Утром Вирджиния нежно прижималась к Фрэнку, ее растрепанные волосы разметались по подушке и щекотали его обнаженное плечо. Медленно она поглаживала волосы на его груди — то закручивала их кольцами, то расправляла.
— Ты хочешь, чтобы мы опоздали на работу? — спросил он.
Она улыбнулась.
— Мы уже опоздали.
— Ты наслаждаешься каждой минутой, — заметил Фрэнк с улыбкой, дразня ее взглядом.
— Ты дурно относишься к женщинам, Маллори.
— Вовсе нет.
Она лишь хмыкнула. Затем опустила глаза и глубоко вздохнула, оглядывая его обнаженное тело.
— Вчера у себя в кабинете я говорила серьезно, — вдруг сказала она шепотом. На самом деле Вирджинии не хотелось расставаться с Фрэнком, особенно теперь, когда ей казалось, что она почти влюблена в него, но дело становилось все путаннее. — Нам надо перестать видеться.
Он усмехнулся, видимо не принимая ее слова всерьез, чем еще сильнее раздразнил Вирджинию.
— Могу лишь заметить, что ты женщина, привыкшая держать свое слово.
— Когда я пришла домой, ты находился в квартире, — возразила Вирджиния. — Ты не оставил мне выбора.
Глаза Фрэнка блеснули, он понимающе кивнул, и на его губах мелькнула улыбка, обнажившая ровные белые зубы.
— Но тебе все же удалось понять, что следует делать с вторгшимся в твою квартиру мужчиной, так ведь?
От воспоминаний щеки ее порозовели.
— Я пыталась вышвырнуть тебя. — Но, как только Фрэнк убедил ее позволить ему остаться, она сама предложила ему вместе принять душ, чтобы забыть о жаре. — И все же я останусь полицейским, — заявила Вирджиния. — После юридического факультета я училась в академии и окончила ее с отличием. Меня там обучали, как следует действовать в случае незаконного проникновения, Маллори.
Он снова усмехнулся, многозначительно подняв брови.
— Прости, Вирджиния, но, думаю, в полицейской академии тебя не обучали тем приемам, которые я видел вчера.
— Разумеется, меня им обучали, — рассмеялась Вирджиния, кладя руку на низ его живота. — Ты просто наполнил новым смыслом понятие «закоренелый преступник».
Фрэнк расхохотался, плечи его тряслись, искренний, полный задора смех вырывался из его груди.
— Осторожнее, — предупредил он, — или я подам на тебя в суд за нападение.
— Приму это во внимание.
Вирджиния не переставала гладить его живот. Прилив нежности охватил ее, когда рука Фрэнка стала описывать круги, подобные тем, что описывали ее пальцы. Она насмешливо посмотрела на него. Он улыбнулся в ответ.
— Что?
Вирджиния покачала головой.
— Мне просто интересно, как мужчина может быть одновременно таким противным и таким…
Фрэнк усмехнулся.
— Замечательным? — подсказал он. Когда Вирджиния не ответила, он стал подыскивать подходящее слово. — Дарящим наслаждение? Эффектным? Забавным?
— Ты сводишь меня с ума, Маллори.
— Фрэнк, — поправил он.
— Фрэнк, — с улыбкой повторила она и приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему в глаза.
Снова на губах Фрэнка мелькнула улыбка. Заметив ее, Вирджиния почувствовала, как у нее замирает сердце. Фрэнк выглядел донельзя довольным, и все это — благодаря ей.
— Выходит, мы снова друзья? — спросил он.
Вирджиния прильнула к нему, радость распирала ее грудь, ей всегда нравились их шутливые беседы в постели.
— Мы были не только друзьями, Маллори.
— Ты все еще хочешь расстаться, — упрекнул он.
— Я не знала, что у нас серьезные отношения.
— Происходящее между нами действительно серьезно.
— Я вовсе не имела в виду, что нам не стоит больше никогда видеться, Маллори. Я имела в виду необходимость сделать перерыв… по крайней мере, до тех пор, пока у меня не появятся конкретные сведения о твоем отце.
Надолго воцарилась зловещая тишина, которую нарушил Фрэнк.
— Я должен тебе кое-что сказать.
Вирджиния прищурилась.
— Что?
— Он жив.
Слова эти прозвучали громом среди ясного неба. Вирджиния чувствовала, как воздух толчками вырывается из легких.
— Жив? О чем это ты говоришь?
— О том, о чем сказал. Он жив. Я и раньше собирался сказать, но…
Судорожно вздохнув, Вирджиния вырвалась из его объятий и села. Неужели Фрэнк только что сказал, что Энтони жив? Голова у нее шла кругом, мысли путались. Вирджиния порывисто — отчасти от возбуждения, отчасти от гнева — соскочила с кровати и схватила пеньюар. Но это не остудило ее эмоций. Ткань не скрывала ее обнаженного тела. Тем не менее она демонстративно завязала пояс.
Фрэнк приподнялся на локте.
— Пожалуйста, Вирджиния. Вернись в постель.
Положив руки на бедра, она уставилась на него, полная решимости не дать ему на этот раз возможности своими сладкими речами уговорить ее. Вчера в своем кабинете она проявила слабость. От настойчивых поцелуев Фрэнка к тому моменту, когда ему пришло время уходить, у нее подгибались колени. Даже сейчас она хотела его. Хотела и ненавидела себя за это. Как собственное тело могло предать ее — она испытывает вожделение к мужчине, с которым ничего, кроме неприятностей, ее не ждет?!
— Давно ты это узнал?
— Мэтью выяснил это еще в Дувре.
— В Дувре?! — взорвалась Вирджиния. Продолжая говорить, она начала подбирать с пола его одежду. Скомкав ее — темно-синюю рубашку, брюки и трусы, — она швырнула их Фрэнку. Из кармана брюк посыпалась мелочь, раскатившаяся по ковру. — Прошло больше месяца! Ты больше месяца знал, что твой отец жив?! Как ты мог скрывать это от меня?
Надев рубашку, он стал застегивать пуговицы.
— Успокойся.
— Ты лгал мне!
— Я уклонялся от правды, — признал Фрэнк, вставая и надевая брюки. Скорчив гримасу при виде рассыпавшейся мелочи, он решил не собирать ее. — Я просто хотел выиграть время, чтобы мы с братьями смогли…
— Найти его?
Вирджиния уставилась на него. За всеми ее эмоциями скрывалась обида, и с каждой секундой она становилась все сильнее. Она должна заставить Фрэнка покинуть ее квартиру, но прежде она хочет услышать всю правду. На глазах Вирджинии блеснули слезы, но она не позволила им пролиться.
— Неужели я и впрямь могла спать с тобой? — бормотала она, не в силах поверить, какого дурака сваляла.
— Вирджиния… — Уже полностью одетый, он обулся и подошел к ней. Взял ее за плечи. — Посмотри на меня.
Она пронзила его взглядом.
— Убирайся, Маллори.
Положение не менялось от того, что Фрэнк выглядел на редкость беспомощным. Вирджиния привыкла видеть его сильным, уверенным в себе, контролирующим ситуацию.
— Я не уйду, пока мы не поговорим. Знай я, что ты захочешь вышвырнуть меня, я ничего тебе не сказал бы.
