— Признаться, я вообще не знаю, как себя вести. Оставаться ночью вдвоем с мужчиной, а тем более спать с ним в одной постели мне еще не доводилось ни разу в жизни.
Все так же прижимая пакет к груди, она торопливо прошла в ванную и, лишь закрывшись в ней, немного расслабилась.
Еще в ресторане ей казалось, что опасаться сегодняшней ночи просто глупо, сейчас же хотелось провалиться сквозь землю или, по крайней мере, до завтрашнего утра не выходить из ванной.
Она медленно разделась и взглянула на собственное отражение в зеркале.
Ее ноги были длинными и стройными, попка округлой и упругой. Грудь после рождения и выкармливания Тедди изменилась — стала более полной, а соски потемнели и приобрели насыщенно-розовый цвет.
Понравилась бы я Вильяму? — мелькнуло у нее в голове. Густо покраснев, она включила воду и забралась в ванну.
А в спальню вернулась лишь двадцать минут спустя — в пижаме, состоящей из рубашки с короткими рукавами и штанишек длиной чуть выше колен.
— Рад, что ты жива, — произнес лежащий в постели Вильям, не поворачиваясь в ее сторону. — Я уж было подумал, что ты утонула.
Поняв, что он не спит, Дороти напряглась, выключила ночник и забралась под одеяло.
— Извини, я к тебе несправедлив. Болтаю всякую чушь, — сказал Вильям полушепотом. — Ты ведешь себя естественно и имеешь право меня опасаться. Мы ведь очень мало знакомы.
— Тебе не за что передо мной извиняться, — пробормотала Дороти. — Ты ни разу ничем меня не обидел.
Последовало продолжительное молчание.
Нарушил его Вильям.
— А Лео? Может, это он поселил в тебе страх перед мужчинами?
— Нет, — ответила Дороти. — Держать обиду на Леонарда мне, по сути, не за что. И признаюсь откровенно: я сама во всем виновата. Он просто уделил мне пару знаков внимания, а я была настолько неискушенной в любовных делах, что вообразила себе невесть что. Вот и бросилась в его объятия.
— Думаю, Лео был этому несказанно рад… — задумчиво произнес Вильям.
Дороти не понимала, почему выдает ему столь сокровенные, столь личные вещи. Настолько искренней она не бывала даже с Клэр. Наверное, на нее подействовал волшебный полушепот Вильяма. Или его присутствие в ее кровати. Или… Она ничего не могла понять.
— Спасибо, что пытаешься поддержать меня, но мне кажется, будь Лео здесь, он сам сказал бы тебе, что находил меня слишком надоедливой, — добавила она, тяжело вздыхая.
Вильям повернулся к ней лицом, оперся локтем на подушку, приподнял голову и положил ее на ладонь.
— Ты сильно недооцениваешь себя, Дороти. Ты очень привлекательная женщина, но мой брат никогда не изменил бы Маргарет лишь из желания покорить очередную красавицу.
Он нежно взял Дороти за подбородок, повернул ее голову к себе лицом и коснулся губами ее губ. Потрясающе ласково и всего лишь на несколько мгновений.
Дороти снилось, что она в постели с любимым человеком. Что лежит у него на груди, с упоением вдыхает аромат его тела и доверительно трется ногой о его ногу.
Вот сильная рука трепетно касается ее лица, вот нежно проводит по ее рту, и она одаривает ласковые пальцы легкими поцелуями и улыбается.
Рука скользит ниже, едва касаясь кожи Дороти, заставляя ее ни о чем не думать, ничего не бояться.
Она ощущает своим носом, своими губами горячее, прерывистое дыхание любовника и с готовностью подается к нему. Они сливаются в пламенном поцелуе.
Дороти распахнула глаза и с ужасом осознала, что ее сладкий сон — вовсе не сон, а реальность. Поняв, что она проснулась, Вильям замер.
С полминуты оба они боялись пошевельнуться и продолжали лежать, прижимаясь друг к другу и касаясь друг друга губами.
— Наверное, нам надо обсудить, что делать дальше, — предложил Вильям, понимая, что должен взять инициативу в свои руки.
Онемевшая Дороти кивнула.
— Мне уйти или продолжить то, чем мы начали заниматься? — спросил Вильям.
Его голос звучал прерывисто, хрипло и ужасно сексуально. Дороти до умопомрачения жаждала продолжить этот поцелуй, но была настолько ошеломлена, что лишь хлопала ресницами и не произносила ни звука.
— Мама! Вилли! — раздался звонкий голосок Тедди, и дверь, соединявшая их спальню с соседней комнатой, распахнулась настежь. Молодожены отпрянули друг от друга.
— С добрым утром, солнышко! — выдавила из себя Дороти, когда ее сын подлетел к их кровати.
Он был уже умыт, причесан и наряжен в новые джинсовые шортики и футболку с изображением мультяшного мышонка.
— Мама, дядя Вилли! Вы что, еще не собираетесь вставать? — спросил Тедди недоуменно.
Дороти взглянула на часы. Они показывали шесть тридцать.
Вильям протянул ребенку руки и, когда тот подскочил к нему, поднял его над кроватью.
Тедди залился счастливым смехом.
— Мама хочет еще минут пятнадцать понежиться в кровати, понимаешь, дружище? — сказал Вильям, опуская Тедди на пол. — У нее своеобразные каникулы, выходной. Поэтому ты должен подождать нас в своей комнате, договорились?
— Договорились! — Тед кивнул. — А пятнадцать минут это много?
— Сейчас объясню. — Вильям подмигнул мальчику и взял с тумбочки большой будильник. — Когда длинная стрелка приблизится вот к этой цифре — к девятке, — тогда можешь считать, что пятнадцать минут прошло.
Тедди опять кивнул, схватил будильник и выбежал из комнаты, захлопнув за собою дверь.
Вильям повернулся к Дороти. Свежая и отдохнувшая, она выглядела восхитительно. Ее черные волосы беспорядочным каскадом спадали на плечи, глаза блестели, а щеки были румяными, как летний рассвет.
— Предлагаю притвориться, что между нами ничего не произошло, — нарочито небрежно сказал Вильям.
Дороти возмущенно поджала губы, и он поспешил смягчить свою грубость:
— Извини, я не сдержался. Но меня можно понять. Согласись: когда мужчина просыпается утром и видит в своей постели красивую женщину…
— Не переживай! — выпалила Дороти. — Эту женщину в своей постели ты никогда больше не увидишь!
Она выскочила из-под одеяла, достала из сумки вещи, которые собиралась надеть, и удалилась в ванную.
Вильям тяжело вздохнул. Ее слова прозвучали угрожающе категорично.
Неужели я никогда так и не узнаю, какая она, эта Дороти Дженнингс Доусон? — подумал он мрачно, тщетно пытаясь охладить в себе разожженную Дороти страсть.
Тедди держал Вильяма за руку и выглядел несказанно счастливым, когда они шли впереди Анны и Дороти между длинных рядов с загонами для коз, коров, свиней и прочей живности, привезенной на ярмарку для продажи.
