— Итак, Евгения, что привело вас в мой кабинет? — спросил Валентин Эдуардович, и приготовился слушать. У него на носу также были очки, но, в отличие от Жениных окуляров, эти служили не только для украшения.
Она вздохнула, не зная, с чего бы начать. Сейчас так остро почувствовав, как это трудно — вычленить главное.
— Начните сначала, — намётанным глазом учуяв её проблематику, бросил психолог.
— Я обнаружила у себя первичные признаки депрессии, — сформулировала она.
— Какие именно? — спросил он, нахмурив высокий лоб.
Женя замялась, точно была на экзамене. Она повторила в уме «материал», как будто боясь ошибиться.
— Подавленность, отсутствие интереса к жизни. Я ненавижу себя, избегаю смотреть на свое отражение в зеркале. Почти не сплю без таблеток, — она посмотрела на доктора, не замечая, что лихорадочно комкает край своей кофты.
— Угу, — сказал он, чиркнув в блокноте, — Также налицо признаки обсессивно-компульсивного расстройства 2, — констатировал врач.
Женя одёрнула руки и сунула их между колен, как школьница. Валентин Эдуардович тем временем продолжал:
— Как давно у вас наблюдаются подобные симптомы?
Она задумалась:
— Неделю, две. Может быть, три.
— А, может, четыре, — заботливо бросил доктор.
— Может, — ответила Женя.
Он сложил ручку на стол, деловито взглянул на неё поверх тяжёлых очков.
— И чем они вызваны? Есть какая-то явная причина для беспокойства?
Вообще-то причин было несколько. Но из двух зол, Женя выбрала меньшее. Говорить, что у мужа другая семья, не имея тому доказательств… «Потому, что я видела сон», «Потому, что отец изменял моей матери» — это не повод для обвинений. В их врачебной среде подобные домыслы служили почвой для диагностики. Прослыть ненормальной, чтобы лишиться лицензии она не могла. Уже факт того, что она была здесь подвергал её практику риску. Но Валентин Эдуардович был человеком надёжным, и доверить ему свой секрет можно было, не опасаясь огласки.
— Вообще-то есть кое-что, — сказала она, чувствуя, что краснеет.
Он молчал, давая понять, что ожидает, пока она завершит свою «исповедь».
— Я ходила в вирт-чат, — закончила Женя, и камень упал с её плеч.
Доктор задумался, поправил очки на носу:
— Евгения, я не силён в современных тенденциях. Однако, так понимаю, что это некий ресурс?
— Да, — подтвердила она, — В интернете.
— Так, — продолжил он с интересом, — И чем же там занимаются?
Было видно по тону, что он догадался, о чём идёт речь. Но хотел услышать это в её исполнении.
— Там занимаются…, — Женя помедлила, — Сексом.
Она устыдилась смотреть на него. Но тут же добавила, чтобы себя обелить:
— Виртуальным! Это не то, что вы думали.
— А я ничего и не думал, — сказал Валентин Эдуардович, — Каждый человек имеет право утолять свои потребности. Ведь это же не противозаконно?
— Нет, — согласилась она.
— В таком случае, что же вас так беспокоит? — он ожидал бо́льшего. Подробностей, которые Женя никак не могла сообщить.
— Я изменила там мужу, — сказала она, сама удивляясь тому, как нелепо звучит эта фраза. Но ведь это же правда! Она изменяла ему на словах. И не только…
— У вас в рамках этого чата был постоянный партнёр? — подсказал доктор.
— Да, — она поникла, вспомнив об этом, — Был.
Валентин Эдуардович что-то пометил в блокноте и вновь обратился к ней:
— И насколько же частым было ваше общение?
— Почти каждый вечер, — стыдливо ответила Женя. Теперь ей казалось, что он упрекает её. И следующий, вполне закономерный вопрос, не заставил себя долго ждать.
— А как у вас отношения с мужем? Сексуальная жизнь в порядке? — услышала Женя и тяжкий вздох, что последовал вслед за этим, лучше слов дал понять, что к чему.
Врач, поняв, что она не отважится сделать движение в эту сторону, попробовал сам подтолкнуть:
— Проблемы начались до, или после того, как вы стали общаться в вирт-чате?
Женя задумалась. Она попыталась вспомнить, как давно это было. Где-то в прошлом остались их ночи любви, все горячие фразы в его исполнении.
— До, — твёрдо сказала она.
— Выходит, вы просто компенсировали нехватку общения с мужем, — констатировал врач. Эта фраза в его исполнении прозвучала, как попытка её оправдать. Но Женя сама не хотела себя оправдывать.
— Но мы в этом чате занимались такими вещами! — неожиданно резко сказала она.
— Какими вещами? — неизменно спокойным тоном ответил ей доктор.
— Нехорошими, — ответила Женя, чувствуя слёзы в глазах.
Она схватила кончик белой салфетки, торчавший из коробка. Такого же коробка, какой стоял у неё на столе. И теперь, как недавно Алинка, сидела, сморкаясь в платочек. Он ждал терпеливо, давая ей выплеснуть свой негатив.
— Теперь вас гложет чувство вины?
Женя пожала плечами.
— Я не знаю, — гнусаво сказала она, — Всё так запуталось.
Доктор вздохнул понимающе:
— Жизнь в принципе сложная штука. Но решить этот ребус под силу лишь вам. Сперва попробуйте вычленить главное, то, что для вас наиболее ценно. Разобраться в себе, а уж после обращать свою горечь на мужа.
Слушая его, Женя думала, сколько раз она и сама давала такие советы другим. Так странно, что в случае с ней они оказались бессильны.
— Неплохо было бы вместе прийти. Мне бы хотелось поговорить с вами обоими, — сказал Валентин Эдуардович.
Она улыбнулась печально:
— Бесполезно, он не захочет. Он с детства терпеть не может ходить по врачам.
Мужчина поправил очки:
— Так я и не врач, а всего лишь психолог.
Он выписал ей небольшой набор средств, нормализующих сон и работу нервной системы.
— Что ж, Евгения Дмитриевна, отдохните, а потом возвращайтесь в наши ряды, — сказал ободряюще.
Женя встала с дивана, ощущая, что это — начало конца. Теперь, озвучив свои опасения, она отчётливо поняла, что диагноз их браку поставлен. Оставалось надеяться, что эта болезнь не разъест окончательно их с Вадимом сердца.
