Слишком близко (СИ) - Басманова Валерия

— Костюма больше нет. И вскоре, как только часы пробьют двенадцать, все развеется, а я превращусь в «панду» с растекшейся тушью под глазами, — пошутила Вера и, смущаясь, попыталась салфеткой стереть невидимый «недостаток».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пусть. Панды тоже милые и добрые, — я не сводил с Веры глаз. Она смущалась под моим пристальным взглядом, опускала ресницы, снова смотрела на меня. И это было так здорово, так нежно, искренне. Я готов был смотреть и смотреть на нее.

Вера наконец-то улыбнулась краешками губ, взяла вилку, нож и отрезала кусочек блина.

— Спасибо тебе, Максим, за замечательный день, — вспомнив о мальчонке, ее губы дрогнули.

Я снова накрыл ее руку своей и едва не закричал от счастья, когда она не попыталась высвободить руку.

— И тебе спасибо, Вера. Вручая подарки, я, пожалуй, впервые за долгое, очень долгое время испытывал радость. Прежде мне доводилось бывать на новогодних семейных вечерах со сказочными елками под потолок, украшенными именитыми дизайнерами. Состоятельные родители задаривали избалованных чад невероятными подарками, завернутыми в яркие коробки. Однако там я не видел столько неподдельной радости, сколько видел сегодня.

Вера кивнула, и я заметил, что ее глаза снова заблестели.

— Веруш, не переживай, я не забуду про них, — сорвались с языка слова, которые давно крутились в уме.

Она всхлипнула и постаралась улыбнуться сквозь слезы.

— Ты добрый, — прошептала и затихла, вспомнив, как складывались наши с ней отношения поначалу, как прошла ты злополучная встреча в моем офисе. Мне стало стыдно, даже гадко, но если я виновен, я должен держать ответ.

— Добрым не выжить в жестком мире, — ответил, не отводя глаз. Сейчас лгать нельзя, выгораживать себя тоже. Да и если хочу настоящих отношений, нельзя их начинать со лжи — ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому продолжил резать правду матку, хотя не имел привычки выворачивать душу перед другими. — Добрых считают слабыми, глупыми, пытаются обвести вокруг пальца, поэтому я стараюсь быть справедливым. Иногда, когда эмоции захлестывали, делал ужасные ошибки. Я помню их и стыжусь. Искренне стыжусь и раскаиваюсь во всем, что натворил, — горло сдавил спазм, пришлось сделать паузу. Тяжело признаваться в косяках, особенно когда душу выворачивает Верин чистый взгляд. Чувствуешь себя козлом, которому нет прощения. Я же больше всего на свете хотел, чтобы она поверила мне и дала шанс. — Если можешь, прости меня, пожалуйста.

За время, пока Вера молчала, я взмок. Пот градом стекал по лбу, но я боялся разорвать зрительный контакт, отвлечь Веру даже взмахом руки, глубоким вдохом. Мне казалось, что сейчас она пытается взглядом нащупать мою душу, убедиться, что мне можно верить, что я не лгу.

— Кто безгрешен — пусть первым бросит в меня камень, — ответила она, и я выдохнул.

— Спасибо! Спасибо! — прошептал, не веря ушам. Я приложу все силы, чтобы доказать Вере, что тогда все случилось по ошибке.

Мы просидели в ней до самого закрытия блинной, не заметив, как пролетело время. Рассказывали друг другу о своем детстве, юности и о многом другом, о чем я прежде старался ни с кем не делиться. С ней же было легко и просто. Да и сегодняшний день тоже повлиял на меня.

Больше детские обиды, которые прежде я лелеял из-за обиды к отцу, не казались мне драмой вселенского масштаба, которые надо помнить всю жизнь и не забывать. Я же невероятно счастливый человек: еще молод, полон сил, здоров, голова на плечах есть. Сижу с девушкой, которая мне очень нравится. Она смотрит на меня с восхищением. И у нас есть будущее, которое мы можем построить вместе. Во всяком случае, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Вера доверяла мне.

= 32 =

Вера

Тот «сказочный» день изменил мою жизнь.

Согласившись, как мне казалось на авантюру, я выходила утром из дома в костюме Снегурочки и ругала себя, что доверчиво согласилась поехать куда-то с таким жестким человекам, как Максим Келер. А уже вечером мы сидели в блинной, неподалеку от моего дома, ели сладкие блинчики со сгущенкой и бананами и болтали, болтали, болтали обо всем на свете…

Мироздание неожиданно «щелкнуло палацами», перевернув мою жизнь с ног на голову. И за несколько часов мое мнение о Максиме изменилось. Я больше не хотела расставаться с ним.

Умом понимала: надо иметь гордость, мне завтра на работу, пора прощаться, но сердце кричало: «Не отпускай его!»

— Вер, тебе завтра на работу, — спохватился Максим, глянув на часы. — Ты же не успеешь поспать.

— Ничего. Пару часов подремлю, и как-нибудь отработаю смену, — искренне улыбнулась я, радуясь его заботе.

— Если будет невмоготу, я поговорю с… — он запнулся, поздно спохватившись, что сболтнул лишнего.

— Так это ты? Ты? — догадалась. Я же чувствовала, что на работу попала не просто так. Но думала, что тогда мне повезло, пришла в нужное время в нужном месте, а оказывается вот как.

— Прости, — с жаром взмолился Максим. — Я тогда пытался хоть как-то загладить вину и не придумал ничего лучшего.

Я молчала, наблюдая, как он волнуется, сжимает и разжимает пальцы, потирает их.

— Я не мог смотреть, как ты осталась одна, без ничего. Как работаешь за копейки, отказывая себе во всем. А подойти и предложить помощь тоже не мог. Ты бы меня слушать не стала. Испугалась бы! Вера! Верочка! — Максим взял меня за руки, поднял ладони и стал покрывать их поцелуями. — Прости меня!

— Ты давно прощен, — улыбнулась я. — Но впредь, пожалуйста, так не делай.

— Не буду! Я больше не буду дураком, слепым идиотом, думающим, что всегда прав и никогда не ошибаюсь!

Максим так отчаянно, трогательно извинялся, что последние мои сомнения рассеялись, и я готова была дать ему шанс начать все сначала.

— Давай забудем все и начнем день с нового листа, — привстала на цыпочки и у подъезда, глубокой ночью, под звездным небом, поцеловала Максима в щеку.

Всего лишь скромный поцелуй, но как у меня забилось сердце.

Такой видный мужчина привык к другим отношениям. Наверно, ему смешно наблюдать за моей старомодностью. Однако когда я отстранилась, увидела глаза Максима, его улыбку — поняла: он принимает меня такой, какая я есть. Мне даже захотелось пустить все на самотек, пригласить его в гости, но Максим наклонился, тоже поцеловал меня в щеку и спросил:

— Могу я завтра пригласить тебя на свидание?

Боже, он еще спрашивает!

— Да, — выдохнула я.

Он уехал, лишь когда убедился, что я дома, в безопасности. А я, пока его машина выезжала со двора, стояла у окна и провожала взглядом.

«Это все сон, не иначе!»

Я была настолько счастлива, что, несмотря на усталость, не смогла заснуть. А когда, наконец, задремала, сработал будильник.

Да, денек ждет меня веселый. Как бы не заснуть на ходу.

В обеденный перерыв мне удалось немного поспать. Только благодаря этому я доработала до конца смены. Но когда, выходя с работы, натолкнулась на Максима с букетом. От неожиданной радости у меня выросли крылья, открылось второе дыхание. И даже сомнений не возникло, как лучше провести вечер.

Мы опять допоздна разговаривали по душам, гуляли по ярким предновогодним улицам, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным вмести, и как-то так вышло, что наступил Новый Год, который мы встретили вместе.

Затем и Рождество…

Эта весна стала для меня особенной.

Еще задолго до того, как на календаре обозначилась граница окончания зимы, а на улице появились первые проталины, я почувствовала перемены душой. Радовалась бодрому пению птиц, с жадностью вдыхала сладкий воздух, какой бывает с появлением солнечных дней; шагала, отчаянно улыбалась миру и думала, как соскучилась за день по Максиму.

Сегодня он задерживается, но когда приедет, я угощу его чем-нибудь вкусненьким.