— Джейн, ты подойдешь сюда? — спросил эмир. Она выступила вперед. Неужели старик пожалел о том, что когда-то искалечил ей жизнь? Неужели хочет ее прощения, оказавшись на смертном одре? Это не так просто. Ведь то, что он натворил, было ужасно: он растоптал все ее лучшие мечты, убил любовь… Она не знала, осталась ли в ее сердце хоть капля милосердия. Джейн взглянула ему в лицо.
— Я приехала в Заид получить развод.
— Джейн! — Тарик схватил ее за руку. Она дернулась и отшатнулась от него.
— Нет, я не буду лгать на этот раз.
Лицо эмира помрачнело, глаза затуманились.
— А я надеялся… — еле слышно проговорил он. На какое-то мгновение Джейн стало стыдно.
Потом она подумала, что ей вовсе нечего стыдиться. Она не сделала ничего плохого эмиру. А он… он разрушил их брак с Тариком. Вынудил ее бежать. Заставил ее…
Боже! Джейн казалось, что ей не выдержать мысли об этой потере, боль от которой она пронесла с собой через все эти пять лет.
Так что она ничего ему не должна.
Ничего!
Джейн выдержала его взгляд. Ее душа была чиста перед ним. А он — пусть отправляется в ад.
Пусть узнает, что это такое. Она — знает.
— Лина, вот для чего мне понадобилась твоя поддержка, — голос эмира задрожал. — Я причинил горе жене собственного сына.
— О чем ты говоришь, отец? — воскликнул Тарик. — Скажи мне все.
— Что ты совершил, Рашид?
И только Джейн промолчала. Ее взгляд застыл на умирающем, и холод подкрался к самому сердцу. Наверное, теперь ей уже никогда не согреться.
— Я соврал Тарику, что она совершила прелюбодеяние и переспала с другим мужчиной.
— Так это неправда? — желваки заходили на подбородке Тарика, вся кровь отлила от его лица.
— А как ты сам думаешь, сын мой?
Тарик развернулся к Джейн и пристально посмотрел на нее.
— Она говорила, что никогда мне не изменяла, а я не верил ни единому ее слову. Вместо этого… я поверил тебе, отец мой, — на его лице отразилась мука. — Мой ребенок! Джейн, умоляю, прости! Меня не было рядом, когда случился выкидыш…
Теперь он знает, что этот ребенок был его, но никакой радости от этого Джейн не испытала. Ей стало вдруг совершенно безразлично, она словно онемела, молча взирая на эмира.
— Тарик, на самом деле это был не выкидыш, — раздался старческий голос.
— Что ты этим хочешь сказать? — гнев промелькнул в глазах Тарика. — Мой ребенок жив? Где он?
— У меня есть внук? — просияла Лина.
Очень медленно эмир покачал головой из стороны в сторону. Сейчас он и в самом деле был смертельно бледен.
— Это моя вина. Когда Джейн уезжала, я дал ей денег, чтобы она сделала аборт. Я не желал, чтобы твой первый ребенок был от женщины, которая не подходит тебе.
— Отец! — Тарик был по-настоящему сражен. Он повернулся к Джейн. — Выходит, ты говорила мне правду, а я… я считал, что ты из мести ненавидишь моего отца.
Афина прижала руку ко рту.
— Рашид, ты совершил ужасные вещи.
— Я знаю, — шейх с мольбой посмотрел в лицо Тарика. — Прости, сын. Твоя мать много раз просила меня дать увидеться с тобой, пока ты рос, а я отказывал ей в этой просьбе. Тогда она пыталась через суд добиться свиданий с тобой, а я ставил ей палки в колеса. Теперь, перед смертью, я хочу покаяться перед всеми.
Тошнота подступила к горлу Джейн. Она развернулась и, быстро покинув покои эмира, промчалась по коридору в свою комнату, где тут же бросилась в ванную и склонилась над раковиной, ожидая, когда пройдет тошнота.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — Тарик, вошедший следом, развернул ее лицом к себе.
— Да, — храбро солгала Джейн, покачнувшись.
— Ты сделала аборт? Наш ребенок…
Джейн отпрянула.
— Я…
Он поднял пальцем ее подбородок и заставил глядеть в глаза.
— Ты написала мне извинительную записку о том, что потеряла нашего ребенка. Потеряла. Что это значит? — мертвым тоном вопросил он. — Это был выкидыш?
Джейн медленно покачала головой.
— Помоги мне, Аллах! — он откинул голову назад, черты его лица заострились. — Ты сделала аборт! Мой сын…
Джейн вывернулась из его рук и отошла в другой конец ванной.
— Тот самый ребенок, которого ты не признал своим, был не мальчиком. Это была замечательная красивая маленькая девочка, — боль пронзила ее. Джейн была на грани слез. — Я держала ее в своих руках. Я дала ей имя. А потом… потеряла ее.
— Потеряла? Так она родилась живой? А потом… потом умерла?
Джейн скрестила руки на груди, обхватив себя ими. Ей было холодно, и согреться она не могла.
— Она жива. Я отдала ее на удочерение, — ей тяжело далось это признание, слишком тяжело.
Тарик надвинулся на нее.
— Ты забрала нашу дочь из Заида… от меня… и отдала кому-то другому?
— Да. — Джейн взглянула на Тарика, грозным взглядом предупреждая его, чтобы он не приближался. — Я отдала ее моей сестре. Элен не может иметь детей. Саманта приемная, а теперь и Эми. Ты не можешь забрать Эми у ее матери. Я этого не позволю.
Тарик был потрясен.
— Но ведь это ты ее мать.
— Нет. Я ей не мать. А ты — не отец.
— Тарик, Джейн… идите скорей!
При тревожном возгласе Афины оба ринулись из ванной.
— Что случилось? — вскричал Тарик.
— Рашиду плохо. Надо поспешить.
Тарик побежал.
К тому времени, как Джейн пришла в палату, эмир уже тяжело дышал.
— Тихо, отец, — приговаривал Тарик. — Доктор будет с минуты на минуту.
Джейн подошла к кровати эмира.
— Я хочу, чтобы вы знали: ребенок жив. Это девочка, и зовут ее Эми. Она очень красивая.
Старый шейх приоткрыл глаза. Взгляд его был затуманенным.
— Спасибо тебе за это, Джейн, дочь моя. Теперь у меня есть шанс попасть в рай. Позаботься об Эми. И пригляди за моим сыном. Ты нужна ему.
Неожиданно в горле Джейн образовался комок. Развод, за которым она приехала, должен был закончить все их отношения. Но теперь… как она может бросить Тарика?
— Хорошо, — пообещала Джейн.
— Тарик! Есть у меня еще один долг. Я обязан передать землю в дар Кариму, как и обещал когда-то, — старик закашлялся. — Сейчас эта земля в аренде у Али…
— Я позабочусь об этом, отец.
— И позаботься… — ему стало совсем тяжело дышать, — о своей матери.
— Конечно.
Слезы затуманили глаза Джейн, когда она увидела полный боли и страдания взгляд Тарика, обращенный на Афину. У этих двоих была слишком долгая дорога друг к другу.
— И сделай счастливой свою жену. Учись на моих ошибках.
— Хорошо, — более уверенно произнес Тарик.
— Лина?… — затревожился эмир.
— Я тут, — Афина подошла поближе и взяла его руку, — я не уйду.
