Она грустно улыбнулась:
– Я тут просто подумала… мне бы очень хотелось помочь тебе с этим проектом.
«Я очень хочу проводить больше времени с тобой».
– Ты не обязана.
– Но я хочу. Мне напомнить тебе, Вьятт, что я на тебя работаю?
– Да, но «Гавань» в контракте не значилась.
– Теперь значится. Ты попросил помочь тебе с идеями о том, как улучшить это милое местечко. Если при этом ты счел, что потом я отойду в сторону, значит, босс совсем забыл об одной моей привычке. Постоянно вмешиваться.
– Я помню.
– Значит, я снова вмешиваюсь. Приступим к работе, – произнесла она, выделив голосом последнее слово.
– Слушаюсь, о мой нахальный босс.
Алекс усмехнулась:
– Мне нравится, как это звучит.
На сей раз его улыбка была искренней.
– Власть ударяет в голову, а, Алекс?
– Есть немного.
«Но не так, как твои поцелуи…»
Черт. Как перестать думать о боссе? Возможно, вспомнить о том, что она уедет домой. Скоро не придется бояться влюбиться, потому что она окажется за сотни километров отсюда.
Но сейчас она здесь, с ним. И ей хочется…
«Считай, Алекс, считай, – сурово напомнила себе девушка. А потом передумала. – Нет. Не считай. Наслаждайся его компанией. Возможно, было бы неплохо даже снова его поцеловать…»
Если бы Джейн, Молли и Сирина были здесь, они бы помогли. Попытались остановить ее.
Но подруги сейчас далеко. А Вьятт близко.
– Осторожней, Вьятт, – прошептала Алекс. – Я иду в атаку.
* * *
Когда она решалась на что-то, то выполняла свои обещания. Вьятт понял это давно, но окончательно уверился в своем мнении, когда они начали ездить в «Гавань» каждый день после работы. Более того, Алекс ни в какую не соглашалась принять увеличенную оплату за «сверхурочные».
– Я сама вызвалась, – напомнила она.
– После того как я попросил тебя помочь.
– Но это же было только вначале! Ты просил подкинуть парочку идей, помнишь? А я решила помочь тебе с работой.
– В этом споре тебе не победить, – предупредил Вьятт. – Я заплачу тебе ровно столько, сколько, по-моему, стоит твой труд. А это немалая сумма.
И Вьятт на самом деле так считал. Алекс постоянно предлагала новые идеи. Работа, а с ней и время летели с поразительной скоростью. Вьятту очень хотелось замедлить их, чтобы подольше побыть с ней.
Но он не мог. Похоже, Белинда была намерена вернуться к работе как можно быстрее. В таком случае Алекс отправится в Сан-Диего, город своих мечтаний и надежд.
Эта мысль причинила неожиданно сильную боль. Какая глупость! Пусть Алекс очаровательна, жизнерадостна и сексуальна, но он быстро забудет ее. Так было всегда.
– Предлагаю потом взяться за полы, – между тем говорила она. – Но они не должны выглядеть новыми. Просто потертыми. Уютными. Словно единственный обитатель здесь – любовь.
Он не смог сдержать улыбку.
– Что не так? – воинственно подбоченилась Алекс.
Ему захотелось подойти к ней, запустить пальцы в эти чудесные шелковистые волосы и прильнуть к ее губам. Но Вьятт сдержался.
– Как ты думаешь, стоит включить это выражение в рекламу?
– Так, по-твоему, это смешно?! Но… ладно, по крайней мере, это будет правдой. Ты любишь это место и в каком-то смысле обитаешь здесь… – Она разочарованно застонала. – Забудь, что я это сказала. О рекламе подумаем потом, когда начнем… я хотела сказать, когда ты начнешь сдавать коттеджи.
Это напоминание о том, что вскоре всему наступит конец, заставило их молча вернуться к работе. Алекс мыла. Он тер полы наждачкой. Она украшала. Он чинил. Вьятт мог с легкостью найти специалистов во всех этих областях, но хотел, чтобы с ним работала именно Алекс.
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – неожиданно спросила она.
Вьятт обернулся.
– Это место нельзя назвать идеальным. Здесь уютно, как дома.
– Места мало, – произнес он.
– Не критикуй «Гавань», – шикнула Алекс.
– Я до сих пор не могу понять, почему всем этим занимаюсь. Никто не захочет приезжать сюда. Здесь нет ни шика, ни блеска, а именно этого люди ожидает от Лас-Вегаса.
– Ты занимаешься этим просто потому, что хочешь, – ответила она. – Потому что это доставляет довольствие. Разве не так?
Вьятт посмотрел на Алекс, одетую сегодня в белую юбку и голубую майку. Его любимые, с улыбкой подумал он. Сейчас Алекс стояла босиком на полу и пыталась дотянуться до гвоздика, чтобы повесить фотографию красных скал на стену. Которую она сделала.
– Мне нравится, – признался он, когда она взглянула на него через плечо.
– Не хочешь повеселиться? – вдруг спросила она, и Вьятт недоверчиво поднял бровь.
Как ни странно, его бойкая Алекс внезапно стушевалась:
– Я не то имела в виду, хотя… Это, конечно, принесло бы массу новых впечатлений. Я говорю о детских развлечениях – подурачиться, помаяться дурью. Повеселиться, одним словом.
– Я знаю, как люди веселятся, Алекс.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
– Развлечения предназначены для моих гостей.
– Что ж, возможно, тебе стоит для начала продемонстрировать им свои навыки.
– Хороший ход. Но у меня полно работы.
А вот теперь она нахмурилась всерьез:
– Я пообещала себе, что ни в жизнь не скажу об этом, но признайся, разве у тебя были возможности повеселиться в детстве?
Вьятт вздохнул:
– Зря я тебе рассказал. Теперь ты меня жалеешь.
– Ты что, шутишь? Передо мной владелец «Маккендрикса», который вращается в высших кругах. Им восхищаются, ему завидуют. Но это тоже своего рода работа, не хватает элемента игры. Тебе нужен специалист по отрыву, и я – просто идеальный кандидат. Пошли!
Алекс развернулась на пятках, одной рукой схватила босоножки, другой – запястье Вьятта и направилась к двери.
– Может, хотя бы скажешь мне, куда мы направляемся?
– Лучше пока помолчу. Знай одно: моя смена закончилась.
Скоро Вьятт стоял в огромном зале с синим ковром и миллионом игровых автоматов.
– Жетончики у нас есть, – говорила Алекс. – И я собираюсь жестоко побить тебя в пинбол. Не жди пощады. Я – настоящий мастер.
Она забавно наморщила нос и улыбнулась.
Двое мужчин, стоявших неподалеку, открыв рты, во все глаза смотрели на девушку. Только что слюни не пускали. Вьятту захотелось загородить ее собой. А еще лучше обнять. Но сначала пришлось бы догнать Алекс, которая уже устремилась вперед по проходу к автомату с полуобнаженной женщиной на экране.
Вьятт застонал.
– Не переживай. Обещаю, будет весело и совсем не больно.
Эта женщина просто не знала, о чем говорит. Сейчас болел каждый мускул в его теле. От желания прикоснуться к ней, а не к дурацкому автомату. Но, черт побери, судя по всему, Алекс и впрямь не терпелось. Придется либо веселиться от души, либо в конечном итоге сдаться.
