Когда-то эта комната была главной спальней, но после того, как умер отец и Бертолд переехал жить сюда, мать настояла, чтобы старший сын занял эту комнату. После продолжительных споров он согласился.
Но, честно говоря, это была единственная комната в доме, достаточно просторная, чтобы служить одновременно и спальней, и кабинетом. Поначалу Бертолд чувствовал себя неловко оттого, что спит на родительской кровати. Он слышал много сплетен о том, что происходило на ней. Возможно, в большинстве случаев это были лишь домыслы, но Бертолд лично знал одну девицу, работавшую в доме горничной, которую его отец регулярно ублажал на супружеском ложе.
И, кто знает, сколько еще было этих девиц!
Поэтому с разрешения матери Бертолд пожертвовал всю старую мебель благотворительному обществу и купил новую. И теперь у одной стены стоял гардероб с одеждой и личными вещами, у другой — просторная кровать, а у окна Бертолд оборудовал нечто вроде кабинета.
Спальня матери теперь находилась внизу, в той комнате, где раньше размещался кабинет отца, и поэтому она редко поднималась наверх. Бертолд оплачивал работу уборщицы, которая приходила дважды в неделю и выполняла все домашние дела, включая стирку, а также кухарки Фелисити — она ежедневно проводила в доме по несколько часов. Однако Бертолд считал, что на кухарку он только зря тратит деньги, потому что его мать и сама прекрасно готовила. Кроме того, раз в две недели приходил парень, который подстригал газон, подрезал кусты и иногда вскапывал клумбы. Однако в основном с цветами возилась мать: они были ее радостью, гордостью, да и просто хобби.
Бертолд вернулся мыслями к тому, что он выяснил в минувший уик-энд. Только из чистого упрямства он не поделился своим открытием с Хилдой, а вот матери обязательно надо было рассказать обо всем. Поэтому Бертолд спустился в гостиную, прихватил графин с хересом и рюмку и устроился перед телевизором, ожидая возвращения матери.
Кинофильм закончился вскоре после одиннадцати, и сразу же Бертолд услышал, как поворачивается ключ во входной двери. Он не двинулся с места, зная, что мать непременно заглянет в гостиную.
— А, это ты! — бросила Фредерика небрежным тоном, которого скорее можно было ожидать от Хилды.
Да, похоже, в последнее время я не пользуюсь особой популярностью в этом доме, с усмешкой заключил Бертолд и сухо подтвердил:
— Да, это я. Твой любимый сын.
— А где Хилда? Наверное, спряталась от тебя в своей комнате?
— Да, я ее напугал, — прорычал Бертолд. — Я же чудовище, которое соблазняет женщин, а потом бросает их беременными. Она забилась под кровать после того, как я оттаскал ее за волосы.
Фредерика вздохнула.
— Вы снова поругались?
Легкая улыбка тронула губы Бертолда. Если бы только ты, мамочка, знала!
— Можно и так сказать, — пробормотал он.
— Из-за чего на этот раз?
— Не сошлись во взглядах на жизнь.
— А Петл спит?
— Думаю, да. Наверху все тихо.
— Я, пожалуй, тоже пойду спать. Устала.
— Мама, я должен сказать тебе кое-что.
Фредерика остановилась в дверях и грустно спросила:
— А тебе не кажется, что ты немного опоздал со своим признанием? Я и так уже знаю, что ты отец Петл.
— А вот и нет, мама. Отец Петл Бернард Шеридан. В этот уик-энд я провел расследование и выяснил, что они с Флорой были любовниками.
— Ох, Бертолд, Бертолд. — Фредерика покачала головой. — Непорядочно сваливать вину на покойного.
Бертолд не поверил своим ушам. Да что творится с этими женщинами?!
— Но, мама, Флора спала с ним! Я это точно знаю!
— Она и с тобой спала, не так ли? Петл твоя дочь, сынок. Уж поверь мне.
— Но она даже не похожа на меня!
— Не говори глупости! — резко возразила Фредерика. — Разумеется, похожа. Просто она девочка, поэтому ты и не видишь сходства.
Глаза Бертолда округлились. Да, дело безнадежное. Он подошел к матери и, положив ладонь на ее плечо, ласково сказал:
— Мама, мне не хочется тебя расстраивать.
На лице Фредерики появилось недоуменное выражение.
— А с чего мне расстраиваться? Хилда — милая и добрая. Она хочет, чтобы я стала частью жизни Петл. И чтобы ты стал частью жизни девочки.
— Мама, ради Бога, ты можешь меня выслушать?!
Бертолд внимательно посмотрел на мать и понял по ее глазам, что в этом вопросе она уже все для себя решила.
— Понимаешь, когда я впервые увидела Хилду, — начала Фредерика, — то подумала, что эта девушка как раз в твоем вкусе. Честно говоря, не знаю, почему женщины буквально липнут к тебе. Ну довольно симпатичный, ну фигура хорошая. Однако ты с такой легкостью покоряешь женщин… Наверное, я слишком размечталась, надеясь, что вы поженитесь.
— Поженимся! — вскричал Бертолд. — Боже мой, неужели в этом доме все сошли с ума?!
— Все? А кого ты еще имеешь в виду?
— Себя, мама, — пробормотал Бертолд и устремился к лестнице, ведущей наверх. — Себя!
— Хилда, ты плохо себя чувствуешь? — участливо спросила Фредерика, когда они вышли из процедурной.
Бертолд только что отправился на стоянку, где оставил машину, и после его ухода Хилда облегченно вздохнула.
Завтрак прошел в мрачной обстановке. Такая же атмосфера царила возле процедурной, пока ждали приглашения на анализ крови.
За все утро Бертолд не произнес ни слова, даже когда брали кровь у него и у Петл. И только после этого поинтересовался у доктора Фармана, нельзя ли ускорить получение результата. Врач пообещал сделать все от него зависящее, но выразил сомнение, что анализ будет готов раньше чем через две недели. Увидев, как Бертолд при этом известии поджал губы, Хилда поняла, что на душе у него сейчас так же скверно, как и у нее.
— Нет, со мной все в порядке, — солгала она Фредерике. — Просто я переволновалась. Опасалась, что Петл может испугаться иглы.
— Да, понимаю. Но Петл плакала всего минуту. Посмотри, — Фредерика кивнула на коляску, — она уже снова спит.
— Замечательный ребенок. Прекрасная маленькая соня.
— Судя по твоему виду, тебе тоже не мешало бы поспать.
— Конечно, — согласилась Хилда, — я плохо спала прошлой ночью.
— И я знаю почему! — заявила Фредерика. — Бертолд мне рассказал.
Оцепенев, Хилда уставилась на Фредерику и с трудом выдавила:
— Он рассказал вам… что?
— Что вы поссорились вчера вечером.
— Ах да… да, мы поссорились.
— Представляю, как тебя возмутила эта болтовня про Бернарда Шеридана.
— Бернарда Шеридана? — машинально повторила Хилда.
— Ну, про того мужчину, которого Бертолд обвиняет в любовной связи с Флорой. Он работал главным бухгалтером в «Кертис лтд.». Был женат, разумеется, но Бернарда это не останавливало, он волочился за каждой юбкой. Женщинам он нравился, симпатичный был мужчина. Очень обходительный, когда дело касалось прекрасного пола.
