Но в этом-то и заключалась вся проблема. У их отношений не было будущего.
– Что ты на меня так уставился? – с улыбкой произнесла Оливия, видя его смущение. – Я передумала.
Его сердце пропустило удар.
– Ты передумала уходить с работы? Ты передумала уезжать во Флориду? Ты передумала покидать мой дом?
– Я не ухожу с работы и не уезжаю из Джорджии, но покидаю твой дом.
Он прокашлялся.
– Что ты такое говоришь?
– Сегодня я разговаривала с Джиной, и она сказала, что я могу возвращаться на свое место.
– Но я думал, ты не хотела, чтобы кто-то знал… – Он остановился и почесал затылок. – Я в растерянности.
Оливия мило улыбнулась.
– Я скажу всем, что у меня во Флориде ничего не вышло и я предпочла вернуться. Пускай каждый домысливает сам.
– Ты само очарование.
Когда она пригласила его сесть за накрытый стол, Джош с радостью подчинился – его ноги словно свинцом налились. Он хотел спросить ее, что происходит, но боялся, что ему может не понравиться ответ.
Поэтому он взял вилку и посмотрел на тарелку. Ростбиф, отварной картофель, зеленая фасоль.
– Выглядит великолепно.
– Спасибо, я действительно отличный повар.
Джош посмотрел на нее.
– Вот уж никогда бы не подумал.
– Потому что я красивая? – спросила она, улыбаясь.
– Да… то есть нет, – ответил он, передумав. – Потому что ты отличный офисный работник, и я не представлял тебя у плиты.
– Талантливый человек талантлив во всем, – улыбнулась Оливия, протягивая ему плетеную корзинку со свежим итальянским хлебом.
– Его ты тоже сама испекла?
– Нет, купила в магазине. Это еще один мой талант. Я знаю, где можно достать самые свежие продукты.
– Я вижу.
Несколько минут они ели в тишине, затем Джош спросил:
– Когда ты переезжаешь?
– Наверное, в субботу. Джина пригласила меня пожить у нее.
– У нее и Хилтона? – не на шутку встревожился Джош.
– Мы с твоей кузиной за время совместной работы стали хорошими подругами, – смеясь, ответила Оливия. – Я всегда восхищалась твоим дядей. Но я не собираюсь задерживаться у них надолго. Максимум на пару недель.
– Кажется, ты говорила, что у тебя нет денег.
– Твой дядя так обрадовался моему возвращению, что велел Джине повысить мне зарплату.
Джош отложил вилку.
– Значит, ты возьмешь в аренду новую квартиру?
– Так поступает большинство.
– А ты не собираешься переезжать ко мне?
Она состроила забавную гримасу.
– С чего это вдруг?
Джош понимал, что она права. Так им будет легче строить отношения. Или положить им конец. Прокашлявшись, он сказал:
– В какой-то миг я было подумал, что ты…
– Что я перееду к тебе? – сердито спросила она.
– Да, – ответил Джош, не понимая, что ее так разозлило.
– Знаешь, Джош, – продолжила Оливия, бросая на стол вилку. – Иногда ты так выводишь меня из себя, что хочется кричать. Тебе была нужна моя помощь, ты предложил мне остаться, и я осталась. Ты говорил, что боишься серьезных отношений и не хочешь торопиться, и я подстроилась под тебя, но ты опять недоволен. Чего ты от меня хочешь, Джош?
Она задала вопрос, но не стала дожидаться ответа, встала из-за стола и выбежала из кухни. Ошеломленный, Джош секунд двадцать просидел на месте, прежде чем помчался за ней. Оливия не только поднялась к себе в спальню, но и заперла дверь. Он тихонько постучал.
– Оливия? Лив?
– Уходи, Джош.
– Нет, я не уйду, пока мы не поговорим. Открой.
– Нет.
– Пожалуйста.
Она так тяжело вздохнула, что он услышал даже через дверь.
– Ладно.
Оливия отперла дверь, и он вошел в ее спальню.
– Я хочу рассказать тебе одну ужасную историю, и после этого ты сама решишь, стоит ли тебе возвращаться на работу в понедельник.
– Хорошо, – осторожно ответила она.
– Во-первых, – начал он, пройдя вглубь комнаты, – я настоящий болван, когда дело касается отношений с женщинами. Именно поэтому все мои романы были столь непродолжительны. И именно поэтому я сам выбираю себе партнерш и избегаю серьезных обязательств по отношению к ним.
Оливия уставилась на него.
– Ты сомневаешься в успехе наших отношений, потому что не выбрал меня сам или потому что боишься обязательств?
– Здесь дело в другом. Видишь ли, рядом с тобой я теряю над собой контроль…
– Я тебя не понимаю.
– Ты мне очень нравишься…
Она посмотрела на него так, словно он сошел с ума, и Джош не винил ее за это.
– И, по-твоему, это недостаток?
– Да. Ты так сильно мне нравишься, что мне будет очень больно, когда ты уедешь.
– И поэтому ты меня обижаешь и сбиваешь с толку? Это своего рода проверка? А может, мне уехать прямо сейчас, чтобы тебе было не так больно?
– Дело не в этом, Оливия. Неужели тебе никогда не разбивали сердце? – спросил он, садясь рядом с ней на кровать.
Она пожала плечами, и он повернул ее лицом к себе.
– Разбивали?
– Да, – призналась девушка.
– И тебе было больно?
– Я не ела три недели.
– Когда я потерял свою последнюю настоящую любовь, я думал, что сойду с ума. – Джош тяжело вздохнул. – Никогда никому не рассказывал эту историю, но, думаю, ты должна ее услышать, чтобы понять, что я чувствовал. – Он улыбнулся, потому что на него неожиданно нахлынули приятные воспоминания. – В первый раз я по-настоящему влюбился в университете. У нас с Лу-Энн все было замечательно. Я был уверен, что мы поженимся. Но после окончания университета Лу-Энн сказала, что мечтает о другой жизни, и мы расстались.
– Она причинила тебе боль?
– Да. Мало того, она ясно дала мне понять, что я плохо разбираюсь в людях, раз не заметил, что наши чувства друг к другу были не равные.
– Джош, нужно относиться к своим ошибкам философски, ведь они тебя чему-то научили.
– Да. – Это было правдой.
Отношения с Лу-Энн многому его научили, и, будь Джош умнее, он бы помнил этот урок.
– А как насчет другой девушки?
– Она… умерла.
Оливия часто заморгала.
– Как?!
– У нее было воспаление легких, но Кэсси думала, что это грипп. Она постоянно была занята и откладывала визит к врачу. С каждым днем ей становилось все хуже, но она утверждала, что скоро все пройдет. Однажды она потеряла сознание и… Врачи уже были бессильны.
– О Джош, это ужасно!
– Мы работали над одним проектом, – сказал он, поднимаясь с дивана и направляясь к окну. Его воспоминания больше не были приятными. – В действительности она была моим боссом. – Он провел ладонью по лицу. – Кэсси была моим боссом, – повторил он, уставившись в темноту. – Она была очень талантливой. Ты хвалила мои идеи, но если бы ты слышала ее… Она была талантлива во всем. – Его голос превратился в шепот. – Я знал, что она слишком много работает. Я знал, что она была больна….
