его лицу, сменилось облегченной улыбкой. Хорошо, что она снова здесь.
— Эй, ты выглядишь много лучше, чем в последний раз, когда я тебя видел.
Она фыркнула.
— Разумеется, обморок и кровоточащие раны мне никогда не шли.
— Ты в порядке?
— Да. — Ее явно раздражала его забота. — Бывали переделки и похуже. Весной в Бельгии, например, помнишь?
— Да уж. — Та операция с самого начала пошла вкривь и вкось. Они с Кэтрин едва унесли ноги в самый последний момент.
— Ты должен потребовать себе нормальный офис, — сказала Кэтрин, глядя по сторонам. — При твоей должности, почему ты работаешь в таком закутке?
Он пожал плечами и в свою очередь огляделся.
— Мне подходит. Я все равно постоянно где-то езжу. На черта мне огромный офис, который целыми днями будет пустовать?
