– Да, теперь это ясно как Божий день, – с трудом прошептала она.
– И что нам делать?
– Я думаю, ты на правильном пути.
– Я тоже так думаю, – согласился он, улыбаясь, и стал все жарче ласкать ее, пока Барри не выгнулась ему навстречу от желания почувствовать его внутри себя.
Еще двадцать четыре часа они не выходили из номера, засыпая, только когда не было сил ни говорить, ни любить. Среди ночи заказали ужин, когда ананасов и шампанского оказалось недостаточно, чтобы поддержать их силы. Барри знала: проживи она до ста лет, ей не встретить никого, кто смог бы подарить ей столько радости. Когда она засыпала, ей почудилось, будто Майкл сказал, что любит ее. Она была уверена, что сердце ее не выдержит такого счастья и разорвется на кусочки.
В воскресенье вечером они вернулись в Лос-Анджелес. Барри уже не сомневалась, что они связаны накрепко и дело времени – когда Майкл днем, при ясном свете скажет те три сакраментальных слова, а потом предложит руку и сердце. Она теперь ничуть не боялась будущего и не беспокоилась о том, смогут ли они сохранить любовь на всю жизнь. Она была уверена: Майкл освободил ее от давних страхов и комплексов.
Но проходили недели, и это невероятное счастье полной гармонии омрачалось беспокойством за ее сериал. Барри со страхом ждала начала каждой новой недели, когда публикуется национальный рейтинг. После второго спектакля «Снова до свиданья» чуть-чуть поднялся, но потом упал на самое дно. И труппа, и съемочная группа были деморализованы, и Барри не представляла, что еще можно сделать. Вдохновляющие слова больше не помогали. Она понимала, что Майкл был прав относительно общей тональности шоу, но это они подработали, и она теперь не сомневалась, что единственная проблема – неподходящее время выхода в эфир.
– Дани, я не знаю, что делать. Я чувствую себя абсолютно беспомощной, – сказала она в один из вторников, посмотрев свежую таблицу рейтинга. – Я пыталась поговорить с Майклом, но это становится все более неудобным.
– А когда ты говоришь с ним об этом?
Барри удивленно взглянула на нее.
– Что ты имеешь в виду? Как только представляется возможность.
– Ночью? В постели?
Она начала понимать, что имеет в виду подруга.
– О'кей. Наверное, это не самое лучшее место.
– Не то слово! Ты же сама твердила, что нельзя смешивать деловые и личные отношения, это обязательно кончается кавардаком. Может, попробуешь снова разъединить их? Условься о времени, приди к нему в кабинет и переговори. Вот где он принимает деловые решения.
Барри улыбнулась.
– А ведь я где-то слышала, что наш президент самые ценные советы о том, как управлять страной, получает в постели.
– Может, и так, но первая леди на его стороне. А если говорить о нашем сериале, то вы с Майклом по разные стороны линии фронта.
Даниель была права, и Барри пришлось это признать.
– О'кей, твоя взяла. Позвоню сейчас же и выясню, как у него сегодня со временем.
Однако миссис Хастингс ответила, что календарь Майкла забит до конца следующей недели.
– Сегодня во второй половине дня он улетает в Нью-Йорк, и я не знаю, сколько он там пробудет.
– Улетает сегодня? Во второй половине дня? – Барри не верила своим ушам. – Он ни словом не обмолвился о поездке. Что-нибудь срочное?
– Нет, дорогая. Не думаю. Я заказывала билет несколько дней назад.
– А-а… – Барри поникла. – Ну да ладно, ничего, миссис Хастингс. Я договорюсь, когда он вернется.
– Вот и хорошо, дорогая, – ответила та и добавила доброжелательно: – Не огорчайтесь из-за этой поездки. Я уверена, он собирался сказать вам. Просто он был ужасно занят и страшно расстроен последнее время.
– Понимаю, – неуверенно согласилась Барри. – Спасибо.
– Что-нибудь стряслось? – спросила Даниель, как только трубка коснулась рычага.
– Он улетает сегодня вечером, а мне ни словом не обмолвился об этом.
– Может, забыл.
– Дани, последний месяц он был у меня почти каждую ночь. Конечно же, он нашел бы минутку сообщить мне, что отправляется в Нью-Йорк. Уж не собирается ли он позвонить сегодня вечером с Восточного побережья и сказать: «Да, между прочим, не жди меня сегодня вечером. Я за три тысячи миль от тебя».
– Барри, – предостерегающе произнесла Даниель.
– Что «Барри»?
– Ты заводишься из-за того, что не стоит и выеденного яйца.
– Не стоит выеденного яйца?
– В данный момент не стоит. Дай ему возможность все объяснить самому.
– Какая ты щедрая! Разве ты не должна быть на моей стороне?
– А я и так на твоей. Потому и стараюсь успокоить, пока ты не взорвалась и не натворила чего-нибудь такого, о чем потом сама пожалеешь.
– Я не стану жалеть, если выскажу ему все, – стояла на своем Барри.
– Язык твой – враг твой.
– Спасибо тебе большое.
– Не за что.
Майкл все же позвонил Барри из аэропорта и предупредил, что улетает. Она постаралась не сказать ничего лишнего, только попрощалась и пожелала доброго пути. Но ей это далось с трудом, и она пожаловалась Даниель:
– Мне было бы намного легче, если бы я сказала все, что у меня накопилось.
На следующее утро, купив по дороге в студию газеты, выпускаемые для работников телевидения, она пожалела еще больше, что заставила себя сдержаться. В обеих газетах на первой полосе говорилось о снятии с эфира нескольких осенних телесериалов. Особое место в обеих статьях занимала «многообещающая комедия» «Снова до свиданья».
«Одна из любимиц вице-президента Майкла Комптона, она с самого начала страдала анемией рейтинга, – писал один из авторов. – Но даже благосклонность руководства в конце концов не спасла ее».
Барри читала со стиснутыми кулаками. А когда закончила, то буквально заскрежетала зубами. Если бы Майкл сидел сейчас в своем кабинете, она бы побежала туда и изо всех сил влепила бы пощечину по его сексуальной физиономии. Как он мог ночь за ночью ласкать ее, а потом так нагло, так жестоко отменить ее телесериал, ни слова не сказав ей об этом? Она должна была узнать о своем провале от него, а не из треклятых газетенок. Нечего и удивляться тому, что он удрал в Нью-Йорк. Конечно, ему лучше находиться от нее подальше.
Она принялась бормотать себе под нос, сделает с ним, как только он попадется ей в руки. Фарш! Вот что она сделает из него. И неважно, что это он, а не она, заработал репутацию человека, которому ничего не стоит растоптать своих врагов. Она так разделается с Майклом Комптоном, что бедняжка Том Сойер по сравнению с ним покажется серым волком. Она не позволит ему безнаказанно делать из нее идиотку. Для начала она просто спустит с него шкуру!
Барри схватила пресс-папье из перегородчатой эмали, его подарок, и с размаху швырнула в другой конец кабинета. Оно врезалось в дверь за секунду до того, как ее приоткрыла Даниель.
– Я так понимаю, что ты прочитала статью.
– А как же, можешь быть уверена, – выкрикнула Барри и потом минут десять упражнялась в таких выражениях, от которых нехорошо стало бы и самому матерому матросу. Даниель с опаской вошла и присела на диван. Она ждала, когда у Барри иссякнет запал. Наконец та остановилась.
– Все? Закончила? – весело поинтересовалась подруга.
– Ну да… Высокомерная скотина, самовлюбленный истукан, жестокий сукин сын… – снова завелась она.
– Тебя хватит удар, если не успокоишься, – как бы между прочим заметила Даниель, перебив этот кипящий от ярости словесный поток. – Кроме того, – добавила она, – все это добро изливается на мою бедную голову. Если тебе так уж требуется вылить помои, то лучше все-таки прибереги их для Майкла.
Внезапно глаза Барри наполнились слезами, и она положила голову на стол.
– Как он мог? – пробормотала она совершенно убитым голосом. – Дани, как он мог это сделать, даже не сказав мне? Боже мой, а я-то думала, он любит меня.
– Душенька, может, в этом-то и все дело?
– Что ты хочешь сказать?
– Он знал, каково тебе услышать такое. Может быть, он не мог решиться.
– Майкл не трус.
– Но ведь и жестокости в нем нет.
– Я никогда об этом не думала. – Барри шмыгнула носом, ненавидя себя за столь откровенное проявление слабости.
– Значит, должно быть какое-то объяснение.
– Да во всем свете не найти этому нормального объяснения! Пусть он теперь объясняется до скончанья веков, все равно предательство останется предательством.
Когда на столе зазвонил телефон, она наотрез отказалась поднять трубку.
– А что, если это Майкл? – спросила Даниель.
– Пусть то, что он хочет сказать, напишет в служебной записке. Кажется, ему это больше нравится.
– Так себя на работе не ведут.
– А мне наплевать, что я на работе. Я женщина, которой нанес удар в спину любимый человек.
Пронзительный звонок прекратился, но тут же зазвонил опять.
– Я этого не вынесу, – с содроганием сказала Даниель и, подскочив к телефону, сняла трубку. – Кабинет Барри Макдоналд.
