7 июня 1944 года.
Плохие новости для меня. Тысячи военных высадились на Омаха-Бич. Многие солдаты были убиты. Я думала о Поле. Провела весь день в постели, моля Бога хранить его. Мне было плохо, добивала тошнота.
20 июня 1944 года.
Когда я встала этим утром, меня снова тошнило, как и в последние две недели. Я позвонила Бетти, и мы поехали в Индианаполис к доктору. Но мне не нужен был врач, чтобы понять: я ношу ребенка от Пола. Я была готова плакать от радости, но сердце разрывалось оттого, что нельзя сообщить о беременности Полу.
30 июня 1944 года.
Внешне пока незаметно, но я знаю, что во мне подрастает малыш. Я написала Полу, сообщила ему прекрасную новость, но трудно сказать, дойдет ли она до него. За все время разлуки я получила от Пола только одно письмо, перечитываю его снова и снова.
1 июля 1944 года.
Мир рухнул для меня. Я получила письмо от другого солдата из подразделения Пола. Он сообщил, что Пол убит. Перед тем как умереть, он назвал мое имя и сказал, что любит меня...
Я упала в обморок, мать вызвала доктора. Тогда и открылось, что у меня будет ребенок. Я попыталась объяснить, что любила Пола, но мать не хотела ничего слышать. Она решила сохранить рождение моегоребенка в секрете. Затем сказала, что я должна отдать его на воспитание. Я скорее умру...»
Шелби закрыла дневник, у нее заныло сердце. Как же мисс Ханна любила свое дитя!
Шелби снова осмотрела маленькую комнатку на чердаке.
– Вы сделали эту комнату убежищем для вашего ребенка. О, Ханна, именно сюда вы приходили к своей маленькой девочке, к той, которую вы назвали Сьюзен Паулина...
Господи, если бы Шелби любил кто-то так, как Ханна любила свою дочь!
Почему же Нола Харрис была равнодушна к своему ребенку? Почему в ее жизни мужчины оказывались важнее собственного дитя?
Шелби вспомнила день, когда мать отдала ее чужим людям, выбросила шестилетнюю девочку из своей жизни, сославшись на болезни и на то, что не может содержать свою дочь.
Внизу послышался шум. Раф. Шелби выбежала из комнаты, заперла дверь и поспешила на его голос.
– Я здесь! – крикнула Шелби и вдруг остановилась как вкопанная. Вид Рафа поразил ее: на нем красовался темно-коричневый костюм и белая рубашка с галстуком. Раф был великолепен.
– Привет, – сказал он, – устала, ожидая меня?
Она растерянно кивнула головой, вспомнив, что происходило между ними прошлой ночью, и вообразив, что же будет следующей.
Раф поставил ногу на нижнюю ступеньку.
– Мадам, вы спуститесь вниз сами или я должен помочь вам?
Она улыбнулась:
– Может быть, мы встретимся посередине?
Услышав этот вопрос, Раф не удержался и помчался вверх по лестнице. Через несколько секунд он уже стоял подле Шелби.
– Прошла целая вечность с тех пор, как я покинул твою постель! Просто не терпится снова почувствовать тебя в моих руках. – Он притянул ее к себе и страстно поцеловал. Когда Раф отпустил Шелби, оба с трудом держались на ногах. – Тебе не хватало меня сегодня?
Она кивнула.
Раф не мог отвести от нее глаз.
– Приятно знать, что тебя ждут. – Он обнял Шелби. – Я думал о тебе весь день.
Шелби была очень рада встрече, но ее беспокоил и другой вопрос:
– Как идут дела в Луисвилле?
– Хардин пойдет под суд через два месяца. Окружной прокурор настаивает на обвинении в непредумышленном убийстве. Чем все кончится, неизвестно.
– Держись, Раф. – Она взяла его за руку, когда они вошли в комнату. – Однако сегодня вечером я собираюсь отвлечь твое внимание от печальных мыслей.
– Звучит обещающе, – сказал он, устраиваясь перед компьютером.
Шелби быстро поцеловала его в губы и, прежде чем он успел обнять ее, отодвинулась на безопасное расстояние.
– Нет-нет, мы должны учиться.
Раф простонал:
– А не могли бы мы отложить это до следующего раза?
– Думаю, нет. Ведь главное – работа? А прошлой ночью... прошлой ночью мы начали чересчур поспешно...
Раф взглянул на нее. Ночь с Шелби была великолепной.
– Ты не хочешь, чтобы я остался сегодня?
Она покачала головой.
– Мы знаем друг друга так мало. Я немного боюсь...
– То есть я давлю на тебя, ты не готова?
Она посмотрела в сторону.
– А не можем ли мы для начала стать просто друзьями?
Его сердце упало. То же самое он услышал когда-то от Дженни.
– Хорошо, ухожу, – бросил Ковелли.
– Раф, нет, пожалуйста, не уходи. Я только хотела... – Шелби напряглась. – Ты же понял, я не очень опытна. Недостаточно для тебя, во всяком случае. Поэтому... поэтому ты волен уйти... – Она отвернулась.
Рафу показалось, будто под ногами содрогается земля. Он не знал, как выйти из создавшейся ситуации. В уме не укладывалось, как Шелби дожила до тридцати лет без серьезных отношений с мужчинами...
– Шелби, извини. Ты значишь для меня очень много. Ты единственная, о ком я думаю, о ком фантазирую.
Она закрыла пальцами его губы.
– Я очень давно научилась не мечтать о несбыточном. – В ее взгляде появилось упрямство. – А сейчас давай учиться пользоваться компьютером.
Ее улыбка успокоила Рафа, погнав теплую волну по всему его телу.
– Я тоже хочу кое-чему тебя научить. Он высказал свое предложение ей на ухо.
Шелби задрожала.
– Ты плохой мальчик! – прошипела она. А твоя мама знает, что ты иногда говоришь такие вещи?
Раф простонал:
– Не втягивай маму в подобные дела!
Шелби хитро улыбнулась.
– Значит, я теперь безраздельно владею твоим вниманием. Отлично. – Она толкнула его в рабочее кресло за столом. – Мне нравится слышать это.
Во вторник Раф прибыл в «Стюарт манор» пораньше, чтобы заняться потолком в спальне. Шелби старалась не попадаться ему на глаза. Тем более что она сидела за компьютером и над чем-то «колдовала».
Потянувшись, Шелби откинулась на спинку кресла. Устала. Нужно спокойно посидеть и подумать.
В мыслях она возвращалась, конечно же, к отношениям с Рафом. Он был приличным учеником – проявил подлинный интерес к освоению компьютера, терпеливо следовал всем ее указаниям. Но... они несколько раз отвлекались. Поцелуи Рафа так возбуждали ее, что Шелби забывала обо всем на свете. Раньше она не позволяла мужчинам вытворять с ней такое, но устоять перед Рафом Ковелли не могла.
