– Куда ты намерена уехать?
– Возможно, в Вестхевен. Чтобы спрятаться там ото всех. Так обычно поступают все выродки.
Ее саркастическое замечание попало в цель: Рашид нетерпеливо засопел.
– Не стоит этого делать, – сердито фыркнул он.
– Почему же? – возразила Эви. – Если начистоту, то так оно и есть – или, по крайней мере, так всем будет представляться, когда все это выйдет на свет.
– Прекрати говорить глупости! – рявкнул он. – Ты слишком болезненно ко всему относишься! Как только мы поженимся, ни один человек не посмеет даже пикнуть о том, как и почему был зачат наш ребенок!
«О, очень тактично», – ядовито подумала Эви.
– Мне казалось, я уже говорила тебе, – бросила она. – Но повторяю еще раз: я не выйду за тебя замуж, даже если тебя доставят ко мне в подарочной упаковке!
В лентах! Я не смогу жить с тобой, зная, что ты втайне думаешь обо мне! Понимаешь ты это или нет?
– Я вовсе не подозреваю, что ты нарочно забеременела! – зарычал он.
Эви ничего не сказала, но ее циничная усмешка была достаточно красноречивой. Дрожащими пальцами она заправила пряди золотистых волос под ленту, стягивающую хвост.
– Хорошо, – с тяжелым вздохом признался Рашид. – Был момент – очень короткий, очень, – когда я подумал, что ты так поступила. Посуди сама, у какого мужчины не возникло бы такого подозрения в нашей с тобой ситуации?
– У мужчины, который достаточно хорошо меня знает и понимает, что я лучше умру, чем воспользуюсь таким подлым приемом, чтобы удержать его!
Язвительный смех заставил Эви резко обернуться.
– Мне кажется, Эви, что это ты чувствуешь себя пойманной в капкан, и это тебя бесит больше всего.
Разве? – подумала она. Потом с большой неохотой призналась себе, что, скорее всего, так оно и есть. Она действительно чувствовала себя загнанной в ловушку, из которой не было выхода, кроме того, которого она принять не могла.
Холодная дрожь пронизала ее. Рашид заметил это и тяжело вздохнул.
– Послушай… – сказал он, подходя к ней и кладя руки ей на плечи. – Прости, если я тебя чем-то обидел. Но… неужели тебе не кажется, что у нас и без того хватает проблем, чтобы еще и препираться друг с другом?
– Все так ужасно и омерзительно, – дрожащим голосом проговорила она. – И обещает стать еще ужаснее и омерзительнее.
Она имела в виду момент, когда обо всем узнает его отец, и Рашид инстинктивно понял ее.
– Доверься мне, – сказал он. – Я добьюсь, чтобы это стало нашим преимуществом, если на то пошло. Даже если это будет последним, что я сделаю в жизни.
Но какой ценой? Ценой гордости его отца? Его страны? Его собственной чертовой гордости?!
– Твоя мама уже испытывает прилив самых нежных родительских чувств, – мягче добавил он.
Подняв ресницы, Эви буквально утонула в его темных, теплых, слегка удивленных глазах.
– Ее последнее требование перед уходом было, – пояснил он, – чтобы я как следует заботился о ее дорогой дочери, иначе я буду иметь дело лично с ней. – Рашид улыбнулся. – Думаю, мы с ней найдем общий язык, раз уж успели так синхронно тебя обидеть…
– Вы очень схожи между собой, – негромко сказала Эви. – Оба упрямые, требовательные, властные… и слишком много думаете о себе.
– А ты рядом с нами – только несчастная жертва трагического непонимания, ты это хотела сказать?
Эви поморщилась. Слишком напыщенно.
– Твоему отцу еще предстоит сказать решающее слово, – напомнила она.
– Мой отец не людоед и не злодей, Эви, – печально сказал Рашид. – Если твоя мать, узнав о ребенке, смягчилась ко мне, то почему мой отец не проникнется к тебе более нежными чувствами?
– Значит, мы еще можем объединить две счастливых семьи в одну, да? – с сомнением и горечью сказала Эви.
– По крайней мере постарайся дать ему шанс, прежде чем его отвергнуть.
Шанс? Конечно, Эви была совсем не против. Только вот в счастливом исходе их знакомства она отнюдь не была уверена.
– И что дальше? – спросила она. Рашид отпустил ее плечи и выпрямился.
– Я поеду в Беран, чтобы сообщить обо всем отцу, – ответил он.
– Как… сейчас… сегодня?
– Да. – Он бросил быстрый взгляд на часы. – Если точнее, то в ближайшие десять минут. – Он взглянул на Эви тревожно и вопросительно.
– Я действительно причинила тебе массу неприятностей, не сказав о ребенке две недели назад, да? – виновато пробормотала она.
В ответ Рашид только пожал плечами.
– Да, тогда я мог бы предотвратить такое поведение моего отца.
– Я такая безмозглая трусиха, – смущенно пробормотала Эви.
– Нет, ты не права. Ты была испугана, ты была потрясена новостью, хотела сделать то, что, на твой взгляд, было правильным – ведь приближался день свадьбы твоего брата.
– Я хотела всем угодить… а в итоге всем навредила, – поморщившись, сказала Эви.
– В таком случае угоди сейчас мне, – предложил Рашид. – Останься здесь, пока меня не будет. К тому же все твои вещи уже на пути сюда, как я тебе и обещал, и Азим согласился остаться с тобой. Он будет заниматься всеми посетителями и телефонными звонками и сумеет оградить тебя от них.
Иными словами, будет ее телохранителем.
– Он евнух? – суховато спросила Эви.
– Нет, – усмехнулся Рашид. – Но я доверяю ему свою жизнь, так что твою неприкосновенность тоже могу доверить.
– А как ты думаешь, мне ты доверять можешь? – вызывающе усмехнулась Эви.
Его ответ был стремительным и мгновенным – Эви ничего не успела понять, когда вдруг оказалась в его крепких объятиях и губы Рашида приникли к ее губам в поцелуе, на который был способен он один.
– Я могу тебе доверять, – отстраняясь, кивнул он. – Я должен ехать. Мой самолет уже внесен в план вылетов, и я не могу опаздывать.
Это означало, что он полетит в Беран сам, с легкой тревогой подумала Эви. Потому что сейчас, когда удача только-только начала улыбаться им, злая судьба могла подстроить что-нибудь ужасное. А перелет предстоит такой длинный!
– Будь осторожен, хорошо? И обязательно звони мне с дороги!
– Я позвоню, – пообещал он. – И вернусь на этой же неделе!
Прекрасные слова, искренние и нежные. Но Рашид не позвонил ей… и последующие две недели Эви его не видела.
К этому времени она начала уставать от постоянного одиночества. Выходить куда-либо надолго Эви не решалась, боясь, что попадется на глаза вездесущим репортерам или людям, с которыми ей встречаться не хотелось.
Конечно, мать звонила ей ежедневно по нескольку раз. Люсинда по-своему пыталась поддержать дочь, хотя это давалось ей нелегко. В итоге Эви самой приходилось успокаивать мать, потому что день уходил за днем, а от Рашида по-прежнему не было известий.
