Николь потрясло внезапно нахлынувшее чувство вины.
Весь день она только и делала, что высматривала Девлина в окно и постоянно удерживала себя от того, чтобы, выйдя из дому, усесться к нему на колени.
Уже стемнело, а Девлин все еще сидел на качелях.
Наконец он постучал в окно, пожелал ей спокойной ночи и уехал. Через двадцать-минут раздался телефонный звонок.
— Я сегодня чудесно провел время, тебе не кажется? — спросил Девлин.
Николь улыбнулась.
— Отдых на любителя. — Она немного подождала, но он ничего не отвечал. — Ты так ничего и не сделал по работе?
— Без компьютера я как без рук.
— Готова поспорить, что теперь ты всю ночь будешь наверстывать упущенное.
— Николь!
— Да…
— Как ты думаешь, у нас получится со всем этим разобраться?
— Надеюсь, что да.
— Непохоже, что ты на меня злишься. Я не понимаю, почему ты не здесь, со мной, и не пытаешься разрядить обстановку.
Его замешательство придало ей сил. Ему надо побыть одному, без нее. Вместе они бы стали заниматься любовью, а ему нужно подумать совершенно о другом. С сексом у них все в порядке! Николь надеялась, что он будет по ней скучать не меньше, чем она по нему.
— Жаль, что ты не понимаешь главного, — произнесла Николь, теребя бахрому одной из диванных подушек. — Спокойного тебе сна!
Он долго молчал в трубку.
— Ты забрала свой цветок. — Голос прозвучал так обреченно, как будто Девлин был сломлен этим поступком и никакой надежды у него больше не оставалось. — Доброй ночи, мисс Фортуна.
Николь повесила трубку на рычаг, и ее глаза наполнились слезами. Не слишком ли она была сурова к Девлину? К ним обоим? К их будущему? Но разве она не имеет права ожидать большего, чем у нее есть?
Она сильно устала, поэтому сразу заснула, а Девлин не появился на следующее утро и не заехал к ней на работу в обеденный перерыв. Вернувшись домой после смены, Николь обнаружила, что ее подъездная дорожка пуста.
На следующий день повторилось то же самое. Николь не знала, что и подумать. Неужели с ним что-то случилось? Звонить ей не хотелось, и она поехала в особняк.
В доме горел свет. Николь увидела, что кто-то расхаживает по большой комнате, и предположила, что это Девлин. Она проехала мимо до ближайшего разворота и повернула обратно.
По крайней мере, с ним все в порядке.
На следующий день, когда Николь приехала на прием к своей акушерке, Девлин уже сидел там у кабинета врача. Пока Николь отмечалась у стойки, он подошел и сел рядом. До этого он перелистывал какой-то журнал для родителей, но, увидев ее, сразу отложил его сторону и больше за него не брался.
Николь улыбнулась ему; она была искренне рада его видеть, но ее одолевали сомнения. Почему он исчез на два дня?
— Привет, — поздоровалась она.
— Как-ты себя чувствуешь? — спросил он.
Она ничего не могла определить по его тону.
— Хорошо. А ты как?
— Ничего.
Он что, сердится? Или сдался? Прошу тебя, не сдавайся.
Открылась дверь кабинета, и оттуда вышла женщина, которая вот-вот должна была родить. Она несла перед собой свой живот, прижав одну руку к пояснице, а в другой руке сжимала ладошку идущего за ней вприпрыжку карапуза.
— Николь, входите! — Дженни, ассистентка доктора, придерживая дверь, пригласила ее войти. Девлин вошел следом.
Николь встала на весы, и Дженни радостно сообщила ей вес, затем измерила ей давление, после чего пригласила Николь лечь на смотровой стол.
— Снимите юбку и укройтесь покрывалом. Доктор подойдет через несколько минут.
Николь сняла юбку и сбросила туфли. На ней были те самые фиолетовые трусики, которые он держал в руках в тот первый вечер, когда она осталась в особняке. Николь специально выбрала их, надеясь, что он придет, увидит и вспомнит тот момент.
Покосившись на Девлина, она увидела, что тот заинтересованно смотрит на ее ноги, и не спеша забралась на стол.
— Ты не дашь мне покрывало?
Девлин встал и, развернув бумажное покрывало, положил его на колени Николь. Затем оперся о стол, расположив локти по бокам Николь.
— Ты побрился, — сказал она, поняв, почему он выглядит как-то по-другому сегодня.
— Ну да.
— Зачем?
— Пора было!
— Потому что пора возвращаться домой, к работе?
— Потому что мой месячный эксперимент завершился.
Тут открылась дверь, и в кабинет вошла пожилая женщина в белом халате.
— Вы, должно быть, папа, — предположила она, протянув Девлину руку. — Я доктор Сэксон.
— Девлин Кэмпбэлл.
Они обменялись рукопожатиями, затем доктор села на табурет и открыла карту Николь.
— Вес в норме. Давление превосходное. На что-нибудь жалуетесь?
Отец моего ребенка не любит меня!
— Нет.
Последовал обычный осмотр со стетоскопом и измерением живота. Девлин, по-видимому, был потрясен: он сидел молча, даже не моргая. Доктор Сэксон прослушивала сердцебиение плода, и в комнате раздавался быстрый мерный звук. Девлин слегка побледнел и схватил Николь за руку.
— Поразительно, не правда ли? — улыбнулась доктор. — Никогда не устаю слушать этот звук. Она вынула другой прибор, поднесла его ближе, затем откинула покрывало и выдавила на живот Николь немного геля. — Смотрите на экран.
— Мы не хотим знать пол ребенка, — поспешно отозвалась Николь.
— Говори за себя, — уточнил Девлин.
— Ой-ой-ой. Я всякий раз это слышу, — сказала доктор Сэксон. — Может, мне выйти и дать вам разобраться в своих желаниях?
Николь посмотрела Девлину в глаза. Спустя мгновение он решительно ответил:
— Нет. Пусть будет так, как хочет моя жена.
Это показалось Николь огромной победой, тем более что он впервые назвал ее женой!
— Хорошо. Я не могу гарантировать, что вы не увидите того, что может выдать тайну, сами понимаете, но я постараюсь изо всех сил.
Она поместила датчик на живот Николь и начала потихоньку водить по нему круговыми движениями, время от времени прижимая его сильнее и делая снимок за снимком. Девлин завороженно смотрел на экран, крепко сжимая руку Николь в своей.
— Вы чувствовали толчки ребенка? — спросила доктор.
— Да. Небольшие.
Доктор Сэксон взглянула на Девлина.
— А вы их?
Он отрицательно покачал головой.
— Возможно, надо еще немножко подождать. Труднее всего почувствовать самые первые. Хорошо. — Она убрала продолговатый зонд и протянула Николь кусок ткани, чтобы вытереться. — Вот, полюбуйтесь!
Она показала им фотографии, отмечая каждую часть тела. Пальчики на руках и ножках. Позвоночный столб. Красивая маленькая головка. Ручки и ножки плотно сжаты. Пупочный канатик, поддерживающий жизнь малыша. Глаза Николь невольно увлажнились.
