Она злилась, жутко злилась, и он не винил се. Все, ею сказанное, было верно. Он действительно манипулировал Телли. Проблема в том, что в ее мире Тэа поступил плохо. Аморально. А в его — проявил хитрость, ум. Нашел женщину, которую хотел и взял, сделал своей. В его мире это было хорошо. Поскольку прошло успешно.
Она права, их понятия сильно рознятся. У него по крайней мере есть преимущество — мать-англичанка и годы учебы в Англии. Его мать не возвращалась в Англию после замужества — еще одна история успешного похищения, — но она была необычной женщиной, красивой, образованной, гордой.
Первая жена Таира, Ара, родом из Бараки — дочь вождя, — однако она и его мать походили друг на друга, как две горошины в стручке. Они хорошо ладили, Ара заменила его матери дочь, которой у той никогда не было. А после страшной резни жизнь резко переменилась.
Тогда мать и уехала в Атик, сменив свой любимый Бер-Джуман на относительную безопасность — и анонимность — крупнейшего города Бараки.
Тэа надеялся, что Телли понравится свекровь. Уж маме-то его жена точно понравится. И еще он зиял, что та надеется увидеть внуков, которые заменят Заки.
Тэа взглянул на спину скачущей перед ним Телли. Она рассердилась на него, почти не разговаривает, отвечает односложно.
Но все изменится, когда они окажутся наедине, в постели. Тогда жена будет куда сговорчивее.
Уже в сумерках они достигли Эль-Сароша. Тэа отдал своим людям приказания. Одним поручил проверить городской дворец, принадлежащий семье эль-Тэйер уже двести лет. Другие должны были заняться лошадьми. И наконец еще группа назначалась в караул на первую половину ночи.
Тэа показал Телли, где находится ее комната, сообщил, что скоро подадут обед. Посоветовал пройтись по благоухающему саду, но ни в коем случае не выходить за пределы неуязвимых стен.
Телли ничего другого и не желала. После утомительной скачки сад, подсвеченный старинными фонарями, казался райским местом.
Нападение произошло так быстро, что Телли даже заметить ничего не успела. Она наклонилась, желая рассмотреть поближе мозаику, украшавшую дно фонтана, и тут се схватили сзади, зажали рот и нос и ткнули чем-то острым под ребра.
Ситуация, аналогичная тому утру, когда ее похитил Тэа, — только что все было замечательно, она спокойно готовилась фотографировать и тут же, без какого-либо перехода, оказалась в опасности. Телли укусила руку, закрывавшую ей рот, чтобы немедленно получить увесистый тычок.
— Один звук — и ты мертва, — прошептал в ухо грубый голос. — Понятно?
Человек говорил на английском, идеальном английском. И вообще, она узнала и голос, и акцент.
— Салид? — Это он служил при ней переводчиком, с ним она целых две недели ехала из Атика в Эль-Сарош.
— Тихо, и тогда тебе не причинят вреда.
Телли кивнула, вздрогнув, поскольку лезвие царапало тело.
— Чего вы хотите? — Тэа спасет ее. Он всегда спасает.
— Сколько с ним людей?
— С кем? — Телли нарочно притворилась непонимающей.
— Не дури.
Ничего она ему не скажет.
— Боюсь, я не в курсе.
Похитителю ответ не понравился, он сильнее сдавил се горло. Все поплыло перед глазами Телли.
В себя она пришла уже не во дворце. Ничем не примечательная комната. Руки и ноги связаны. Страх сменялся надеждой. Тэа придет. Найдет ее. Спасет, пока еще не слишком поздно.
— Ты проснулась, — сказал кто-то. Другой человек, не тот, что ее похитил. — Как твое горло? Болит?
Она кивнула.
— Салид не должен был так поступать. Его накажут. Я Имран. Я хочу помочь. Скажи, куда ты хочешь попасть? Я лично прослежу, чтобы тебя туда доставили.
— Вначале объясните, что вам надо.
— Подробности о шейхе эль-Тэйере, о его передвижениях, планах на будущее.
— Я ничего такого не знаю. Он не разговаривает со мной.
— Но ведь ты его жена?
— Да. Но он не доверяет женщинам.
Имран глядел на нее немигающим взглядом.
— Нам нужен только он. Мы не хотим вредить тебе.
Но они сделают это. Чтобы добраться до Тэа, они пойдут на все. А она, пусть непредумышленно, ухудшает его положение. Потому что Тэа обязательно придет за ней. Он не бросит ее, спасая свою жизнь. Ее Тэа рискнет собой.
И ей надо сделать то же самое. Что-то, чтобы помочь Тэа, защитить его.
— А если я расскажу, вы отправите меня домой? Позволите уехать?
Имран улыбнулся.
— Я сам доставлю тебя в аэропорт.
Ага, так она им и поверила. Тэа был прав. Эти люди вне закона. Они все сделают, чтобы добиться своего.
— Завтра мы возвращаемся в пустыню, — сказала Телли. — К нему домой, в Бер-Джуман.
— Ты знаешь дорогу туда?
— Ну конечно.
— Можешь показать нам?
— Да.
— Хочется верить. Иначе тебе непоздоровится.
Тэа просто почернел от ярости. Его люди не сумели защитить дворец и Телли. Проспали. Как и он сам.
Но он знает, кому в руки она попала. Расплата подождет. Сначала надо отыскать жену.
Дверь дома, где держали Телли, распахнулась. Тэа ворвался внутрь, подхватил ее на руки.
— Ты не ранена? — спросил он, разрезая веревки на руках и ногах.
Телли помотала головой и опустила ее к нему на грудь. Пока Тэа нес жену к выходу, она заметила в углу коридора изувеченное тело. Задрожав, отвернулась, не желая знать, мертв тот человек или жив, не желая иметь ничего общего с этим проклятым местом.
— Я не слышала, как ты подкрался.
— Я старался не шуметь.
— Спасибо.
Телли знала, что Тэа защитит ее. По-своему он меня любит, пришло ей в голову. Любит, как умеет, и этого довольно.
— Я знала, что ты придешь.
— Да?
Телли кивнула, чувствуя, как сжимается все внутри. Не собиралась она заботиться о нем, не ждала заботы и от него. Любовь между такими, как они, лишь все усложняет. Это не романтическая идиллия, свойственная западной культуре. Любовь в пустыне жесткая, неистовая, жертвенная. Не менее опасная, чем сам Тэа.
— Опусти меня, — сказала она, очутившись на улице. — Я могу идти.
Тэа поставил ее на ноги.
Они в беде. Он в беде. Последние сорок восемь часов стали худшими со времен той резни, после которой Тэа обнаружил истерзанные тела жены и сына. Не сможет он именовать себя хозяином пустыни, когда рядом Телли. Она с самого начала заставила его волноваться, бояться за нее.
А ему нельзя становиться обычным человеком. Он должен быть холодным, невозмутимым, неспособным отдавать и чувствовать.
Телли. Его женщина.
Надо отослать ее назад, домой. Однажды приняв решение, он его не изменит. И женские слезы его не остановят. Нет, если только так можно сохранить жизнь ей, если уж не ему самому.
