Полицейский проявил завидную дальновидность, сказав, что, если начать судебное разбирательство, могут возникнуть непредвиденные осложнения, и поспешил объяснить, что он имел в виду. Выслушав объяснения друга, Хэл был вынужден согласиться с ним. Если ребятам кто-то заплатил за то, чтобы они подбросили ему ворованные запчасти, то, вполне возможно, между злоумышленником и исполнителями поднимался и вопрос о дополнительной оплате в случае, если потребуется дать ложные показания. Поэтому, если Хэл вызовет полицию, подростки вполне могут заявить — якобы из желания смягчить собственное наказание, — что регулярно поставляют ему краденое. Тогда у Хэла появится еще больше проблем, чем если бы он не знал о злобных замыслах и полиция обнаружила бы у него ворованные вещи по наводке.
К помощи полиции Харрисон посоветовал прибегнуть лишь в самом крайнем случае, если им не удастся справиться с ситуацией самостоятельно. Со своей стороны он пообещал устроить так, чтобы ближайшие несколько дней и ночей неподалеку от его мастерской находился кто- то из офицеров, переодетых в штатское, на тот случай, если все-таки потребуется присутствие официальных лиц.
— Кому ты мог перейти дорогу? — напоследок спросил Харрисон.
— Без понятия.
— Вообще никаких идей?
— Ни малейших. Ума не приложу, кому могло понадобиться изобретать такую хитроумную схему. И главное, зачем?
— Может, кто из конкурентов? — предположил Харрисон.
— Да нет, — отмел подобное предположение Хэл, — мы с ними давно живем душа в душу. Что могли, мы давно переделили, и если уж пакостим друг другу, то по мелочам. Как говорится, по-свойски. Максимум, на что они могут пойти, это распустить сплетни о том, что я заливаю отработанное масло по второму кругу.
— Ну да, ты прав. Здесь что-то покрупнее. Кому-то очень хочется засадить тебя за решетку. Будь осторожнее. Звони, если что выяснишь, — на прощание напутствовал друга Харрисон.
Когда Хэл положил трубку и обернулся к Уинни, сердце ее ухнуло вниз. Наверное, ей надо было уйти сразу, как только она все ему рассказала, а не обсуждать, как ему поступить, не слушать его разговор с полицейским. Но ей было так уютно, так радостно находиться рядом с ним, что она и думать забыла, что, если она не желает никаких перемен в своей нынешней жизни, если хочет, чтобы все оставалось по-прежнему, лучше ей убраться отсюда подобру-поздорову.
Все дело в том, что этого она как раз и не хотела. За прошедшую неделю она много размышляла и пришла к выводу, что, будь у нее чуть больше времени на размышление после разговора с директором, она повела бы себя иначе. В конце концов, жизнь у нее одна, а работу можно менять хоть каждый месяц, пока не найдется такой работодатель, которого не будет смущать ее знакомство с байкером.
Она ругала себя за то, что как черепаха спряталась в панцире и позволила мистеру Уиллби диктовать, как ей жить. Но так как она никак не могла найти причину, как помириться с Хэлом, не роняя при этом собственного достоинства, и вдобавок еще больше опасалась, что ему ее общество более не интересно, время шло, а она не решалась сделать первый шаг. И хотя причина, по которой она оказалась в его мастерской, была не самой приятной, грех было ею не воспользоваться. Вот она и не спешила уйти, все тянула время.
Возможно, Хэл тоже это понял или скорее почувствовал, что Уинни медлит неспроста, потому что взгляд его вдруг стал не деловым, как за несколько минут до этого, а собственническим.
— Думаю, теперь самое время забыть об этой маленькой неприятности и вернутся к нашим с тобой отношениям, — многозначительно протянул он, вставая из-за стола.
Уинни внутренне содрогнулась, ожидая расспросов и упреков, но вопреки ее ожиданию Хэл просто подошел к диванчику, на котором она расположилась, и остановился в угрожающей близости от нее. Словно не желая ставить ее в неловкое положение, он не стал вспоминать, как она отвергла его на школьном дворе. Не стал спрашивать, почему она сначала ясно дала понять, что ее не интересует его персона, а потом приехала, чтобы предупредить о замышляемом против него преступлении.
Он просто стоял и смотрел на нее. Уинни нервно поправила очки, словно их стекла могли защитить ее от манящей глубины золотистого омута его глаз. Ее суетливое движение не укрылось от его внимания. И Хэл сделал то, о чем мечтал с их первой встречи. Он протянул руку и сдернул с нее очки. Уинни слабо выдохнула и испуганно вжалась в протестующе скрипнувшую кожу дивана.
Небрежно отбросив ненавистные очки на стол позади себя, Хэл завладел руками Уинни, рывком поднял с дивана и притянул ее к себе. Их лица оказались очень близко друг от друга. Уинни радовалась тому, что руки Хэла крепко прижимают ее к себе, так как в такой момент не могла доверять своим ногам, подгибавшимся от волнения.
В ее голове стало пусто и легко. Она была готова безоговорочно подчиниться дерзкому напору этого человека. Но тут воспоминание о ссоре на школьном дворе, внезапно выпрыгнувшее из глубин ее сознания, мгновенно отрезвило ее. Для успокоения собственной совести, прежде чем они сделают следующий шаг в их отношениях, ей следует объясниться по поводу своего прошлого поведения. Она уперлась руками в его грудь и голосом, показавшимся ей чужим, протестующе пискнула.
— Подожди. Надо поговорить. Понимаешь, в тот день меня вызвал директор и…
Хэл на мгновение ослабил хватку, но, услышав тему, которую ему предлагалось обсуждать, снова стиснул ее в объятиях.
— Не желаю ничего слушать. Мне это не нужно.
Не доверяя больше собственному голосу, Уинни молча попыталась отстраниться. Хэл мягко, но твердо удержал ее за плечи. Потом он опустил руки, перестав удерживать ее, но по-прежнему не сводил с нее глаз, словно желал загипнотизировать взглядом. Подобное настойчивое внимание с его стороны еще больше смутило Уинни. Она отступила на шаг, но он, не отводя взгляда, последовал за ней. Так, шаг за шагом, он следовал за ней, не позволяя отвести глаза, пока она не уперлась спиной в стену. Бегство, которое она замышляла, так и не состоялось.
Загнанная в угол, Уинни на мгновение отвела взгляд от своего преследователя, чтобы проверить, далеко ли находится дверь, и разочарованно выдохнула. Выход оказался еще дальше, чем был в самом начале, когда она наугад приступила к своим маневрам. Она с удивлением обнаружила, что Хэл, лучше знакомый с обстановкой собственного кабинета, воспользовался тем, что во время отступления она не отводила от него своих настороженных глаз, и увлек ее в противоположный от двери конец комнаты.
Он не упустил возможности и поспешил воспользоваться растерянностью Уинни: едва его добыча отвлеклась, как он тут же жадно припал к ее губам. Хэл обрушился на нее со всей неистовостью человека, давно желавшего чего-то и наконец получившего это. Так долго бредущий по пустыне человек кидается к оазису, внезапно оказавшемуся на его пути.
