Его любовь. Думая о том, как развивались их отношения, Грэй понял, наконец, что любил ее с самого начала. Его сердце знало об этом, но ум отказывался принимать очевидное.
Мэрайа убедила его посмотреть в свое прошлое, разобраться в своих чувствах, не жить обидами прошлого. Понять и простить. Тогда его не будет сковывать страх перед любовью.
Грэй понял, что любит Мэрайю, однако его одолевали мысли о том, как долго продлится это чувство? Еще неделю? Месяц? Год или два? Сколько пройдет времени, когда она поймет, что он не способен создать семью. Что он не создан для любви. Да, он грубоват, душа его измучена; он не представляет себя отцом, он не может заниматься проблемами ребенка, его воспитанием.
У него не было готовых ответов ни на один из вопросов.
Все, что ему сейчас хотелось, — это ощутить и насладиться бесценным даром, который он нашел в Мэрайе. Он хотел быть рядом с ней, любить ее, а если это когда-нибудь закончится, расстаться друзьями и не иметь никаких сожалений. Очевидно, после того как они провели неделю вместе, учитывая все, что произошло между ними, она поняла причины, почему он не мог жениться на ней и создать семью.
Но он хотел предложить ей от сердца и от души самые прочные отношения. Он был уверен, что она согласится на его предложение, зная о его любви к ней.
Взяв продукты, Грэй вышел из машины и направился вверх по дорожке. В доме было темно, он улыбнулся, услышав, как шумит вода в душе. Он поборол соблазн присоединиться к Мэрайе.
В кухне он распаковал продукты. Поставил приборы, в центре стола поместил свечу и зажег ее. Подарок положил под салфетку. Грэй включил свет и стал ждать Мэрайю…
Скоро она вышла из ванной и появилась в дверях кухни.
Дыхание у него остановилось.
Одетая в алый шелк и кружево, Мэрайа казалась соблазнительным видением. Прозрачное кружево охватывало ее груди, шелковый материал вился вокруг ее ног мягкими ниспадающими складками.
Он едва выдавил из себя:
— Привет.
— И тебе привет, — промолвила она хрипловатым голосом. И двинулась навстречу ему, покачивая бедрами.
Грэй мгновенно почувствовал, как горячая волна желания охватила его.
— Я убирала одежду и наткнулась на эту рубашку. — Она коснулась пальцами прозрачного кружева в фестонах, подчеркивающего красоту ее полной груди, от которой нельзя было оторвать глаз. — Предполагаю, что ты купил это для меня?
— Да, — Грэй наблюдал, как набухли ее груди под кружевом и напряглись соски.
Мэрайа улыбнулась и провела пальчиком по кружеву, тянущемуся вниз к бедру.
— Ты купил ее одновременно с той персиковой рубашкой?
Провокационный вопрос. Он помнил, что она ожидала от него подобной рубашки в ту первую ночь, и, хотя он преподнес ей тогда строгую персиковую, его желания сосредоточились на пикантном алом варианте.
— Виновен.
Мэрайа двигала пальчиком по бедру от разреза вверх. Он обеспокоенно следил за ней.
— Ты плохой мальчик, Грэй Николс.
— Очень плохой, — согласился он. И с каждой минутой чувствовал себя все более непослушным.
— Придется подумать над соответствующим наказанием.
— Поверь, дорогая, смотреть на тебя в этом лоскутке воздуха одна мука.
— Вот и хорошо, — промурлыкала она. — Тогда все, что тебе надо делать, это смотреть.
Грэй приподнял бровь. Она, должно быть, шутит.
Но нет. Приблизившись, она расположилась у него на коленях. Грэй застонал, когда ее мягкая попка накрыла его напрягшуюся плоть, и он машинально взял ее за бедра.
— Никакого прикосновения, — она убрала его руки, — пока я не скажу.
Мэрайа оглядела праздничный ужин. Окунув креветку в соус, она поднесла ее к его губам.
— Ты раскаиваешься?
— Очень. — Он взял креветку, затем поймал ее за руку, чтобы показать, как он раскаивается. Язык его обвился вокруг одного пальца, потом другого, потом начал ласкать чувствительную кожу между пальцев. Ее глаза потемнели и подернулись дымкой, дыхание стало прерывистым.
— Я страдаю, как никогда раньше.
— Угу, — Мэрайа зашевелилась у него на коленях. — Я верю тебе, и, поскольку ты так очевидно переживаешь за свое непослушание, я награжу тебя. — Взяв его за руку, она положила ее себе на колено, затем повела ее вдоль разреза. Ноги ее разошлись, а тело двинулось навстречу пальцам и… на ней не было трусиков.
Они застонали, и их одновременно охватила дрожь — ее — от удовольствия, его — от возбуждения.
Грэй погладил ее щеку, затем медленно повел рукой вниз по ее шее и по плечу. Он удерживал ее возбужденный мягкий взгляд, в то время как рука его двинулась под тонкую бретельку и опустила ее. Одна кружевная чашечка упала, обнажив грудь, и Грэй накрыл ее своей рукой, разминая упругую плоть и играя соском.
— Ты такой хороший, — Мэрайа вздохнула. Голова ее запрокинулась, и она выгнулась в руках Грэя, постанывая, когда он перекатывал сосок между пальцев.
— Я прощен?
Ее рот искривился в бесстыдной улыбке:
— Я еще не решила.
Господи, он любил эту женщину и знал, что никогда не устанет от ее дерзости, от ее огня. Зная, что лучшей возможности не представится, чем сейчас, он водворил бретельку на место и убрал руку. Она в смятении посмотрела на него, а он достал маленькую квадратную бархатную коробочку из-под салфетки.
Взяв Мэрайю за руку, Грэй положил коробку ей на ладонь.
— Может, это поможет тебе решить.
— Что это?
— Тебе.
— Зачем? — Голос, равно как и выражение лица, был скептическим. — Сегодня не день моего рождения.
Грэй обнял ее, пытаясь унять сердцебиение, он нервничал.
— Неужели нужен день рождения, чтобы подарить тебе что-нибудь в знак того, как сильно… — он с трудом откашлялся и попытался опять: — Как сильно я люблю тебя?
— Что ты сказал?
Она пыталась заставить его произнести это вновь. Наверно, он должен привыкнуть к этому.
— Я сказал… я люблю тебя.
Ее глаза наполнились счастливыми слезами. Грэй почувствовал, как сладко защемило сердце. Он обнял ее и крепко прижал к груди.
— Грэй, я знала об этом. Это один из самых счастливых дней в моей жизни.
Грудь его распирали незнакомые, но такие нежные чувства, которых он, пожалуй, не испытывал никогда. Ее так легко обрадовать, сделать счастливой, подумал он. Доставлять ей удовольствие было так приятно.
— Мэрайа, пожалуйста, открой коробочку.
Она повиновалась и ахнула, увидев кольцо. Королевский бриллиант в один карат обрамляли алые рубины.
Грэй прикоснулся к ее подбородку.
— Думаю, кольцо говорит само за себя? Тебе нравится?
— Оно невероятно красиво. Спасибо тебе, дорогой, — прошептала Мэрайа.
