— Почему, Кэйт?
— Потому что это неправда — не вся правда по крайней мере. Вы развлекаетесь со мной, вот что.
Он деланно рассмеялся.
— Что ж, ты немного в этом права. Я развлекаю себя. Но это не все, далеко не все. Скажи, чего ты боишься на самом деле, Кэйт?
Требовательные нотки в его голосе вызвали у нее новый приступ страха. Такое чувство, как у прыгающего в первый раз с парашютом. Охваченная паникой, Кэйт попыталась переменить тему.
— Посмотрите, девочки! — пропела она, указывая на точку в голубом небе. — По-моему, кроншнеп. Флэннери, живо бинокль.
Кэйт почувствовала облегчение, услышав ответный смех девочек и возню с сумкой, из которой никак не хотел появляться бинокль.
— Скорее, скорее — ну? — подзадоривала их Кэйт. — Вон, прямо там, впереди, летает вокруг деревьев.
— Кроншнеп, как же, — пробормотал Джефф. — Вы — скользкая рыбка, Кэйт Валера, но на сей раз вам не удастся так просто соскочить с крючка.
— Нет, ма! — Флэннери в расстройстве отшвырнула бинокль. — Это не кроншнеп, а всего лишь старый, никуда не годный пеликан.
— Смотри, смотри на берег, — настаивала Кэйт, объезжая первую поросшую травой дюну. — Если смотреть как следует, можно разглядеть удивительные вещи.
— Например, русалок, — подхватила Эллен. Ее отец застонал.
Кэйт не отреагировала. Все, больше никаких споров с Джеффом Пэрришем, решила она. Девочки должны отдыхать, и она по крайней мере позаботится об этом.
— Приехали! — объявила она, когда джип преодолел последний поворот.
Флэннери и Эллен заулыбались в ответ.
Джефф лежал в выцветшем шезлонге, краем глаза наблюдая за тем, как Эллен и Флэннери гоняют по пляжу чаек. Ледяной лимонад и сэндвичи пришлись ему по вкусу. Домашний пирог с манго тоже не подкачал: Джефф уничтожил три огромных куска и теперь чувствовал себя совершенно сытым, довольным и умиротворенным.
Рядом с ним, набросив на колени плед, сидела Кэйт. Она задумчиво чертила ногой по песку. Для полноты счастья недоставало только одного: права обнять ее, прижать к себе и целовать, целовать до головокружения.
В какую-то секунду Джефф уже почти решился — но потом понял: нет, украденные поцелуй-другой — уже не то, что его может удовлетворить.
Он должен чувствовать ее всю, целиком, ощущать каждый изгиб ее чудесного тела. Опрокинуть на горячий песок, переплестись ногами и…
В отчаянии Джефф принял сидячее положение. «Осторожно: дети», — с грустью подумал он и решил довольствоваться малым: просто взял ее за руку.
Кэйт вздрогнула, почувствовав его прикосновение. На секунду сердце Джеффа замерло, потом пустилось в галоп — дрожащие пальчики Кэйт лежали в ладони, как дома. Осторожно, точно пойманную птичку, держал он ее руку, не отваживаясь произнести ни слова, пока наконец молчание не стало гнетущим.
— Спасибо тебе, — шепнул Джефф, чуть крепче сжимая ей руку.
— За что? — Кэйт чуть повысила голос.
— За сегодняшний пикник. За это место и за пирог. Просто за то, что мы здесь вместе.
— И вам также — за сверхвежливость! — Она рассмеялась легко и непринужденно. — Сказать по правде, я почти поверила Флэннери, что ваша мама едет с вами. К счастью, эта мартышка только шутила.
— Не стоило беспокоиться, — сказал Джефф. — У моей мамы совсем другие планы на сегодняшний день. Она на собрании комитета по открытию в Мисти-Пойнт новой детской библиотеки. Они обсуждают последние детали организации благотворительного бала в яхт-клубе на той неделе. Слышали о чем-нибудь подобном?
— «Слышали». — Ее пальцы ускользнули прочь из его руки, она обхватила колени и стала всматриваться в морскую даль. — Владелец одной из галерей попросил у меня вазу для продажи с аукциона во время бала. Я думаю отвезти ее в субботу утром и забрать на следующий день, если не продастся. Есть еще вопросы?
— Конечно. Я надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию на этом балу?
Что-то странное блеснуло в ее глазах.
— Откажусь. Это занятие для дачников.
— Почему? Библиотека ведь будет работать для всего города.
— Понимаю. И это прекрасно, особенно для одаренных детей, вроде моей дочери. Только я думаю, приезжие устраивают аукцион для местных жителей как… — Голос у нее осекся.
— Ты хотела сказать — как благодеяние?
— Ну… в общем, да. Так, будто говорят: «Давайте соберемся и все вместе попробуем сделать что-нибудь приятное для этих бедных, несчастных аборигенов». При таком отношении большинству из нас кажется, что нам подают милостыню.
— Брось. — Джефф поднялся на локтях и перекатился к ней поближе. — Дети курортников тоже читают книги. Вообще библиотекой может пользоваться каждый.
Глаза Кэйт засверкали зелеными молниями.
— Тогда почему в комитете только дачники? Почему список участников комитета по устройству детской библиотеки в Мисти-Пойнт ничем не отличается от перечня самых богатых семейств штата?
— Мне кажется, ты воспринимаешь все слишком буквально.
— Вовсе нет. Скажите, кто еще, кроме вашей мамы, в комитете?
— Сейчас прикинем. Во-первых, председатель — миссис Боделл. Потом миссис Эпплтон и миссис Карлинг… — Он замялся, понимая, что она права.
— Видите? — Она в нетерпении взмахнула рукой. — Просто отличный предлог для уставших, пресыщенных богачей наряжаться и тратить деньги… Какое им дело до библиотеки!
— Ну ладно. — Втайне любуясь порывом Кэйт, он похлопал ее по плечу. — Признайся, Кэйт, есть и другая сторона медали. Что местные жители сделали для того, чтобы в их городе открыли библиотеку?
Кэйт в негодовании уставилась на него, потом вздохнула, признав правоту его аргументов.
— Хорошо, пусть ничего не сделали. Но коренное население Мисти-Пойнт — не богачи, как известно. Мы бы и хотели помочь. Просто нас никто не просит.
— Ну… — Джеффу на ум пришла идея. — Может, самое время кого-нибудь попросить?
— Например? — Она заглянула ему в глаза и все поняла. — Только не меня!
— Почему бы нет?
— Потому что я не политик. Потому что у меня дипломатичности и такта столько же, сколько у слона в посудной лавке. Или вы этого еще не поняли?
— Мне ответить? — Джефф изобразил невинность во взгляде.
Кэйт рассмеялась.
— Ладно, прощаю на этот раз. Я отдаю должное вашему предложению. Шарлин Хорнедэй, мэр Мисти-Пойнт, ухватится за такую идею. Я как-нибудь позвоню ей.
— Трусиха, — поддел ее Джефф.
— Что вы сказали? — Она уставилась на него, шипя, как дикая кошка.
— Ты слышала, что я сказал. — Он посмотрел на нее нарочито ленивым взглядом, не забыв, однако, отметить чудесную игру света и тени у нее в глазах. — Ты прячешь голову, как страус. А могла бы принять участие в деятельности комитета. Разве твой любимый Говард Роарк не поступил бы именно так?
