Застолье прошло без сучка и задоринки. Когда было съедено последнее желе и взорвана последняя хлопушка, мальчики радостно двинулись за мной в сад. И веселье забило ключом.
Внезапно небо потемнело, на землю упали первые капли дождя. Все с топотом бросились в дом. Что же я буду делать с этой оравой, с ужасом подумала я.
Мармелад, сладко дремавший у камина, испуганно вскочил и ощетинился. Комната наполнилась шумом и криками. Я чувствовала, как растет напряжение.
Филлипс в бумажном колпаке пирата надел ролики и лихо прокатился вокруг стола. Мальчишки стали раздвигать стулья. Прирожденный лидер, он своей энергией мгновенно зарядил всех остальных. Вскоре все как угорелые носились по гостиной. Фарфоровая посуда и хрустальные бокалы жалобно позвякивали на полках антикварного буфета.
Я безуспешно пыталась навести порядок, недооценив бунтарскую мощь Филлипса. Постепенно веселый праздник превращался прямо в оргию разрушения, которую я не была в состоянии остановить.
Между тем Филлипс, желая поразить зрителей своим мастерством, лихо кружил вокруг стола. Неожиданно ему под ноги бросился глупый Мармелад. Спасая котенка, мальчик резко свернул в сторону и прямиком угодил в буфет.
Мне показалось, в комнате разорвалась бомба. Треск деревянных панелей, звон разбитого стекла и посуды ознаменовали собой кончину антикварного предмета.
Воцарилась зловещая тишина. Дети молча взирали на результаты погрома. Побледневший Филлипс медленно поднялся на ноги. Потирая ушибленные места, он хлопал глазами, в которых стояли слезы, и не знал, что сказать. Зато я знала. Но не успела я раскрыть рот, как входная дверь распахнулась… На пороге стояла Эверил!
Цепкий взгляд холодных голубых глаз скользнул по лицам гостей, по столу с остатками разноцветных яств, по обломкам буфета…
— Господи, что тут у вас происходит?! Все немедленно вон! — Лицо Эверил потемнело от гнева.
Я стала суетливо выпроваживать мальчиков, которые и сами были рады сбежать как можно быстрее.
— Вэнс, хочешь посмотреть, во что моя сестра превратила твой дом? — манерно закатив глаза, умирающим голосом спросила Эверил.
Из темноты выступил мистер Эшмор. Только его здесь не хватало, подумала я.
Родни, отчаянно рыдая, убежал к себе в комнату.
Эверил швырнула на диван жакет и метнулась ко мне:
— Ты пригласила этих несносных детей втайне от меня! Ты же знаешь, я не хочу, чтобы Родни водился с ними, особенно с этим отвратительным рыжим Филлипсом!
— Ну что ты, Эверил, не такой уж он отвратительный. Немного сумасбродный, а так ничего… Родни, пожалуй, было бы полезно научиться общаться с людьми, — миролюбиво заметил Вэнс и добавил: — Да, натворили они тут дел… Но Эстер трудно винить в этом, она же не знала, чем все это может закончиться…
— Она должна была знать! — отрезала Эверил, бросившись в кресло. — Любой, кто обладает хоть каплей разума, мог догадаться, что Филлипс, во-первых, распущенный дикарь, во-вторых, почти беспризорник: его матери вечно нет дома, у нее дурная репутация.
Я заметила, как Вэнс саркастически улыбнулся:
— Ты вроде не моралистка…
— Ах, Вэнс, перестань, пожалуйста, — перебила его Эверил раздраженно. — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.
— Да, понимаю. Тебя не очень-то волнует моральный облик миссис Филлипс, просто это люди не твоего круга. Но Эстер, я уверен, меньше всего волновало социальное происхождение мальчуганов. Возможно, она решила, что Родни пора взрослеть.
— Ты ее выгораживаешь?! — Эверил зло прищурила глаза.
— Успокойся, — сказал Вэнс. — Ты же не думаешь, что наша Эстер, такая благонравная и рассудительная, могла пригласить в твой дом безнадежно испорченного человека? Она воплощение порядочности и…
— Все, достаточно, — перебила я мистера Эшмора. Я была в недоумении: он нарочно пытается еще больше осложнить ситуацию?
— С другой стороны, Эстер точно лишена снобизма, — как ни в чем не бывало рассуждал Вэнс.
— Ты считаешь, снобизм свойственен мне? Что ж, ты попал в точку, — возбужденно заявила Эверил. — Я отношусь к выбору знакомых так же ответственно, как и к выбору нарядов или еды. Не все подходит малышке Эверил. Кстати, в саду висят фонарики. Эстер, ты предполагала, что праздник продлится до ночи, или ты пригласила этих хулиганов на весь уикенд?
— Эверил, по-моему, ты появилась в самый неподходящий момент. Дети бы сейчас во всю веселились, в том числе и Филлипс, который вызывает в тебе столько отрицательных эмоций. — В голосе Вэнса появилось нечто жесткое.
Эверил подозрительно на него посмотрела, очевидно, до нее только что дошло, что Вэнс оказался здесь неслучайно.
— Боже мой, Вэнс! — театрально вскричала она. — Ты пришел на детский праздник?!
— Да, если хочешь знать, — с вызовом ответил он. — Жалею, что не появился здесь немного раньше: мальчики в моем присутствии вели бы себя спокойнее, а Эстер была бы избавлена от твоих воплей. И нечего удивляться, — сказал он, заметив, что у Эверил широко распахнулись глаза. — Да, мне хотелось пообщаться не только с детьми, меня тянуло сюда и по другой причине. — Он медленно повернулся и в упор посмотрел на меня.
Я покраснела до слез. Но тут же нашла подходящее объяснение такому странному поведению мистера Эшмора: он злился на Эверил и решил использовать меня, чтобы вызвать у нее ревность и наказать ее за фривольное поведение во время путешествия. Какое коварство! Моя гордость была уязвлена! Но тут мне стало совсем плохо, когда я поняла: с приездом сестры пришел конец моим мало-помалу возникшим отношениям с Вэнсом. Я с горечью осознала, что ревность в данный момент терзала уже и меня, а не только Эверил.
Не справившись с напряжением, я взорвалась:
— Откуда ты взялась так рано?! Твой корабль еще далеко от Англии.
— Я вернулась самолетом, — ответила Эверил. — И кажется, вовремя, судя по тому, что здесь происходит… но мы поговорим об этом позже. — Ее глаза метались от меня к Вэнсу.
— Что это ты имеешь в виду? — спокойно спросил Вэнс.
Он медленно подошел к столу, на котором в беспорядке валялись недоеденные сладости и один большой кусок торта, на котором сохранилось несколько букв из бело-розовой глазури: «С днем» — все, что осталось от былого великолепия.
— Я имею в виду… — начала Эверил и запнулась. — Это все Эстер: приглашает всякий сброд и позволяет негодникам разнести мой прекрасный дом!
Вэнс отрезал себе кусочек торта и отправил его в рот.
— О, торт на мое восьмилетие был точно такого же вкуса! И выглядел так же, только буквы были не розовые, а шоколадные.
