Он ждал, что Марни засмеется, но вместо этого она тихо спросила:
— А у вас был шахматный клуб?
— Да, и ты видишь перед собой его капитана. Мы три раза побеждали на соревнованиях среди школ нашего штата.
— О боже! — простонала она, побледнев.
— Что с тобой? — испугался Джонатан и стал прижиматься к обочине.
— Нет, все в порядке. Езжай дальше, пожалуйста. Уже все прошло.
Но на самом деле ничего не прошло. У Марни начала кружиться голова. Джонатан Ланди был настоящим кладом: умный, сексуальный, смешной, невероятно красивый. И очень опасный!
И не из-за своей профессии, которая сама по себе была опасной, а из-за того, что он сделал с ее сердцем.
Большую часть дня они лазили по горам. Наслаждались открывающимися перед ними великолепными видами. Необычная красота этих мест каким-то образом напоминала Марни ледники Верхней Пенсильвании.
В отличие от Верхней Пенсильвании здесь росли всевозможные кактусы, чуть дальше были видны яркие и высокие горные розы. Все вокруг напоминало театральную декорацию.
Марни постоянно фотографировала. В какой-то момент, доставая очередную пленку из сумки, она вдруг вспомнила, как покупала эту сумку вместе с Харви в Чикаго сразу после свадьбы. Это было счастливое время. Она застыла на месте, поглаживая мягкую кожу сумки.
Взгляд Марни упал на Джонатана, который стоял чуть поодаль. Он терпеливо, как заправский гид, ждал, когда она будет готова двигаться дальше. Косые лучи солнца падали на его улыбающиеся губы, которые всего минутой раньше целовали ее. Марни радостно улыбнулась и обратилась к нему:
— Давай я тебя сфотографирую на фоне гор рядом с этим большим кактусом.
В первый момент он растерялся: что делать? Но в конце концов встал туда, куда указывала Марни. Легкий щелчок, и она навсегда запечатлела его на пленке. Пусть хоть фотография останется у нее на память об этом человеке! — думала про себя Марни. Она была очарована его умом и чувством юмора. Почему он будит в ней такие сильные чувства?
— Ты хочешь отдохнуть?
— Да… нет!
Он нахмурился:
— Как это понимать? Так ты устала или нет?
— От лазанья по горам устала. — Она готова была растерзать себя на части за то, что произнесла это вслух. Наверняка выглядела при этом круглой идиоткой. — Давай немного отдохнем.
Марни уселась на большой камень.
Они ушли далеко в сторону от туристической тропы, где периодически попадаются фонтанчики с питьевой водой и автоматы с печеньем или конфетами. По Джонатан запасся бутылкой питьевой воды, орешками, семечками и изюмом. Он назвал эту смесь «Обед туриста».
— А где же шоколад? — спросила Марни, изучая, что именно ей удалось достать из коричневого пакета, который он протянул ей.
— Шоколад не входит в смесь «Обед туриста».
— А должен входить. Там непременно обязан присутствовать изюм или орехи в шоколаде, ну или что-нибудь в этом роде. — Она посмотрела на него исподлобья и добавила: — Я уверена, что существует закон, согласно которому в смесь «Обед туриста» должен входить шоколад.
— Ты бредишь! — ответил он, отправляя в рот целую пригоршню смеси.
— Ты только посмотри, какие они сморщенные! — и она протянула ему ладонь, на которой лежало несколько изюминок.
— Ну что ж, для твоего образования поясню: изюм, во-первых, сладкий, а во-вторых, всегда сморщенный, потому что его сушат.
— Он пересушен, — заныла она, стараясь скрыть улыбку. Ей нравилось поддразнивать его. — И его нельзя есть, если не размочить в шоколадном молоке. Так что это ненастоящая смесь «Обед туриста».
— Я приготовил «Обед туриста» и утверждаю: это самая что ни на есть правильная смесь.
— Но вишня в сахаре была бы лучше, — проворчала она, и широкая улыбка появилась у нее на лице.
Джонатан стащил Марни с большого камня, на котором та сидела, прижал к себе и быстро поцеловал. Она даже не успела ни о чем подумать.
Оставив ее губы, он принялся целовать шею, покусывал и щекотал мочку уха. Ей казалось, что она сейчас упадет в обморок. Ноги ее подкашивались.
Заикаясь, она спросила:
— Что ты делаешь?
— Я следую твоему совету. Добавляю немного шоколада в рацион, — насмешливо ответил он. — Ты всегда такая капризная?
— Это мой плюс! Настоящая женщина должна быть слегка капризной. Разве не так?
— С моей точки зрения, это больше смахивает на недостаток.
Марни медленно закрыла глаза, но при этом быстро прильнула к Джонатану, вскинув руки ему на плечи. Она целовала Джонатана и исследовала его рот куда более тщательно, нежели они исследовали нагромождения скал около города Катавина. Никто теперь не посмеет сказать, что Марни Ла-Ру получает больше, чем отдает.
— Ну что, я была права? Правда нам не хватало немного сладости? Выходит, что женский каприз это все-таки плюс.
— Плюс, несомненно плюс, — поспешил заверить ее Джонатан.
Спустя час они решили, что хорошо бы поесть.
— Я знаю одно местечко в часе езды отсюда. Ничего особенного, но еда вполне приличная.
— Сеньор Ланди, я рада снова видеть вас и вашу спутницу. Она прекрасна. И даже красивее, чем предыдущая, — приветствовала его по-испански Джуанита Гарза, хозяйка кафе.
— Прошлый раз я был у вас со своей сестрой, — напомнил Джонатан.
— Да, да, — кивнула женщина. — Конечно, я помню! Сегодня вы приехали тоже с сестрой?
— Нет, это… мой друг, — ответил он по-испански после короткой заминки.
Джонатан понимал, что неправильно называть Марни своим другом. Однако он сам не мог точно определить их взаимоотношения, которые с каждой днем становились все более и более сложными. Некоторые вещи, считал Джонатан, лучше не трогать и не пытаться понять или изменить их. Нужно просто получать удовольствие и радоваться, что они существуют.
— Только друзья? — расхохоталась женщина, видя его смущение. — В таком случае она может так и остаться вашей сестрой, а это, поверьте, будет очень жалко.
— Похоже, вы хорошо знакомы, — заметила Марни, когда женщина отошла от них.
— Ну, в общем, да. Я стараюсь заезжать к ней каждый раз, когда бываю в этих местах. Здесь хорошая еда и не нужно долго ждать, пока тебя накормят.
— Звучит так, как будто мы будем обедать в одном из закрытых клубов в Калифорнии, — потягивая воду из бутылки, сказала Марни.
Он придвинулся к ней и понизил голос:
— Хочешь знать секрет?
Она вопросительно приподняла брови:
— Меня убьют после обеда?
— Должен признаться, что именно так я обычно и поступаю, но, к сожалению, ты не относишься к типу моих излюбленных жертв.
