Хотеть семью для Александра было все равно что хотеть повторения всего этого. Глухого невнимания друг к другу в одних стенах. Тонкого льда над примороженной водой обид и ссор. Обрывов очередных скандалов.
Тамилин не представлял – что такое хотеть семью и детей. Даже когда встречался с Оленой. Он не воображал себе семейное гнездышко. Скорее обладание желанной женщиной, скорее соединение с ней раз из раза…
А сейчас, здесь, на сыром февральском ветру, окутанный чернотой зимних сумерек, едва прореженных бликами из окон и лучами высоких сутулых фонарей, Тамилин ощущал, как на душе расцветает весна. Нелепо и глупо чувствовал это цветение: внутри, вокруг, совершенно повсюду. И все потому, что внезапно представил, как Ярина станет его женой, хозяйкой в его доме и ее сын наполнит коттедж детским смехом, шалостями, шуршанием шоколадок и криками «не хочу в школу». Все это теперь казалось для Александра таким теплым, приятным и необходимым, как уютное отапливаемое жилище в зимний мороз.
Он стоял, смотрел на окна дома Ярины и думал об этом, не в силах развернуться, сесть в машину и уехать к себе.
Наверное, если бы не звонок телефона, Александр еще не скоро очнулся бы. Но его буквально насильно вырывали из нирваны мечты о совместной семье с Яриной. Самой настоящей, а не фальшивой.
– Привет, Саша! – Натка сдаваться никогда не умела. Тамилин видел, как реагирует на нее Ярина и не хотел, чтобы у журналистки возникли даже малейшие поводы для ревности. Пусть даже и просто как к спутнику. Хотя Александр не был уверен, что Ярина вообще станет его ревновать. Все ж таки для нее их будущий брак – не более чем фарс, представление.
И все-таки Тамилину нравилось, доставляло удовольствие показывать – как он относится к спутнице. Это тоже оказалось для него внове. Но Александр уже не удивлялся.
– Здоровались же, – напомнил Тамилин.
– Ну не так. Ты был со своей провинциальной барышней. Вся такая прям… анти-мода. Распущенные просто так волосы уже давно не носят. А платье? Вязаные платья были в тренде лет пять назад! Наверное, тогда она его и купила. Со скидкой…
– Это ты свои губы купила со скидкой! – рыкнул на нее Тамилин, враз теряя все свое благоразумие и великодушие тоже. Не говоря уже о культуре общения с женщиной. Обычно Александр держался до последнего, даже с такими вот… как эта. Он мысленно называл их великосветская хабалка. Но слишком уж Ярина была ему дорога. И Тамилин защищал ее инстинктивно. Как защищал бы и своего ребенка.
– Ну ладно. Девочка, что могла, то и сделала со своей внешностью, – Натка не понимала Александра и границ, как обычно, не видела. Тамилин запомнил это еще со школы. Она и тогда была вся из себя, причем без малейшей причины на выпендреж. Кроме, естественно, денежек папочки. Посредственная ученица, посредственная внешне, посредственная, как человек и личность. Во всем посредственная, кроме денежных средств. – Не каждой везет от природы, и не каждая может себя улучшать до определенного признанного идеала. Забудем об этой простушке. Я хочу с тобой встретиться. Думаю, ты вполне теперь моего статуса.
– Наташа! – рявкнул Тамилин, больше уже не пытаясь сдерживаться. – Ты никогда мне не нравилась! Ни внешне, ни внутренне! Никак! Я влюблен в другую женщину! И она во всем тебя лучше. Твоему «признанному идеалу» до ее естественной красоты никогда не дотянуть, хоть сто пластических хирургов будут тянуть по очереди. Ее одежда просто подчеркивает то, что и так хорошо от природы. И поэтому мужчинам плевать – насколько ее шмотки в тренде. Все видят блистательную женщину, которая выглядит на миллион долларов, а не платье за миллион долларов. Отстань уже от меня, наконец! Ты мне не интересна! И даже не будь у меня любимой, я никогда не стал бы с тобой встречаться даже ради простого развлечения!
Переборщил, Александр это знал. Но его просто понесло после того как Наташка начала оскорблять Ярину. Остановиться не получалось, поэтому Тамилин вылил на собеседницу все, что думал уже без утайки.
И пока в трубке висела потрясенная тишина, которую нарушали лишь рваные обиженные выдохи, Тамилин сбросил вызов и заблокировал номер.
* * *
Ярина
– Ярина! Не мне тебе объяснять, что такое информационный повод, – Константин Георгиевич был в своем репертуаре. Я на него даже не работала, но он все равно вел себя со мной, как строгий начальник.
– Я прекрасно все это знаю. Но жалоба мамочками наших маленьких танцовщиц отправлена. И на нее будет какой-то ответ. От администрации ДК, как минимум, где проходят тренировки детского коллектива. Так что поводы еще будут. Не один, так другой или третий.
– Ну и когда я смогу хотя бы черновик лицезреть? Я ведь должен под этот материал забить место в газете!
Он как будто в бумажном издании полосу забивал. Хотя газета Константина Георгиевича уже давно перешла в электронный формат.
– Александр Тамилин, мы с ним общались как выдающиеся выпускники вуза, так и познакомились, обещал мне организовать комментарий у Лютого. Они вроде на днях встречаются на какой-то общей тусовке.
– На днях… вроде… Ты как не родная. Уточни и напиши мне более четко.
– Хорошо. Сегодня до вечера сделаю. Как раз компоную уже полученные сведения. Комментарий руководителя коллектива, рассказы мамочек и девочек.
– Кстати! У вас с Тамилиным хороший контакт?
Я вскинула бровь. Похоже, Константин Георгиевич решил одним ударом убить двух зайцев. Все знали, что Александр интервью не дает вот уже несколько лет. Так что просьба моего бывшего редактора не стала для меня каким-то сюрпризом.
– Может раскрутишь его на интервью? Новые строительные дела и все такое. Сама знаешь, отменили долевое. Ну и вообще, интервью с интересной, яркой и неординарной личностью. Он ведь сам себя сделал.
– Я слышала. Но ничего не обещаю. Об интервью мы с Тамилиным не договаривались.
Константин Георгиевич хитро прищурился и подмигнул.
– Яринушка. Я ведь прекрасно понимаю ситуацию. Если такой, как Александр Тамилин, взялся лично добыть тебе комментарии Лютого, определенно у вас с ним не просто шапошное знакомство на какой-то там вузовской вечеринке. Давай начистоту. Этот материал был бы очень кстати для нашей газеты. А ты вполне можешь его сделать.
– Константин Георгиевич! Хочу напомнить, что я на вас давно не работаю! Поэтому что писать, а что нет, я выбираю сама! – я не могла не высказаться. Уж больно он продавливал. В своем фирменном стиле.
– Все так. Но ведь и твой разгромный материал про девочек на пьяной гулянке бандитов я могу завернуть? Нет?
– Вы сами в нем заинтересованы. Иначе не позвонили бы мне сегодня справиться как дела. Я в этом уверена. А если не хотите, я предложу статью другому изданию. Материал эксклюзивный. Мамочки с незнакомыми журналистами общаться откажутся. Так что…
– Поймала, – усмехнулся бывший редактор. – Ну в общем, Ярина. Я прошу тебя, попробуй раскрутить Тамилина на интервью. Заплачу вдвое. Могу даже выделить место для рекламы твоих книг. Бесплатно!
– Ничего не обещаю. А на счет нашего материала напишу вечером. До связи.
Я сбросила вызов по вотсапу и усмехнулась. Люди не меняются. Я сто лет не работаю на этого редактора, а он все еще считает, что я раскарячусь, чтобы сделать материал, который ему так хочется заполучить в собственное издание. Конечно, интервью Тамилина, который уже много лет от прессы нос воротит – материал, без преувеличения, золотоносный. Но я сделаю так, как считаю нужным. И точка!
И тут раздался звонок телефона. Я аж вздрогнула, подскочила на месте.
Номер, который высветился, я не знала. Обычно вызовы от неизвестных номеров я стараюсь не принимать. Но сейчас я делала статью про кучу малознакомых людей и все номера в телефон не забивала. Поэтому приняла вызов и сразу же пожалела об этом.
По громкой связи на всю комнату раздался хриплый и злой мужской голос:
– Слышь ты! Журналисткая подстилка! Я тебя, сучка, предупреждаю! Будешь под меня рыть, я тебе покажу – где твое место.
