Шариф медленно открыл глаза.
Он не мог этого сделать. Достаточно того, что он собирался погубить свою собственную жизнь. И он не мог позволить своей сестре сделать то же самое. Она совершила ошибку, соглашаясь на этот брак. Но он не допустит, чтобы эта ошибка оказалась для нее роковой.
Он защитит ее. Как делал всегда.
Шариф подошел к столу, снял телефонную трубку и набрал личный номер султана Захаркена.
Когда султан ответил на его звонок, он заговорил с Шарифом сердечно, даже по-дружески. Но когда он понял, что Шариф звонит не для того, чтобы обсудить их коммерческие интересы в нефтяном бизнесе, а чтобы отменить свадьбу, его голос стал ледяным.
– Вы осознаете, что некоторые люди воспримут отмену свадьбы как акт объявления войны? – спросил он.
Шариф напрягся, вспомнив сожженный дотла дворец, пожары в городе и плач голодных детей. Но его страна изменилась. И изменился он сам. Он больше не был пятнадцатилетним мальчиком. И полностью владел ситуацией.
– Махтар всегда был и всегда будет величайшим другом и союзником Захаркена, – заверил он. – Так же как и я вашим. Но сердца молодых так изменчивы, к несчастью. Вспомните себя в ее возрасте.
– Да, – холодно произнес султан. – В этом возрасте я впервые женился.
– Когда мы с вами были молоды, мир был совсем другим, – сказал Шариф, словно они были ровесниками.
– Вы правы. Молодежь сейчас понятия не имеет о долге. Мои собственные дети…
Султан замолчал, и Шариф тут же подхватил его мысль:
– Совершенно верно. Но дружба между странами и их правителями не меняется. Как и существенные доходы от совместных предприятий. – Он сделал паузу. – Будет жаль отказаться от миллиардного проекта, который мы с вами обсуждали, из-за частных соображений…
– Вы и в самом деле рассчитываете, что я соглашусь на наше партнерство? После нанесенного мне смертельного оскорбления? Мне следовало бы собрать генералов и приказать им ввести танки в вашу столицу.
– Вы, конечно, свободны в своем выборе. Но ваши генералы предупредят вас, что у нас имеется современная и хорошо тренированная армия. – Шариф вздохнул. – Жалко будет обречь на смерть наших самых преданных подданных из-за того, что глупенькая девятнадцатилетняя девчонка решила, что она слишком молода для замужества и материнства.
– Надо мной станут смеяться. Скажут, что меня бросила невеста из-за того, что я старик! Я – человек в самом расцвете сил! Ничто не компенсирует потерю чести!
– Никто не станет смеяться, когда узнают, что моя сестра отказалась от свадьбы не ради другого мужчины, а для того, чтобы поступить в колледж. Ваши люди скажут, что вам повезло избавиться от жены, которая будет пренебрегать своими обязанностями ради научной карьеры. – Шариф сделал паузу. – Но больше всего они будут говорить о том, что вы ловко отомстили мне, заставив согласиться на невыгодные условия нашей сделки.
– Сделки? – Султан откашлялся. – Какой сделки?
Шариф понял, что он победил.
– Сделки, в которой я беру на себя все финансовые риски и плачу миллиарды долларов за разведку нефтяных месторождений, их разработку и транспортировку нефти, в то время как вы получаете все доходы.
После этого все пошло как по маслу. Гнев султана испарился, а его место заняли жадность и приятные мысли о том, как все будут говорить, что могущественного эмира Махтара провели при заключении делового соглашения. К концу разговора султан уже смеялся.
– Даже мои собственные дети не стоили мне так дорого, – с восторгом сказал султан. – Пожалуйста, передайте вашей сестре мои наилучшие пожелания и сердечную благодарность.
Повесив трубку, Шариф чуть не застонал. Цена этого соглашения будет намного выше, чем траты на закупку приданого. И ему придется оплатить все расходы из собственного кармана. Понадобится лет двадцать, чтобы восстановить свое состояние. Если это вообще будет возможно.
Но это он переживет. В действительности он не смог бы пережить другого – если бы его любимая сестра была несчастлива в браке без любви.
Но если бы не вмешательство Ирэн…
Шариф задержал дыхание. Он должен видеть Ирэн. Прямо сейчас. Сказать ей, что свадьбы не будет. Она должна быть первой, кто об этом узнает.
Выйдя из кабинета, он пошел по коридору к комнате Ирэн. Она оказалась пуста. И тут он вспомнил. Турецкие бани. Развернувшись, он с неподобающей его положению поспешностью направился в женское крыло дворца. Служанки с изумлением смотрели на него, но никто не рискнул остановить эмира, когда он вошел в темное помещение, где находилась женская баня.
Шариф остановился.
Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что внутри находятся только две женщины – Ирэн и пожилая служительница, которую много лет назад выписали из Стамбула.
Ирэн, частично прикрытая полотенцем, лежала на мраморном лежаке лицом вниз, а служительница делала ей массаж. Внезапно полотенце соскользнуло с тела девушки и упало на пол.
Шариф почувствовал, как у него остановилось дыхание. Он забыл, зачем пришел сюда.
Служительница удивленно взглянула на него, но он приложил палец к губам, а потом жестом приказал ей удалиться.
Пожилая женщина неодобрительно посмотрела на него, но что ей оставалось делать? Он был эмиром. Впервые в жизни Шариф воспользовался своей властью для достижения личных целей.
Служительница ушла, а Шариф занял ее место. Он положил руки на спину Ирэн и начал осторожно массировать ее обнаженное разогретое тело.
Азиза предупредила Ирэн, что в турецкой бане будет много пара.
– Это нечто среднее между раем и адом, – сказала она и поспешно добавила: – Но вам там понравится. Поверьте мне.
Ирэн около часа сидела обнаженная на мраморной скамейке, окутанная густыми клубами пара. Время от времени служительница обливала ее горячей мыльной водой и растирала ее тело рукой в шершавой рукавице. После того как эта процедура была повторена несколько раз, Ирэн почувствовала, как ее кожа начала гореть и стала очень чувствительной к прикосновениям.
Хуже всего было то, что Ирэн ничего не видела, кроме расплывчатых теней. Она оставила очки вместе с одеждой в комнате для переодевания. И без них чувствовала себя беспомощной.
«Нечто среднее между раем и адом».
Такими были для нее прошедшие три месяца.
Она каждый день виделась с Шарифом, жила в одном дворце с ним, более того, спала в комнате рядом с его покоями. Каждое утро и каждый вечер она сидела напротив него за обеденным столом. Смотрела на его красивое смуглое лицо, слышала его голос. На людях они говорили о политике и международных событиях, обсуждали прошедший в Махтаре кинофестиваль или открытие новой художественной галереи. Наедине шутили и поддразнивали друг друга.
