— А для чего Тики попросил тебя остаться после закрытия? — поинтересовался Кэмерон.
— Дело в том, что к нам должен приехать владелец сети наших кафе «История» и проверить нашу работу. Сегодня днем я получила письмо, в котором М.Х. — это инициалы владельца — сообщил, что в канун Рождества будет здесь. Но Тики, видимо, решил, что никто не приедет во время праздников. Тем более что письмо было отправлено месяц назад. На почте был сбой, и письмо пришло только сегодня. Вот Тики и попросил меня закончить кое-какие дела, а сам отправился домой есть индейку и пить дорогое красное вино «Слезы Луизы», несколько бутылок которого он списал со склада.
— Тики наглый тип. А ты давно у него работаешь?
— Давно. Достаточно давно, чтобы уже занять место менеджера. Но Тики только дает работу, после выполнения которой сразу забывает обещания. Я ненавижу его! И я ухожу! Завтра начнется новая жизнь!
— Ты права, Мэган, тут тебе не место! — Кэмерон налил в ее бокал еще шампанского. — Я бы давно тебя повысил в должности, если бы только знал...
Мэган улыбнулась, и они снова чокнулись, но потом она вдруг замерла, будто увидела перед собой привидение.
— Что бы ты сделал? — переспросила она.
— Отдал бы тебе место Тики. — Кэмерон встал из-за стола и протянул ей руку. — Кэмерон Хантер, я же М.Х. — Мистер Хантер. Владелец сети «История»...
На улице шел снег большими хлопьями. Томас вышел из круглосуточной кофейни и взглянул на небо. Ему показалось, что снег будет идти вечность и столько же будет длиться эта ночь. Эта мысль понравилась Томасу. Он даже улыбнулся.
Согревая руки о горячие стаканчики с кофе, он повернул за угол и остановился у телефонной будки, в которой стояла Оливия и с кем-то говорила.
— Да, Габриель, это Оливия. Как себя чувствует Брендон? Он спит? Я собиралась к нему приехать. Очень жаль. Что он еще сказал? Хорошо. Ладно, пусть отдыхает. Ему нужен покой. Я приеду завтра. До свидания. — Оливия положила трубку и вышла из кабинки.
— Кто такой Брендон? — настороженно спросил Томас. — Твой друг?
— Мой брат, он младше меня, — ответила Оливия и закинула сумку на плечо. — Он в больнице.
— Что-то серьезное? — спросил Томас, протягивая Оливии стаканчик с кофе.
— Он спортсмен. Получил травму ноги и руки, — печально сказала она. — Надеюсь, он скоро поправится.
— Конечно! — подбодрил ее Томас. — Все будет хорошо!
Чуть больше пяти минут они молча шли по улице. Оливия смотрела в окна домов, а Томас — на Оливию.
— Дик Шин — это не я, — начал он. — Это другой человек. Это персонаж, придуманный мною. Его нет. Он не существует!
— Я видела, как ты превратился в Дика Шина на вечеринке в галерее «Взгляд». Это был ты, Томас!
— Я создал этот образ только два часа назад!
— Для чего?
— Чтобы меня не разорвали на куски! Я стал частью их, понимаешь? Своих же они не уничтожают!
— А как же книга «Лики прошлого»? Это ведь ты ее написал? Так?
— Послушай, Оливия... — Томас остановил ее, — посмотри мне в глаза. Посмотри же! «Лики прошлого» — это моя жизнь. Все, что есть в этой книге, — это мои мысли, мои взгляды на этот мир. Ты думаешь, что я ненавижу всех женщин на этом свете? Ты ошибаешься! Главная героиня списана с одной женщины, которая уничтожила нашу семью. Я не считаю, что все современные женщины такие, как она. Нет! У меня мама другая, сестра другая, ты же тоже другая! В книге я не писал обо всех женщинах на земле, я писал только об одной! Ее зовут Хилари. Она увела отца из семьи. Потом использовала его и бросила. Почему Джо-Джи решил, что я отношусь так ко всем женщинам, не знаю. Это его проблемы. Проблемы тех, кто так хочет это видеть и понимать. Я другой. Пусть они сделали из Дика Шина женоненавистника, ненасытное чудовище, извращенца... Это их право. Я другой. Я Томас Джус. Я не Дик Шин, Оливия.
— Скажи, почему ты так усердно хочешь мне это доказать?
— Может потому, что ты мне очень нравишься? Может, с тебя я хочу списать героиню своего следующего романа, который был бы полной противоположностью книге «Лики прошлого». Мне кажется, мы неспроста встретились с тобой сегодня днем, потом судьба снова свела нас в торговом центре, чуть позже в галерее. Рождество не дает нам друг друга потерять. Ты это заметила? Мне кажется, кто-то свыше хочет, чтобы мы простили друг друга за все и начали наслаждаться этой прекрасной ночью. Как ты считаешь?
Оливия рассмеялась и посмотрела на небо.
— А ты прав, Томас! Случайностей не бывает! — Она стряхнула рукой снежинки с его куртки и снова звонко рассмеялась. — Ты прав, Томас!
Теперь то, что Оливия представляла в галерее — медленная романтичная музыка, серебряные блестки, глаза и улыбка Томаса, — предстало перед ней как кадр из фильма, глава из романа, куплет из песни.
Его глаза говорили ей, что она нужна ему, что он нашел в ней то, что давно искал в женщинах. Оливия верила ему. Она верила его глазам. Она слушала свое сердце, и оно одобряло ее выбор. Оливия не ошиблась в Томасе. И, кажется, теперь она чувствует настоящую любовь. Ту самую, без которой жить на этом свете не имеет смысла. Ту любовь, которая способна побороть пороки, превратить недостатки в достоинства. Ту любовь, которая связывает людей невидимыми нитями и не дает расстаться надолго. Любовь... Святая... Вечная... Светлая...
Очнувшись от своих размышлений, Оливия улыбнулась своему спутнику. Но музыка продолжалась. Красивая, зовущая мелодия...
— Ты слышишь музыку? — спросила она Томаса и огляделась по сторонам.
— Да, — с нежной улыбкой ответил он. — За этими домами построили каток. Ты там была?
— Нет, — растерянно пожала плечами Оливия.
— Тогда я тебя приглашаю. Кататься умеешь? — Томас не стал дожидаться ее ответа, ласково взял ее за руку и повел к катку.
Крупный пушистый снег не переставал валить. Оливия еще крепче сжала руку Томаса и полностью доверилась ему.
Она мысленно благодарила Рождество за то, что этот святой праздник дал ей возможность увидеть своего суженого в случайном прохожем, с которым она днем не поделила такси.
Кимберли Лех упорно продолжала жать на кнопки, расположенные на панели лифта. Ее до сих пор не покидала надежда, что эта чертова кабина сдвинется с места и наконец-то раскроет двери.
За ее действиями с иронией наблюдал рыжеволосый почтальон. Он уже смирился с тем, что Рождество ему придется встречать с этой импульсивной и высокомерной особой.
— Шишкин лес! У меня сейчас голова взорвется! — выпалил наконец парень. — Успокойся!
— Мне жарко! Мне не хватает воздуха. — Кимберли начала махать своей маленькой сумочкой. — Я задохнусь здесь! — Она прижалась к стенке лифта и закрыла глаза.
