Сестра Виталия – моя крестная. Когда-то она была влюблена в мою маму-дарительницу, хотела сделать ее своей женой, но та предпочла сама жениться на моей маме-хранительнице. Теперь понятно, в кого я такая? Ну а Виталия так и не женилась, да и замуж не вышла. Осталась одна, хотя, конечно, жила иногда с какими-то женщинами. А когда мне исполнилось сорок дней – стала моей крестной.
Мои родители были учеными ведьмами. Вита говорит – таких сейчас не делают. Занимались они чем-то серьезным, я даже не знаю, чем. Единственное, что знаю – это было как-то связано с Зоной. И то, узнала я об этом чисто случайно. Когда у меня появился Знак, все очень удивились, а Виталия – нет.
– Я так и знала, – сказала она мне наедине. – Ты ведь родилась в Зоне, а Зона своего не упустит.
Я тогда вытаращилась на нее. Она смутилась:
– Твои родители после твоего зачатия уехали в Зону. Решили поработать там немного. А потом увлеклись. В общем, в Стольный ты приехала уже трехмесячной.
Вот такие были у меня родители. Почему были? Потому, что они погибли. Я тогда была чуть младше четырех лет, ночевала у крестной, потому что родители очередной раз с головой ушли в свои исследования. А ночью Стольный ощутимо тряхнуло. И лишь на утро все увидели на месте лаборатории моих родителей идеально круглое озерцо около полсотни саженей в ширину. Ведьмы ныряли потом туда, говорят, глубокое, саженей в тридцать, а стенки ровные, будто ножом обрезаны. Дно плоское, как тарелка, и ни следов родительской лаборатории.
Так я и осталась на воспитании Виталии. Та учила меня читать, писать, считать… все думали, что и я буду ведьмой, а я стала мечником. Судьба.
‹div align="center"›
***
‹/div›
Дни и ночи сменяли друг друга; дорога то взбиралась на холм, то ныряла в овраг, словно земля шла волнами, как водная гладь. А затем легкий ветерок принес с собой запах моря и даже Пушинка, притомившаяся за эти дни, припустила резвее.
В Одессе я была, правда, давно. Ездила туда с Виталией, еще до появления знака. Так что это место я помнила. Песчаная коса, остатки древних башен, подымающиеся из воды – в них были бордели и гостиницы для приезжих, но об этом знали только те, кто в Одессу был допущен, а допускали туда не каждого. Для начала, надо было постучаться в дверь. Сделать это было не так-то просто – саженях в десяти от берега под водой был столб, на нем висела рельса. Собственно, в релюсу надо было позвонить. Для этого на косе имелась прикопаная веревка, дернув за которую, рельсой можно было ударить в столб. Но мы, витязи, не ищем легких путей. И хоть моя магия огненная, то есть воде напрочь чужая, я мысленно потянулась под воду, нащупала рельсу и смачно гахнула ей об столб.
– Открывай, сова, медведь пришел, – сказала я древнее заклинание, обращаясь к пустынной водной глади.
– И оно тебе надо, так гатить? – раздалось из-под воды. – Таки мы ж здесь не у приюте для слепоглухонемых! Шо принесло такую цацу до нашего берега?
Из-под воды на меня смотрела взрослая русалка с арбалетом наперевес. В ложе арбалета была вложена громовая стрелка. Что наводило на определенные размышления – раньше Одесса была исключительно гостеприимным городом. Для тех, в ком есть магия – без магии в подводный город не попасть.
– И что это за маскарад, когда к вам в гости целая валькирия приехала? – ехидно спросила я (общались мы, кстати, мысленно, но так, что Оксана могла нас слышать, а этерн – нет).
– Таки ж не я до такого докикала! – слегка испугано ответила русалка. Мой щит выдержит громовую стрелку, если что, а кому охота иметь дело с разгневаной валькирией? – Сама наша Градоначальница, шоб она была здорова всю свою жизнь, третьего дня приказала, шобы усе входы – выходы патрулировать. Никого не пущать без особой надобности!
– Так считай, что у меня особая надобность! – мысленно гаркнула я.
– Ой, ну я тогда сейчас докладу начальству за ваш интэрэс, – неуверено ответила русалка. – Сёма, шоб ты бил здоров, бикицер смотайся до Мамки и скажи, шо у Одэсу такой большой пуриц приканал.
– И привет передай от Потока Славутича, – добавила я, с умилением глядя на в конец перепуганую мордочку русалки.
‹div align="center"›
***
‹/div›
Сёма оказался дельфином – небольшой, но довольно упитаной молодой белобочкой. Вернулся он и правда "бикицер" – сиречь не просто быстро а даже очень быстро. Подплыл к русалке и замер – очевидно, докладывал о результатах.
"Говорит, что градоначальница сказала привести нас немедленно, – услышала я тихую мысль Оксаны. – Мол, она нас давно ждала. Но велела не болтать, а если спросим, почему такие сложности, сказать, что в городе карантин."
Странно. Впрочем, не страньше всего остального. То есть, в принципе, я, конечно, понимала, в чем дело, но деталей не знала. А детали могут сказать о многом.
"И вообще постараться, чтобы мы в городе не задерживались и по сторонам не смотрели."
А это уже было подозрительно. Уж не снюхалась ли мадам Соня с неизвестными пока мне супостатами? Тогда, получается, мы лезем прямо в ловушку. Лезть или не лезть?
"Это не ловушка."
Голос Оксаны, ответивший на мои мысли, был для меня полной неожиданностью. Значит, у девочки "слух" куда лучше, чем я думала. Конечно, Виталия тоже могла читать чужие мысли, и, скажем так, не была в этом отношении уникальна (иногда мне даже кажется, что и Олюшка моя немного этим даром владеет), но все равно это было неожиданно.
"Это не ловушка. Просто от нас пытаются скрыть что-то. Я знаю".
Собственно, я не обязана была верить Оксане. С другой стороны – приехать сюда, чтобы развернуться и бежать? Холера ясна! Вот только…
Наверное, самым разумным было бы идти одной, оставив Оксану под охраной Этерна на берегу. И все-таки я решила взять девочку с собой. Почему? потому что Терни, если увидит превосходящие силы противника, может уклониться из боя; пушинка с пуссикетом тоже удерут, а вот если там будет еще и Оксана…
А рядом со мной она, как это ни парадоксально, будет более защищена. С другой стороны – ее умение читать мысли может пригодиться.
"Ты думаешь о войне, а надо о мире," – услышала я мысль Оксаны. – "Софья – она Хранительница. Злу до нее не достучаться."
Я промолчала. Сняла седельные сумки, забросила на спину, обернулась к Этерну, переступавшему с лапы на лапу – видать, холодно было ему, бедняге! – и сказала:
– Этерн, ты с Пушинкой и пуссикетом подождешь нас здесь.
Можно было добавить, чтобы он охранял животных; посоветовать найти удобный распадок в дюнах и устроиться там, но…
Я думаю, он и без меня все это знает. А лишним напоминанием я еще больше раздраконю его непонятную обиду. Нет уж. Посидит, не развалится. Мы ненадолго.
