В Париже Ален закупил суточных цыплят. Их было тринадцать тысяч четыреста восемьдесят три штуки. Он отправил их с сопровождающим, а уж потом позволил себе исполнить мечту детства.
Да, он наконец-то прокатился в Лондон на поезде по тоннелю. Он успел в пути выпить темного пива «Гиннесс» и даже подумать о том, что и его строгая попутчица могла бы получить удовольствие, если бы прокатилась, как он. Или с ним?
Ален Ригби открыл белую дверь лаборатории. На него пахнуло свежестью, прохладой, он услышал тихий гул процессоров. Сотрудники рассчитывали на компьютерах рацион для подрастающих цыплят до миллиграмма. Добавки, витамины — все, что нужно на один клюв, как шутил Ален.
— Ален, я хочу поговорить. — Синди, ветеринарный врач, никогда не упускала такой возможности.
Он чувствовал, что и сейчас ее волнуют не столько предстоящие уколы, которые нужно сделать цыплятам от болезни Марека, а просто желание напомнить о себе. Она тщеславная особа, Ален это знал, как знал и то, что Синди готова быть полезной не только на птицеферме… И не только ему.
— Охотно, но прежде я взгляну на моих любимцев. — Ален кивнул на закрытую дверь в дальнем углу лаборатории и подмигнул Синди. — Они в порядке? Все?
— Ты, конечно, о своих золотых петушках.
— В какой-то мере золотых, ты права, — согласился Ален.
— Им исполнилось по сто пять дней. Их уже пересадили во взрослые клетки, — сообщила Синди. Она помолчала и добавила: — Очень вовремя. Потому что они сущие бандиты.
— Что они натворили?
Ален с интересом оглядел Синди. А она ничего, особенно когда горячится.
— Они едва не заклевали друг друга. Отрастили такие клювы, что пришлось вызывать специалистов с новым аппаратом.
Ален довольно ухмыльнулся.
— Они молодцы. Страстные натуры. — Он снова ухмыльнулся. — А мы…
Синди порозовела, ожидая продолжения фразы и надеясь услышать что-то многообещающее.
— А мы, — продолжал Ален, — будем направлять их страстность в нужное русло. Так им, значит, обрезали клювы?
— Да, да, — поспешно подтвердила Синди.
— Надеюсь, ничего другого не тронули? — Не ожидая ответа, он расхохотался и вышел.
Синди, конечно, хороша, в ней чувствуется темперамент. Но с некоторых пор, а точнее со времени развода, он отдыхал от женщин. Ему не хотелось никаких интрижек, он и с соседкой в самолете заговорил скорее по привычке. Как всякий уверенный в себе мужчина, Ален Ригби считал, что любая женщина счастлива, если на нее обращает внимание такой, как он.
Так что же меня задело больше всего? — спрашивал себя Ален. То, что ей не нужно было внимание такого потрясающего мужчины, как я?
День стоял ласковый, солнце не жарило, как летом, но было все еще в теле, как говорил Ален о солнце в такие дни. Он смотрел в синее небо с легкими облачками, которые кувыркались в нем, сливались, разделялись. От этого зрелища на душе возникала небывалая легкость.
А вот если бы сейчас ему встретилась та суровая незнакомка, он бы так просто от нее не отстал. Он, Ален Ригби, никогда не отказывается от того, что ему интересно.
— Мистер Ригби-и!
К нему бежала Синди. Ален остановился и смотрел, как колышутся ее груди под тонкой блузкой, как ходят ходуном высокие бедра.
Похоже, и эта женщина не отказывается от того, что ей интересно. Он стоял, ни шага не делая ей навстречу.
— Ален, — она тяжело дышала, — мне только что сказали, что самый лучший петушок… — она откашлялась, — самый лучший петушок, твой… любимый… погиб. — Она поднесла руку ко рту.
— Не может быть, — сказал Ален. — Я уволю того, кто виновен. Я выложил за него почти столько, сколько едва ли не за все стадо!
Теперь это был не просто Ален, с которым у Синди однажды случился роман. Когда Ален был еще сыном мистера Ригби, а не хозяином «Кинг Чикен». Но он, как папочка, неудержимый в гневе, как неудержимый и в достижении своей цели.
Синди покачала головой и усмехнулась.
— Вряд ли ты можешь его уволить.
— Я могу уволить кого угодно! — запальчиво заявил Ален.
— Даже хозяина неба? — Она с интересом посмотрела на него.
Ален уставился на Синди.
— Ты, кажется, никогда не была слишком… набожной. Или я что-то перепутал?
— Нет, Ален. Ты ничего не перепутал. Я такая же, как была. Впрочем, в чем-то, быть может, стала более умелой.
— Ты стала опытнее. С первого раза делаешь укол в ногу цыпленка, — хмыкнул Ален. — Так в чем дело? Что еще за хозяин неба?
— Сокол. Его сбил сокол, — сообщила Синди.
— Сокол? — Ален запрокинул голову к небу. — Кто тебе сказал?
— Наш охранник. Он обходил территорию и у северного забора…
— Так почему он его не подстрелил?
Синди пожала плечами.
— Не знаю.
— Я узнаю, — пообещал Ален. — Но… странное дело, обычно сокол сбивает птицу в полете. Он не бросается на сидячих. Неужели этот мерзавец вздумал летать?
— Я… я однажды видела, как петушок пытался полететь, — сказала Синди. — После того, как я вколола ему витамины…
— Похоже, дорогуша, ты вколола ему что-то другое. — Ален усмехнулся. — Стимулирующее. Больше ничего особенного в его поведении не заметила, кроме попытки взлететь?
— Брось, Ален! — фыркнула Синди. — По-моему, тебе самому нужны стиму…
— Ален! — На знакомый голос Ален оглянулся тотчас, не дослушав сальную шутку Синди. — Привет!
— Алекс, черт побери! Ты, как всегда, вовремя. Стоит чему-то случиться, как ты тут как тут. — Он пошел навстречу брату, раскинув руки. — Привет.
— А что-то уже случилось? Или…
— Не каркай, как ворона. Случилось. Погиб мой самый драгоценный петушок.
— Вот как? Тот самый? А я-то собирался его рисовать. Мне сделали престранный заказ. — Алекс ухмыльнулся. — Но за такие деньги, какие предложили, я нарисую кого угодно. А может, тебя нарисовать, Синди? — Алекс облизал губы. — Ты здорово похорошела. С тех пор, как перестала спать с этим хозяином гарема. — Он кивнул на брата. — Ты мне нравишься. Я пробуду здесь…
— Отстань от нее, Алекс. Ты болтун, это известно даже нашей кошечке Синди. Почему не позвонил, что приедешь?
— Да откуда мне было знать? Я ехал вовсе не к тебе. А потом обстоятельства сложились так, что я подумал — дай-ка заверну. Может, получу то, чего так сильно хочется.
— Ты все еще вегетарианец?
— Да. И все еще…
— Ладно. Остальное меня не волнует. Твои комнаты в мансарде в полном порядке. Располагайся.
— Послушай, Ален, тебе стоит объявить награду тому, кто найдет душителя твоего сокровища. — Алекс ухмыльнулся, глядя на огорченное лицо брата. — Не могу сказать никаких слов в утешение, хотя вижу, как сильно ты расстроился.
