— Я слишком занята, — сдержанно ответила она, — и слишком устаю. — Но сейчас, когда Мартин здесь… Почему бы не съездить в Джейсон-Крик на уик-энд? Можно ведь объехать их старый дом стороной… Она приняла решение. — Впрочем, у меня нет никаких планов на субботу. Это единственный день недели, когда мне не надо заниматься выпечкой. Если Эдвин захочет поехать, я согласна. При условии, что мы не слишком поздно вернемся домой.
— Дороти сказала, что мы сможем остаться на ночь, если захотим, — сообщил Мартин, когда Синди остановила машину у детского центра. — Они понимают, что для тебя это долгий путь. Час туда и час обратно.
В его тоне звучал холодок, словно он сравнивал эту поездку с теми расстояниями, которые приходилось преодолевать ему. Час езды на машине для Мартина, разумеется, был сущим пустяком.
— Посмотрим, — неопределенно ответила Синди, открывая дверцу машины.
На огороженной разноцветным штакетником игровой площадке никого не было видно.
— Наверное, они внутри, собирают свои вещи, — сказала Синди. — Хочешь пойти со мной?
— Иди одна. Я подожду вас здесь. — Он махнул рукой. — Возможно, его нужно подготовить…
— Хорошо. Мы скоро придем.
Эдвин сразу же подбежал к ней. Каждый раз, забирая его, Синди замечала, что он напряженно ожидает этого момента. Словно боится, что она не придет за ним.
— У меня для тебя сюрприз, — улыбнулась Синди, обнимая сына. — Кое-кто ждет тебя у ворот. Вы не виделись с тех пор, как мы переехали в новый дом.
Малыш неожиданно сжался, а в его темных глазах промелькнул страх. Синди молча обругала себя за глупость. Видимо, призрак Теодора все еще преследует Эдвина!
— Твой дядя Мартин вернулся, — поспешила успокоить она ребенка.
Лицо мальчика просветлело.
— А он приехал сюда на том слоне, на котором фотографировался?
Синди рассмеялась.
— Ну что ты! Он прилетел на самолете, слон бы туда не поместился. Идем. Дядя Мартин ждет тебя.
Они вышли во двор. Эдвин крепко держал мать за руку, словно не верил, что дядя Мартин действительно может оказаться здесь. Но в то мгновение, когда он увидел у ворот знакомую высокую фигуру, на лице малыша расплылась широкая улыбка. Он выпустил руку Синди и, не отрывая глаз от загорелого лица Мартина, бросился прямо в его раскрытые объятия.
Наблюдая за этой сценой, Синди почувствовала, как к горлу ее подступил комок.
Сильные мужские руки подбросили мальчика вверх.
— Я смотрю, ты вырос, пока меня не было. Теперь мы сможем поиграть в крикет.
Эдвин засмеялся. Потом прикусил губу, неуверенно глядя на Мартина.
— У меня нет биты. — В следующую минуту малыша осенило вдохновение: — Зато у меня дома есть мячик. Мы можем поиграть в мячик, правда?
— Конечно. — Подойдя к машине, Мартин опустил мальчика на землю. — Сейчас поедем домой и поиграем. Хорошо?
Синди пристегнула Эдвина к специальному сиденью. Ее глаза затуманились. Вот чего не хватает ее сыну, с грустью вздохнула она. Заботливого отца рядом. Мужчины, которому можно подражать, который может чему-то научить, с которым можно поиграть. Она вздрогнула от горьких воспоминаний. Теодор никогда не играл с Эдвином.
Она заняла место за рулем. Им обоим, ей и Эдвину, не хватает мужчины рядом. Только на этот раз она не имеет права на ошибку. Синди подавила тяжелый вздох. Ей нужен только один мужчина. И ее ребенку, кажется, тоже. Она бросила взгляд в сторону Мартина. Теперь, когда он вернулся… есть ли у нее надежда? Или она снова мечтает о журавле в небе?
— Ты приехал надолго? — с замиранием сердца спросила она.
— Я взялся выполнить здесь одну работу…
Сердце в груди Синди сделало двойной кувырок.
— Здесь — это в Мельбурне или вообще в Австралии?
Она попыталась скрыть волнение. Нельзя надеяться слишком на многое. Скорее всего, ему предстоит работа где-нибудь в пустынях центральной части континента или в джунглях севера среди крокодилов. Мартина постоянно влекло в самые дикие и необжитые уголки земного шара.
— Да… Здесь, в Мельбурне. Может, придется пару раз слетать на Тасманию… — В голосе Мартина слышалась легкая ирония, словно он догадывался о мыслях Синди. — Меня пригласили сделать большой очерк для одного французского туристического журнала. Европейцам стало тесно в Старом Свете. Они все чаще хотят отдыхать как можно дальше от старушки Европы — в Латинской Америке, у нас в Австралии…
— Но ведь это, кажется, не совсем твоя тематика. Города… Курорты… Дорогие гостиницы… — в свою очередь с легкой иронией заметила Синди, пытаясь погасить вспыхнувшую надежду.
Интересно, почему он принял это предложение? Что, если из-за нее и Эдвина?
— Мне приходилось делать подобные работы и в прошлом, Синди. — Он усмехнулся. — Когда-нибудь я стану слишком старым и ленивым, чтобы бродить по джунглям. Или мне это просто надоест…
Он замолчал, и Синди снова подавила в душе всплеск надежды. Когда-нибудь… Это могло означать неясное, отдаленное будущее. Он предупреждает ее, что пока не готов расстаться с кочевнической жизнью. Надо смотреть правде в глаза. Рано или поздно он закончит работу, связанную с Австралией, наберется сил, и страсть к путешествиям снова сорвет его с места, заставляя искать еще более увлекательные проекты в каких-нибудь затерянных и опасных уголках земли. Это у Мартина в крови — приключения, риск…
— Дядя Мартин, а ты будешь жить у нас? — раздался с заднего сиденья тоненький голосок Эдвина.
От этого совершенно неожиданного вопроса у Синди перехватило дыхание. Мартин же обернулся и с улыбкой ответил мальчику:
— Я буду неподалеку, тигренок. Буквально за углом.
— За углом? — эхом откликнулась Синди.
— Да, почти. На квартал ближе к гавани. Я остановился в квартире одного моего коллеги, который сейчас снимает документальный фильм о Новой Гвинее.
Синди вздохнула. Значит, он не собирается обзаводиться собственным жильем. Постоянным жильем. Она горько усмехнулась в душе. Это ведь Мартин. Он не выносит жизни на одном месте.
Но, по крайней мере, пока он будет здесь, неподалеку от них. Неужели он чисто случайно выбрал квартиру того из своих приятелей, кто живет так близко к их новому дому? Противоречивые эмоции роились в душе Синди — надежда, отчаяние, желание близости, наконец. Мартин вернулся, но опять ненадолго. Как она переживет новую разлуку?..
Странно, но его сегодняшнее неожиданное появление уже само по себе успокаивало, поднимало настроение. Краски окружающего мира стали ярче, а трудности не так пугали. И Эдвин сразу встрепенулся. Им обоим был необходим Мартин.
