меня, пожалуйста, выслушай, – сказала Крис негромко. – Я посмотрела очень познавательный фильм с самого начала? но комментариев у меня не будет. Я возвращаюсь к себе домой. Ремарк был прав, когда писал: «
Вторая ночь. Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет». Это написано про нас с тобой. Не звони мне больше. Ключ я оставила на столике. Прощай.
Она плохо помнила, как добралась до соседнего подъезда, откуда ее увозила машина скорой помощи.
– Куда вы меня везете? – спросила Крис, пришедшая в себя.
– В дежурную шестую.
– Давайте в первый роддом, это по их части, да и ближе, – попросила она.
Кристина догадалась неделю назад, что «доигралась», совсем не думая о предохранении. «Какие таблетки? Я не ожидала от себя такой «прыти» в первый же день, соглашаясь с порывом Сергея. Мало того, я с нетерпением ждала этого. Дни были «безопасными» и я, если о чем и думала, то только о нем. А через неделю, мне было уже трудно предположить, когда их пить, если не знаешь, какой «домашний» поцелуй может неожиданно закончиться постелью. Я от приема отказалась вообще, решив для себя пить их регулярно со следующего месяца, но просчиталась. Хотя ничего страшного не произошло – думала она. – Все естественно. Скоро я стану мамой». Сказать Сергею, который дал понять, что готов стать отцом через пару лет, сразу не решилась и ждала удобного момента. Она совсем не жалела о случившемся. «Я уже взрослая девочка. Примет он эту новость или нет, неважно. Мне нужен этот ребенок. Тайну из этого делать не буду, скажу, как есть и пусть решает этот вопрос для себя сам, – думала она еще вчера. Сегодня, после всего увиденного, она думала немного иначе. – Хорошо, что я не успела сказать ему о ребенке. Привязывать его желанным чадом в мои планы не входит. Ему в настоящее время не до нас. Пусть это будет моей тайной». Ее осмотрела заведующая отделением.
– Что у тебя случилось? Ложись на кресло и рассказывай, – сказала она, осматривая Кристину. – Недель пять-шесть с гарантией. Будешь рожать? Что? Опять плохо? Ты сегодня ела?
– Завтракала, а потом перенервничала сильно, но плохо стало до этого. Я с занятий ушла. Я буду рожать, Зоя Степановна. Мне двадцать пять лет. Когда, если не сейчас?
– У тебя смена завтра на сутки? Полежи ка ты подруга в отделении патологии до завтра. Пообедаешь, поставим капельницу, отдохнешь. Попроси девочек пусть купят то, чего бы ты поела. Я оформлю историю, мало ли, как дело обернется. Справишься за ночь, значит, повезло, а нет, останешься в стационаре. Переоденься в свой медицинский костюм и в палату. Матка не в тонусе, пока все спокойно, но мне не нравится твое состояние. Отдыхай, я позже зайду.
Кристина устроилась в палате родного отделения. Получив «допинг» она уснула. Сергей позвонил ей вечером с незнакомого номера телефона.
– Трубку не бросай, пожалуйста. Ты сейчас где? Дома ты не появлялась, я сейчас у твоей больницы.
– Я на работе, выручаю коллег, – соврала Кристина, даже не покраснев. – Посмотри наверх, второй этаж, третье окно справа. Видишь? – спросила она и помахала рукой. – А теперь, извини, мне некогда. Завтра у меня сутки.
Он приехал на следующий день, и Кристина даже спустилась в холл, но разговора не получилось. Она стояла у окна и смотрела сквозь стекло на падающий снег, стараясь не встречаться взглядом с Сергеем.
– Зачем ты приехал? – спросила она негромко.
– Я сделал большую глупость, пожалуйста, прости.
– Сережа, не звони мне больше и не приезжай. Пойми, твои визиты ничего не изменят. Спасибо тебе за все. Я говорю искренне. Я стала взрослой и узнала, что значит быть счастливой, а ты мне очень в этом помог. И не важно, что это продлилось недолго, главное, что оно было.
– Дай мне время и шанс все исправить.
– Как и что ты можешь исправить? Устроишь мне частичную потерю памяти? Ты сделал свой выбор, я не конкурент Ларисе. Картина, которую я видела, закроет все, чтобы ты сейчас не сказал или сделал. Я не обвиняю тебя ни в чем и не упрекаю, и совсем не потому, что я хорошая. Ремарк писал: «Любовь – это борьба. И главная опасность – желание отдать себя целиком. Кто сделал это первым, тот проиграл». Видимо, я поторопилась и проиграла. Мне очень больно, я этого не скрываю, но это все, что я могу сейчас тебе сказать. Извини, я пойду, мне пора. Прощай.
Кристина, отдохнувшая в родном отделении, пришла в норму. Токсикоз остался, но угрозы прерывания не было и она, отработав смену, вернулась домой. Уборка в квартире заканчивалась, когда позвонил отец. После обмена приветствиями, разговор как-то не складывался.
– Кристя, дочка, что у тебя случилось? Я чувствую, давай начистоту, – попросил отец.
– Пап, я беременная, а отца ребенка видеть не могу. Я знаю, что будет трудно, но я справлюсь. Успею сдать экзамены и перейти на шестой курс. Потом, возможно, возьму академический отпуск, пока малыш подрастет. Не осуждай меня, пожалуйста, я не могу поступить по-другому. Я тебя целую. Пока.
Отец перезвонил ей в течение часа.
– Кристя, у меня к тебе всего одна просьба. Срочно найди себе квартиру, чуть больше твоей, но обязательно с лифтом и пандусом. Как ты собираешься гулять с ребенком в коляске?
– Пап, не говори глупостей. Любая квартира больше моей стоит дороже даже в новостройках. Где ты возьмешь деньги на доплату? Нет, папа, это не реально, да и не нужно. Меня устраивает мое жилье.
– Кристя, я всего лишь попросил об одолжении. Ты найди квартиру, а остальное я решу сам. Пожалуйста, найди вариант и позвони. Я ни так много прошу. Целую.
Во вторник утром, Кристина звонила в квартиру Сергея, очень надеясь застать Розу. Роза открыла дверь и пропустила ее вперед.
– Здравствуйте, Роза. Скажите, я могу забрать свои вещи или Вам нужно разрешение господина Миронова?
– Вы что, поссорились? Может не стоит торопиться? Указаний на Ваш счет, я не получала, а вещи свои Вы вправе забрать.
– Спасибо. Мы не ссорились. Я видела их с Ларисой здесь, в этой квартире, на этой кухне, и они не чаи распивали, поверьте.
Кристина собрала вещи, обувь, книги. Все, что подарил ей Сергей, и что она привезла сама. Мысль оставить все подарки была, но здравый смысл взял верх. В свете последних событий, жить ей предстояло скромно, без лишних расходов. « Как там, в детстве говорили: «Подарки не отдарки». Вещи мои, моими и останутся», – решила она.
– Извините меня, Кристина, Вы
