Снова воцарилось молчание. Тишину разбавляла лишь негромкая музыка.
— Жуткая история, — произнес наконец Джеймс. — Говоришь, обвалился мостик? По-моему, я что-то об этом слышал… Может, где-нибудь читал?
Полли осознала, что допустила чудовищную оплошность, и в ужасе расширила глаза.
— Я чем-то обидел тебя? — нахмурившись, спросил Джеймс.
Разволновавшаяся Полли покачала головой.
— Нет-нет, ничем ты меня не обидел, — торопливо сказала она. — Просто я увлеклась воспоминаниями, хотя в последнее время почти не позволяю себе к ним возвращаться. Мрачными мыслями только отравляешь себе жизнь. Лучше вспоминать о хорошем. К примеру, о том, какой веселой была мама или как забавно переживал Эдди, когда смотрел мультики.
Она попыталась улыбнуться. Почему ей пришло в голову делиться с Джеймсом своей бедой? Ей прекрасно удавалось держать все в себе долгие годы. Она никогда ни с кем не разговаривала на эту тему. Слышал от нее о трагедии, пожалуй, один Кеннет.
Джеймс долго о чем-то размышлял. Потом кивнул:
— Да, ты права. Вспоминать о людях, которых больше нет с нами, надо только хорошее. Так лучше и для нас, и, наверно, для них. — Он снова погрузился в размышления.
Она не произносила больше ни слова, боясь, что снова забудется и выболтает лишнее. «Слышал ли он, как погибла женщина, на которой был женат мой отец до Эстер?» — крутился в голове вопрос.
— Ты удивительная девушка, Поллиана, — вдруг вымолвил Джеймс.
Имя, которым так внезапно нарекла себя Полли, прозвучало мелодично и ласково. Удивительная? Она усмехнулась про себя. Станешь тут удивительной…
— Смотришь на тебя и понимаешь: мир не настолько ужасен, — медленно добавил Джеймс.
Будем считать, что я тебе поверила, вздохнув, подумала Полли. Их взгляды вдруг встретились. И она как будто увидела в его глазах ответы на все свои вопросы, решение всех многочисленных проблем. Желание почувствовать его тепло и найти в нем утешение достигло в ней такого накала, что стало страшно.
— Поллиана, — прошептал Джеймс, протягивая ей руку.
Полли, как околдованная, вложила в нее свою. Джеймс медленно наклонил голову, и их губы слились в пьянящем поцелуе.
… — Что мы делаем, милая? — прошептал Джеймс сдавленным от страсти голосом. Они уже сидели на тахте, его руки крепко сжимали тонкую талию Полли.
Она будто очнулась от сладкого сна и, осознав, что играет с огнем, испуганно отпрянула.
— В самом деле! — На ее губах еще чувствовался жар поцелуев, сердце стучало так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. — Все из-за шампанского…
Она поднялась, смущенно одергивая юбку. Голова шла кругом.
— Или из-за того, что вечер выдался редкий, — слегка охрипшим голосом произнес Джеймс.
— Может быть, — пробормотала Полли, не поворачивая головы. — Который сейчас час?
Джеймс взглянул на часы:
— Четверть двенадцатого.
— Как поздно. Мне пора. — Она обвела взглядом комнату. Свечи догорали. Таинственно поблескивало недопитое шампанское в бутылке. Уходить не хотелось, но инстинкт самосохранения не позволял остаться. — Спасибо за ужин.
— Поллиана, — позвал Джеймс.
Она повернулась. Он встал, приблизился к ней, поднял руку и осторожно, будто имел дело с новорожденным ребенком, поправил прядку коротких волос на ее лбу.
— Прости, если позволил себе лишнее.
Полли улыбнулась:
— Мы оба себе это позволили.
— Пожалуйста, знай: я давно не чувствовал себя настолько счастливым. И очень благодарен тебе за то, что ты приехала, уделила мне внимание. Признаться, я до сих пор не вполне в это верю…
«А я не верю тебе», — охваченная новой волной страха, вдруг подумала Полли.
Джеймс приехал в «Тауэр» немного раньше обычного. Проснулся он на рассвете, ощущая себя самым счастливым в мире. Если бы он не опомнился, вероятнее всего, не остановилась бы и Полли. Когда он представлял, к чему это могло привести, мурашки бежали по коже. И все же хорошо, что у него хватило благоразумия остановиться. Не хотелось, чтобы Поллиана, осознав, что натворила, пожалела об этом и опять отдалилась. Она была нужна ему вся — не только тело, но и душа. Действовать следовало крайне осторожно.
Ее еще не было за стойкой, когда он вошел в вестибюль. «Оно и к лучшему. Пусть пройдет побольше времени, чтобы при встрече она не смутилась. Подойду к ней во время перерыва на ланч».
Он с воодушевлением принялся за дела и не заметил, как пролетело целых два часа. Очнулся, когда зазвонил телефон внутренней связи.
— Джеймс, зайди, пожалуйста, ко мне, — послышался в трубке голос Гилленхола.
— Да, конечно. Буду через пять минут.
От осознания того, что ему предстоит отчитаться за дело, которым они занимались вместе с Поллианой, идти к главному управляющему было даже приятно. Шагая по длинному коридору, Джеймс тихо напевал. А войдя к боссу, тотчас изложил, как они с Поллианой решили действовать.
— По-моему, это самый мирный и самый безопасный путь, — заключил он.
Гилленхол на минуту задумался.
— М-да… Пожалуй. Держи меня в курсе событий.
— Непременно. Можно идти? — Джеймс уже было собрался встать со стула, на который присел, уверенный, что разговор окончен, но Гилленхол жестом велел ему оставаться на месте.
— Не спеши, — сказал он, глядя почему-то не собеседнику в глаза, а в стол. — Надо обсудить кое-что еще.
Джеймс насторожился. На вчерашнем совещании они основательно проработали все текущие вопросы, и Гилленхол явно остался доволен помощником.
— Что-нибудь не так? — спросил он, сбитый с толку очевидным замешательством начальника.
— Нет-нет, все так, — сказал тот. — Все, что касается работы. — Вот только… — Он вдохнул побольше воздуха и поднял глаза: — Мне весьма неловко заговаривать с тобой об этом, но, боюсь, если я не предостерегу тебя, ты наломаешь дров и долго в «Тауэре» не продержишься.
— Что? — У Джеймса от недоумения вытянулось лицо.
— Дело в том, что вчера после работы я встретился за ужином у сестры со своим племянником Бернардом. Наверно, ты давно понял, что парнишка обожает перемыть всем кости и не слишком серьезно относится к своим обязанностям… С этим я, поверь, пытаюсь бороться, но вопрос в другом. От Бернарда я узнал про тебя массу любопытного.
— Про меня? — От неожиданности Джеймс даже рассмеялся. — Что за ерунда? Я с Бернардом почти не общаюсь.
— Зато он общается со всеми вокруг и впитывает в себя слухи, точно губка. Весь отель болтает, что ты развлекаешься по очереди то с герцогиней, то с горничными, принимаешь у себя посторонних дам, при этом пытаешься соблазнить и других служащих отеля.
