— Нет.
Сначала Лив даже не поняла, что случилось. По-прежнему лежа на кровати, она недоуменно смотрела на Мартина, но тот уже решительно заправлял тенниску в шорты. Впрочем, даже плохо соображая, Лив успела заметить, что он все еще сильно возбужден.
— Вставай, и я налью кофе.
С трудом приняв сидячее положение, Лив натянула тоник на свои набухшие груди. Его лицо залилось багровой краской. Это ей следовало оттолкнуть его. Боже, как унизительно сознавать, что перед этим мужчиной она совершенно безоружна! С упрямой решимостью Лив встала. Теперь кровь отхлынула от ее лица, и по нему разлилась неестественная бледность.
— Не трудись, он наверняка уже остыл, — с нарочитой небрежностью произнесла она. Пусть не думает, что он один тут такой искушенный! — Я лучше выпью свежего кофе на кухне, — заявила Лив, направляясь к двери.
— Хорошая мысль, — мягко произнес Мартин и, пройдя мимо нее, галантно распахнул дверь.
Лив прошествовала к двери, тщательно отводя глаза, чтобы не видеть его насмешливого лица. Вдруг Мартин схватил ее за руку и заставил остановиться.
— Отпусти меня!
— Подожди, Лив, — оборвал ее Мартин. — Твои волосы. — Протянув руку, он отвел густую прядь, упавшую ей на лицо. — Они немного в беспорядке. Думаю, тебе все же следует что-то с ними сделать, прежде чем появляться перед нашими.
Однако его предостережение опоздало, и разразилась гроза…
Они вышли из комнаты и наткнулись на сеньора Жоао. Он сидел в кресле на колесиках, в котором Родригу вез его к лестнице. Бросив изумленный взгляд на Лив, стоящую со спутанными волосами, в беспорядке падающими на плечи, а потом на внука, одной рукой обнимающего ее за талию, а другой поправляющего ей волосы, старик тут же сделал соответствующие выводы.
Его возмущенный вопль прозвучал, как рев быка:
— Мартин! Как ты смеешь соблазнять девушку, которая находится в гостях в твоем доме!
Лицо сеньора Жоао побагровело, и он выпалил в лицо внуку гневную тираду на родном языке, изобиловавшую бранными выражениями, что было ясно даже Лив, не знавшей португальского.
И тут верх взяла ее профессиональная выучка. Испугавшись, что вспышка может пагубно отразиться на слабом здоровье пожилого человека, она вмешалась:
— Сеньор Жоао, не стоит так волноваться, все не так, как вы думаете… — И осеклась, едва не вскрикнув от боли: пальцы Мартина стиснули ее талию железной хваткой.
— Я сам разберусь, — твердо заявил он. Как, интересно, он собирается это сделать, подумала Лив, бросив на него презрительный взгляд. Неужели эта бесчувственная скотина не видит, как он расстроил бедного старика! Мартин отвел от нее глаза и произнес:
— Лив как раз собиралась тебе сказать, дедушка, что все не так плохо, как ты думаешь. Ибо она оказала мне величайшую честь, согласившись стать моей женой.
Совершенно потрясенная, Лив открыла было рот, чтобы опровергнуть слова Мартина, но его рука еще крепче стиснула ее талию, а выразительное лицо приняло непримиримое выражение, и слова застряли у нее в горле.
Сеньор Жоао с удивлением переводил глаза с внука на Лив, и наконец его взгляд остановился на пунцовом лице гостьи.
— Моя дорогая девочка, я просто счастлив, — с искренним теплым чувством произнес старик, и его морщинистое лицо расплылось в удивительно ласковой улыбке. Решившись бросить на него взгляд, Лив увидела, что на глаза сеньора Жоао навернулись слезы. — Я и не думал, что доживу до этого дня. — И он протянул к ней руки. — Иди же сюда и поцелуй меня.
Лив бросила уничтожающий взгляд на Мартина. Его губы скривились в вызывающей улыбке: мол, только попробуй, отказать старику. Лив закусила губу. В конце концов, выбора у нее нет. Сейчас или на следующей неделе — не имеет особого значения. Она подошла к старику, наклонилась и быстро чмокнула его в морщинистую щеку.
— Не так уж это и болезненно, — насмешливо протянул Мартин, когда его дед в сопровождении Родригу поспешно удалился к телефону, чтобы сообщить родственникам новость.
— Может, я и соглашусь с твоим утверждением, если ты уберешь руку. — Дело делано, и спорить не имеет смысла, но его рука, лениво ласкающая ее плоть, предлагает нечто совсем другое. Пульс Лив участился, и она резко вырвалась, стараясь совладать с предательским телом. — Я все еще хочу кофе.
— Кроме того, тебе нужно кольцо.
— Не нужно мне твоего кольца.
Пять минут спустя, стоя посередине его кабинета с чашкой дымящегося кофе в руках, принесенной служанкой по приказанию Мартина, Лив продолжала спорить. Мартин что-то доставал из стенного сейфа, а Лив невольно следила за ним, скользя взглядом по крепким ягодицам и сильным загорелым ногам. Надо бы запретить таким мужчинам, как он, носить облегающие шорты, во избежание летальной угрозы женщинам, подумала она.
Мартин внезапно обернулся и поймал ее взгляд. На его лице мелькнула усмешка, и он в два шага оказался рядом с Лив.
— Сначала, я думаю, пусть будет кольцо и свадьба, — заявил он, словно прочитав ее мысли.
В попытке обрести душевное равновесие, Лив медленно осушила чашку и поставила ее на столик.
— Послушай, Мартин, давай поставим точки над «i». У нас фиктивный брак. Я… я… — Она запнулась, окончательно смешавшись. — Я не хочу, чтобы то, что было между нами когда-то, повторилось снова. — Иными словами, секса не будет.
— Не стану с тобой спорить. — Глаза Мартина потемнели и стали загадочными, но в них было еще что-то такое, чего Лив не могла определить. Будь перед ней не Мартин, а кто-то другой, она бы решила, что это настороженность, словно он был далеко не так уверен в себе, как стремился показать. — Вот кольцо моей матери. Я хочу, чтобы ты его надела.
Лив опустила глаза на шкатулку в его руках и обнаружила лежащее на красном бархате кольцо с великолепным четырехгранным изумрудом, окруженным бриллиантами. Кольцо было изумительным, но сообщать об этом Мартину она не собиралась.
— А твоей жене оно нравилось? — дерзко спросила Лив.
— Моя покойная жена сама выбрала себе кольцо, — сладким голосом отозвался Мартин. — А у тебя нет выбора. — И, схватив ее руку, он надел ей кольцо на безымянный палец левой руки. — Как раз впору, дед будет доволен.
В душе Лив закипел гнев. Он, как всегда, прав, черт бы его побрал! У нее действительно нет выбора. Бросив взгляд на драгоценный камень на своем пальце, Лив поняла, что настаивать бесполезно.
— Хорошо, ради твоего деда я буду его носить, полагаю, это придаст достоверность нашему притворству, — мрачно согласилась она.
— Какая кротость, Лив, — иронически усмехнулся Мартин. — Интересно, насколько тебя хватит. — И, прежде чем она успела сообразить, что у него на уме, он ловко поцеловал ее.
