же делает вид, что все хорошо. Ну, не может она людей обижать из-за цвета кожи!
Со стороны – довольно забавно.
– Вы погодите, – сказал Саша-Чжан. – Тут все сначала говорят: «Фу!», а потом: «Не оставляй меня, Мганга!»
Мы только посмеялись в ответ. Саша, как и Женя – расист, но при этом очень болезненно относится к проявлениям расизма у окружающих. Тичер, которая очень рада тому, что Женя нас бросил, не в силах это скрывать.
– Я, – говорит, – на собственном опыте убедилась, что девушки любят боссов. Неважно, каких. Кан, Чжон, Чжан? Был бы босс!..
И на меня глядит. Мол, что ты думаешь? В Чжана ты еще не влюблялась.
Я промолчала: я ведь скоро за Кана замуж пойду. А Чжан, кстати говоря, еще толще Чжона. И одевается, черт знает как. К счастью, смотрел он не на меня, а на Кристу. Ей это вряд ли льстило, но в вопросах деликатности, она вроде Леры. Жертвует собой, молчит и так улыбается, что вот-вот глаза лопнут.
– Кристи – Чжан, Лина – Чжон… Кто – Кан? – спросил Чжан. Потер подбородок. – А-а-а, Тичер Кан хочу!
Тичер покраснела и засмущалась.
– Да, – ответила я. – Замуж.
– Тичер – Кан?!
Чжан захохотал, как мы в «Парадизе». Чуть не лопнул. А Тичер обиделась. Она всегда очень обижается, когда с ней обращаются, как она. И то, что в глазах Саши-Чжана, она стара, ей не понравилось еще больше.
Дальше гуляли молча.
Я башкой крутила, как подводная лодка – телескопом. Столько парней вокруг и все, на подбор, красавчики. Американцы. Высокие, мускулистые… Как в кино. Дома я бы свалилась в обморок, посмотри на меня такой вот мужчина, а тут – разошлась. Иду – улыбаюсь. И парни улыбаются мне в ответ. Почему-то, особенно ярко те, что шли со своими подругами-кореянками. Меня еще терзала обида на то, что меня даже Женя не захотела и я мстила за обиду корейским женщинам.
– Не прекратишь подмахивать чужим мужикам, – предупредила Ольга, – не доживешь до свадьбы!
Судя по ехидной ухмылке, она имела в виду не Женю. Уточнять я не стала: яростная попытка свое лицо сохранить. Но настроение улыбаться парням пропало. Оля тут же этим воспользовалась и стала улыбаться вместо меня.
– Я – пидорас! – рявкнул какой-то огромный чернокожий чувак. – That’s mean I am very generous!
Это значит, я очень щедрый, типа.
Я усомнилась, что это действительно означает именно это. Вряд ли щедрого человека назовут пидорасом.
– Это плохое слово, – попыталась Алька по-русски.
Он не понял ее.
***
Мы стояли на углу, возле пиццерии и ждали Тичера. Видимо, род наших занятий бросался в глаза. Примерно так же, как короткие шорты. На нас то и дело кидали особые взгляды. Кое-кто даже пытался с нами знакомиться, но я была единственной, кто говорил по-английски, а я была не в том настроении.
Мужской поток иссяк, я очень здорово могу изобразить взгляд, которым смотрит на весь мир мой любимый Дима: холодный, презрительный и до того безразличный, что мало кто осмелится подойти. Но «мало кто», не означает «никто»…
Минуты так две спустя, я обнаружила себя смотрящей в лицо красивого смуглого и дерзкого парня «кавказской национальности». Весь в белом, с хэндофоном в руке, он выглядел еще брутальнее, чем Макс друг Димы. Забыв, что мы не в Хабаровске, где парни этого типа задают тон, отжав под себя все рынки, я оробела и слегка убавила спесь.
Девки тоже перепугались.
Как-то вылетело из головы, что мобильные тут у всех, кому боссы не запрещают. А светлая одежда – не показатель богатства. Пара «вонючек» – химчистки на каждом углу! Вот мы стояли и блеяли, как бы нам ему объяснить, что мы – не проститутки, а хостес. Типа, честные девушки, секс-андэ и танцевальное шоу.
Не зная, как от него отвязаться и не решаясь прямо послать, мы не заметили, как вернулась Елена.
– Гет аут хир! – были ее первые слова.
Убирайся.
Кавказец дрогнул и торопливо свалил. Обещание позвонить менеджеру, смутило его без упоминания каких-то имен.
– Да он тут еще меньше прав имеет, чем мы, – сказала Елена. – Все знают, что девушек возит корейская мафия…
Тичер потом долго не унималась, пытала нас своим опытом и ни за что не желал верить, что мы – испугались, а вовсе не пали жертвами его чар. Все бубнила, как она в нас разочарована. Что пакистанцы ищут русских девушек только для того, чтоб жить за их счет. Вторыми в списке идут африканцы. Но и американцы, мол, не откажутся поживиться. Зависит от конкретно взятого парня и его конкретной, личной, морали.
– От тебя, Котик, я уже всего ожидаю! – сказала она, закончив свой монолог.
– В таком случае, мне будет сложно вас удивить, – ответила я.
***
После ужина мы побывали в «Кинг Клабе».
Это самый известный и грязный на Итэвоне клуб, как утверждала Елена. Приличным девушкам, там нечего делать, говорила она. Это единственное место, где можно американца подснять, спохватилась Тичер, видя, что мы раздумали.
– Идемте! – вскинулась я и первая побежала к себе – переодеваться во что-нибудь менее удобное.
У входа Лерка предприняла позорную попытку сбежать. Так ее обуял вдруг страх перед неграми. Елена схватила ее за руку, я ладонями уперлась в поясницу:
– Не смей со мною так поступать! Меня не захотели два корейца подряд!.. Мне нужно моральное удовлетворение!
Лера все понимала, но рвалась на свободу. Я пыталась ее убедить, что эти негры, что перед ней, давно оставили свои каннибальские пищевые привычки. Что это – очень цивилизованные ребята. Что из ее костей можно сварить исключительно холодец, а негры такое вообще не едят… к тому же они не умеют его готовить.
– Девочки, – скомандовала Елена, видя, как разбиваются мои аргументы об пол.
И Лерку силой, поднатужившись, затащили внутрь.
Мы заказали пиво. Мне велели сесть ниже и перестать вертеть головой, словно в зоопарке. Им-то хорошо, а для меня это первая дискотека!.. Не желая позориться еще и этим, я села и стала смотреть вокруг чуть более сдержанно.
Вокруг была куча народу: негры, пакистанцы, американцы…
Были все, но красавчиков среди них не было. Сделав пару глоточков, я пробила себе дорогу на танцплощадку и принялась подпевать Хэддэвэю. «Что насчет меня?»
Если бы моя бабка на минуточку ожила, то умерла бы вновь, увидев, как я танцую. Что все ее старания вытравить из меня «папашины» гены, не увенчались успехом. Хирурги – они такие: им кажется, что проблему всегда можно вырезать…
Когда я вернулась, за столиком напротив сидела примечательная компания: двое парней-красавцев и ничем, абсолютно ничем, непримечательная девушка. Я позавидовала. Да, честно. Особенно, когда девица принялась ходить туда-сюда танцевать то с одним, то с другим. Вот бы мне так: по правую руку тот старшенький, а по левую – молодой.
Расслабившись, я, очевидно, перестала смотреть, как Дима. И ко
