Федерико повел ее в ресторан, который специализировался на дарах моря, и оба не сговариваясь выбрали на горячее копченую лососину, а в качестве напитка Федерико предложил шампанское «Дом Периньон».
– Ты звонила родителям?
– Позвоню завтра утром, – виновато ответила Кристабел.
Они чокнулись бокалами, выпили приятно прохладное шампанское и приступили к лососине, воздав должное мастерству местного шеф-повара.
– Федерико, пока ты и Джанфранко находитесь в Америке, кто...
– Ведет дела?
– Ну да.
– Наш кузен Антонио. Весьма толковый парень и вице-президент нашей семейной фирмы.
– А когда Джанфранко возвращается в Рим?
Федерико ухмыльнулся.
– Слишком много вопросов, дорогая.
Кристабел пожала плечами.
– Простое любопытство.
– В отличие от меня он редко меняет свои планы.
– А ты, Федерико? Сколько ты еще пробудешь в Америке? – прямо спросила Кристабел.
Федерико посмотрел на нее немигающим взглядом.
– Столько, сколько потребуется.
Кристабел не стала притворяться, будто не поняла намека. У нее внутри все сжалось.
– Меня могут снова вызвать на киностудию для пересъемки некоторых эпизодов. И потом предстоит еше акция по рекламе фильма...
– Находясь в Америке, я ни на день не прекращаю работу и держу все под контролем.
– Федерико... – начала было Кристабел, но внезапно остановилась, внимательно глядя мужу в глаза и не находя в них ответа.
– Помнишь, мы дали обещание ничего не загадывать?
Да, он прав. Но с каждым днем Кристабел все больше убеждалась, как трудно ей будет жить без Федерико. И теперь ей вдруг стало совершенно ясно, что она вовсе не хочет расставаться. Кажется, так все просто – стоит сказать какие-то слова, и все в порядке. Но надо еще подобрать те самые слова и сказать их в подходящее время и в подходящей обстановке.
Занимаясь любовью с Федерико, Кристабел отдавалась ему душой и телом и молилась, чтобы он понял, как много значит для нее. Но при этом она не произносила никаких слов, и «я люблю тебя» ни разу не слетело с ее губ с тех самых пор, как она сбежала из Лондона.
Кристабел не хотелось говорить избитые слова мужчине, с которым ее связывало нечто очень глубокое. Ей стоило только взглянуть на Федерико, и она тут же ощущала прикосновения его рук, его губ, предвкушая все, что последует за этим. И Кристабел ни минуты не сомневалась, что Федерико чувствует по отношению к ней то же самое.
Это походило на молчаливую игру, но на уровне подсознания. Казалось, между ними постоянно проскакивает чувственная искра и стоит только поднести спичку, как оба вспыхнут будто сухой хворост.
Так было у нас всегда, вспомнила Кристабел. Может, я путаю страсть с любовью? Что же тогда настоящая любовь? Что же нас связывает, если исключить сексуальное влечение? Тесная дружба? С этим можно было бы согласиться, если бы не ссора из-за моих съемок в фильме. При настоящей дружбе Федерико только порадовался бы за меня.
И все же, несмотря на то что дружба важна в браке, основополагающими, по мнению Кристабел, являлись взаимные обязательства, честность и доверие. Потому что, если любишь, то берешь на себя определенные обязательства, а для сохранения союза абсолютно необходимы честность и доверие.
Что касается честности, то я же сама ею и пренебрегла, когда втайне от Федерико подписала контракт на съемки в фильме, справедливо укорила себя Кристабел. Правда, тогда я была зла на Федерико и совершенно не отдавала себе отчета, что совершаю проступок. И в то же время я свято верила в незыблемость брака, ни разу не усомнилась в своих чувствах к Федерико.
Я всегда считала себя независимой, думала Кристабел. У меня были своя квартира, автомобиль, целых две любимые работы, и за последние семь лет я отвыкла перед кем-либо отчитываться за свои поступки. Почему-то я решила, что брак с Федерико ничего не изменит в моей жизни.
Будь же честной, шепнул ей внутренний голос.
Именно любовь стоит на первом месте в нашем союзе. Я была настолько поглощена любовью, что совсем не думала о будущем, призналась себе Кристабел. До сих пор я жила одним днем и была совсем не против пожертвовать своей независимостью и полностью подчиниться любимому человеку, лишь бы быть с ним рядом. Мне казалось, что любовь все спишет.
В этом мире, где женщины после длительной борьбы наконец получили равные с мужчинами права, я воспринимала как должное, что смогу совмещать карьеру и брак. Федерико ведь не противился моим контрактам в модельном бизнесе. Так почему же он восстал против моего участия в фильме?
И все же факт остается фактом. Федерико жестко предупредил меня, что не потерпит ситуацию, когда партнеры в браке делают независимую карьеру и живут отдельной жизнью.
– Тебе не понравилась рыба? – прервал ее размышления Федерико.
– Нет, что ты. Просто я не голодна.
Кристабел попробовала салат, положила в рот кусочек лососины и сделала глоток шампанского в надежде пробудить аппетит.
– Мне удалось достать билеты на сольный концерт Каллас, – продолжал Федерико, и Кристабел ответила ему благодарной улыбкой, хотя не слишком жаловала оперу и оперных певцов.
– Отлично. И когда?
– Завтра.
– Может быть, послезавтра сходим в кино? И пригласим Кристину? – добавила Кристабел, зная, как обрадуется ее сводная сестра. – Но тогда уж надо пригласить и Оливера, чтобы не было никаких обид.
– Конечно. Только сначала выясни с родителями, когда им удобнее прийти к нам в гости.
Кристабел кивнула, обреченно подумав, что тут придется пустить в ход все свои дипломатические способности, ведь у каждого из ее родителей новые семьи.
Было почти десять вечера, когда они вернулись домой. Кристабел чувствовала сильную усталость. Первым делом она, как обычно, скинула босоножки и вяло предложила:
– Выпьем кофе?
– Я приготовлю, – вызвался Федерико, снимая пиджак. – А потом немного поработаю.
– Хорошо.
Кристабел постаралась подавить разочарование. Ей хотелось очутиться объятиях Федерико и не спеша заняться любовью. Может быть, я еще не усну, когда он придет в спальню, или он разбудит меня, успокаивала она себя.
– Пойду почитаю в постели, – сказала она, когда кофе был выпит.
– Иди-иди, дорогая, – рассеянно напутствовал ее Федерико и, поцеловав, занялся просмотром бумаг.
Но Кристабел удалось прочесть лишь страницу, а потом сон сморил ее. Она не проснулась, когда двумя часами позже Федерико тихо лег рядом с ней.
После завтрака Кристабел позвонила матери. Та, сославшись на то, что спешит в парикмахерскую, повела разговор в телеграфном стиле.
