— Иди домой! Ты посинела от холода. Я расседлаю Роузи.
Домине поколебалась, но все же решила не спорить. Она кивнула и побрела к дому, ругая себя за то, что у нее не осталось смелости прекословить ему. Утренние волнения измотали ее морально и физически, и девушка пошла наверх в свою комнату с тяжелым сердцем.
Оставшуюся часть дня Джеймс провел взаперти в своем кабинете и даже не вышел к столу. Его мать и кузина не видели в этом ничего странного — он частенько работал без перерывов, перекусывая прямо за печатной машинкой.
После ужина, когда они втроем расположились в гостиной, миссис Мэннеринг сказала:
— Мелани, ты знаешь, что Джеймс завтра уезжает в Лондон?
— Разумеется, нет. Я узнаю все важные новости последней. — Она бросила взгляд на Домине, которая листала журнал. — А свою подопечную он берет с собой?
Миссис Мэннеринг вскинула темные брови:
— Она останется здесь конечно же.
Мелани поморщилась:
— Почему «конечно же», тетушка Джеральдина? Вы же знаете Джеймса. Он непредсказуем, и ему вполне может прийти в голову прихватить ее с собой.
— Мне известно, что Домине остается здесь, — натянуто произнесла женщина, не скрывая раздражения. — Домине, дорогая, не подашь мне сигареты? Они на журнальном столике. — Поблагодарив девушку, она откинулась на спинку кресла и с наслаждением выдохнула струю голубоватого дыма. — Ты когда-нибудь курила, Домине?
— Изредка, — призналась та. — Сестры в монастыре этого не одобряли, и мне приходилось прятаться от них.
Миссис Мэннеринг улыбнулась в ответ и неожиданно спросила:
— Как ты думаешь, дорогая, почему Генри забрал тебя из приюта?
Мелани сердито взглянула в ее сторону:
— Какое это имеет значение, тетушка Джеральдина? — В последнее время она взяла на себя обязанность защищать Домине.
— Большое, — отрезала миссис Мэннеринг. — Ну, Домине?
Девушка вздохнула и закрыла журнал.
— Я не знаю, — задумчиво произнесла она, глядя в пол. — Наверное, потому, что мы хоть и дальние, но все же родственники. Мой отец был его племянником.
— Да-да, — иронично усмехнулась миссис Мэннеринг, — однако я не думаю, что Генри проявлял какой-либо особый интерес к твоей семье до того, как случилась трагедия, не так ли?
Домине кивнула и пожала плечами:
— Мы обменивались открытками на Рождество, и то редко.
— А тебе не кажется странным, что он решил взять над тобой опеку после стольких лет молчания? — не отставала миссис Мэннеринг.
— Наверное, до того как погибли мои родители, он не считал, что мы нуждаемся в его помощи, — довольно напряженно заметила Домине.
Миссис Мэннеринг покачала головой:
— Совершенно не понимаю его мотивов.
— Разве для того, чтобы сделать доброе дело, нужен мотив? — тихо спросила Домине.
Женщина рассмеялась:
— Если бы ты знала Генри Фэрридея так же хорошо, как я, тебе бы этот вопрос и в голову не пришел.
Мелани взглянула, на измученное личико Домине и решила вмешаться:
— Возможно, дорогая тетушка, он просто хотел сбежать от ваших настойчивых попыток досадить ему. — Она усмехнулась: — И Джеймс скоропостижно собрался в Лондон по той же причине.
— Мелани! — Миссис Мэннеринг задохнулась от возмущения. — Ты прекрасно знаешь, что Джеймс едет в Лондон по делам!
— Разве? — Мелани скептически прищурилась. — А может быть, Джеймс боится, что, как только он высунет нос из своего кабинета, Ивонн примчится сюда, не успеют все и глазом моргнуть?
— Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном? — Теперь миссис Мэннеринг по-настоящему разозлилась. — Мелани, извинись сейчас же!
Племянница поудобнее устроилась в кресле, подтянув колени к подбородку.
— Ну ладно, ладно, — сказала она примирительно. — Я немного увлеклась. Но я все равно считаю, что никто не имеет права манипулировать жизнью других людей.
— Никто не манипулировал Генри Фэрридеем! — воскликнула миссис Мэннеринг, теряя самообладание.
— Согласна. Он был достаточно сильным человеком, чтобы не позволить этого, и потому бросил вас, найдя утешение в обществе внучатой племянницы.
Домине вздохнула. Миссис Мэннеринг и Мелани постоянно враждовали, и причиной их раздоров был Джеймс. Мелани оказалась права, подумала девушка, — миссис Мэннеринг старалась удовлетворить собственные амбиции за счет сына.
— Что ж, — поджала губы миссис Мэннеринг, — хотелось бы верить, что Генри не припас в рукаве козырь, который ждет своей очереди.
— Какой козырь? — насторожилась Домине. Мелани хихикнула:
— Не обращай внимания — моя тетушка любит судить о людях по себе!
— Мелани! — Миссис Мэннеринг с яростью затушила сигарету. — Я не намерена больше выслушивать эти дерзости! Если не можешь держать язык за зубами, будь добра, отправляйся в свою комнату!
Мелани никак не отреагировала на это замечание, лениво взяла журнал, который недавно листала Домине, и начала равнодушно разглядывать иллюстрации. Домине чувствовала себя неуютно. Она больше не могла сидеть здесь, слушать чужую перебранку и притворяться, что ей все равно. Вздохнув, она поднялась, и миссис Мэннеринг сурово спросила:
— Куда ты собралась, Домине?
— К себе в комнату.
— Почему? Ты тоже устала от этой грубиянки Мелани?
Домине покраснела.
— У меня… немного болит голова, — уклончиво пробормотала она, и Мелани громко фыркнула себе под нос.
В этот момент открылась дверь, и в гостиную вошел Джеймс.
В широких бежевых брюках и темном свитере он выглядел необыкновенно привлекательно, и у Домине сильнее забилось сердце. Он взглянул на ее запылавшие щеки и мрачно осведомился:
— Что происходит? Вы тут орете как резаные.
Мелани усмехнулась.
— Твоя матушка снова наводит порядок — учиняет суд и расправу, — язвительно заметила она, — и твоя подопечная решила ретироваться.
— Джеймс, ты и дальше позволишь Мелани грубить твоей матери или же попросишь ее удалиться? — процедила сквозь зубы миссис Мэннеринг.
Джеймс тяжело вздохнул:
— Ты отлично знаешь, что без Мелани «Грей-Уитчиз» развалится. Ты хорошая хозяйка, мама, но без ее помощи не справишься. У тебя весьма отдаленное представление о насущных потребностях жизни.
— Джеймс!
— Хочешь сказать, что я не прав? — Он засунул руки в карманы. — А что касается Домине, с этого дня ей не придется выслушивать ваши перебранки. Завтра мы с ней уезжаем в Лондон.
У Домине перехватило дыхание, и ей пришлось опереться на спинку стула. Джеймс только что сказал, что берет ее с собой!
