Мы провожаем довольную дочку, а потом Лев тянет меня в купель у лестницы с парящей и бурлящей водой. Там теплее, чем в основном бассейне, температуре почти горячая, но это удивительно приятно. И в самом деле расслабляет. Я выспалась, но сейчас силы тают вместе с разлетающимися по воде крошечными пузырьками. Хочется закрыть глаза и отключиться от всего мира. И только чувствовать. Эту теплую ласковую воду, едва различимую музыку. И ЕГО. Лев протягивает руку под водой и поглаживает мои колени. Невинный в общем-то жест, но я прикусываю губу, чтобы сдержать стон. Вода бурлит и под ней ничего не видно, но это все равно не повод двигаться дальше. Соблазнительно и желанно, но нельзя. Не здесь. Не сейчас.
И непонятно, кого мужчина дразнит сильнее, меня или себя. Не могу не чувствовать его возбуждения, не замечать того же, что испытываю сама. И в купели, и потом уже в бассейне, когда мы плаваем и дурачимся, то нагоняя друг друга, то, наоборот, устраивая прятки в этом волшебном месте. И в ресторане на подиуме над завораживающей водой. Где-то высоко, под самым потолком, установлены часы, но я туда не смотрю. Неважно, сколько времени, я, наверно, впервые в жизни оказываюсь среди тех, кто не наблюдает этих самых часов. Да, я счастлива. Так, что сама с трудом в это верю. Но о большем и помыслить невозможно, будто наступил Новый год и разом сбылись все, даже самые невероятные мечты. Только сейчас лето, и от этого я чувствую себя еще более удивительно.
Настроение не портится, даже когда, оказавшись на улице, вижу, как изменилась погода. Это так привычно для нашего города. С утра светило солнце, а к вечеру небо затянуло сплошной грозовой пеленой. И мы едва успеваем добежать до машины, как начинает лить дождь. Сильно, резко, сплошной стеной.
Лев усаживает нас в салон, а сам почему-то слишком долго возится снаружи. Так долго, что я начинаю волноваться, что он совершенно вымокнет. Но как раз в этот момент мужчина открывает дверь. Садится и хмурится, поворачиваясь ко мне.
— Колесо пробито. Стекло или острый камень попался, не заметил, когда выходили.
Я протягиваю руку, чтобы стереть капли дождя на его висках.
— И что теперь? Будешь менять? — смотрю на разошедшуюся стихию за окном, пытаясь представить, как это возможно при такой погоде. Но мужчина качает головой.
— Запаски нет. Ольге нужна была несколько дней назад, я отдал свою, да так и не успел заменить.
Я понятия не имею, что делают в таких ситуациях. Мы за городом, но здесь наверняка где-то должен быть шиномонтаж, не в лесу же находимся, вокруг — вполне жилая местность. Можно вернуться в клуб и оттуда вызвать специалистов, но внезапно понимаю, что ужасно не хочу уезжать.
Оборачиваюсь к заднему сиденью, где Сонечка старательно пытается не уснуть. Уставшая и довольная моргает, сонно глядя на нас и не очень понимая, что происходит.
— Тебе же нужно домой, да? — снова смотрю на Льва, боясь услышать подтверждение. Но мужчина неожиданно произносит совсем другое.
— Целый день пытался выдумать причину, чтобы остаться с вами здесь на все выходные. А это оказалось так просто…
Не могу поверить, ведь он только что хмурился, словно был недоволен. А Невельский продолжает, вмиг уничтожая мои сомнения.
— Испугался, что ты решишь, будто я все подстроил специально. А сейчас думаю: ведь это вариант. И если бы оно не пробилось само, мне стоило бы так сделать, чтобы никуда не уезжать.
— Мы останемся, да? — Соня, кажется, даже становится бодрее. — Я хочу еще поплавать.
— Не сегодня, малышка, — смеется Лев, вытаскивая из бардачка зонт. — Сейчас мы возвращаемся, но идем не плавать, а в номер, — и в ответ на недоуменный взгляд дочки поясняет: — Наверху, над бассейном, отель, там мы сможем переночевать, а уже утром снова отправимся купаться.
Перед тем, как выйти, смотрит на меня, и этот темный, завораживающий взгляд красноречивее любых слов. В нем так много всего. Предвкушение. Обещание. И хотя я понимаю, что после этих выходных наша жизнь никогда не будет прежней, знаю и то, что не откажусь от него. Не остановлюсь. И ему не позволю остановиться. Уже просто не смогу.
***
Соня засыпает почти сразу, едва только мы оказываемся в номере. Укладывается на огромную кровать, сворачивается в клубочек, как котенок, и начинает сладко посапывать. Я несколько минут умиляюсь, рассматривая ее, а потом понимаю, что это значит. В номере лишь два спальных места. Эта королевская кровать и малюсенький диванчик у окна. Как раз он-то идеально подошел бы для ребенка. Взрослый человек, если там и поместится, то точно один. А перекладывать дочь, чтобы заняться любовью, мне кажется неправильным. Да и вообще вряд ли бы я осмелилась на подобное в одной комнате со спящей малышкой. Ее сон, хоть и крепкий почти всегда, но мне совершенно не хочется, чтобы именно сегодня случилось исключение, и она проснулась в самый неподходящий момент.
Как будто не складывается что-то. Не выходит. И чудесное настроение, и будоражащие мечты развеиваются в один миг.
Только об этом Льву не сказать: не могу же я признаться, какие мысли меня одолевают. Приходится улыбаться, неестественно натягивая губы, как на работе. Лишь бы он ничего не понял.
Мужчина подходит к кровати, осторожно разворачивает Соню, чтобы снять покрывало и укрыть ее сверху. Поправляет подушку, тоже задерживается, рассматривая малышку. И улыбаясь. Как будто его совершенно не напрягает происходящее. И я понимаю, что от этого расстраиваюсь еще больше. Мне бы хотелось, чтобы он тоже жалел об упущенных возможностях. Мы с ним сейчас вдвоем, почти наедине, но только сделать ничего нельзя. А расстраиваюсь по этому поводу я одна.
Закусываю губу и отхожу к окну, рассматривая, как колышутся под дождем сочно-зеленые кроны деревьев. Летнее солнце еще не успело их выжечь, а от воды этот цвет стал еще более насыщенным. В другое бы время любовалась такими красками, а сейчас все, на что хватает сил, — это удержать слезы.
Но ни плакать, ни, тем более, обижаться нельзя. Никто не виноват, что все так случилось. Соня счастлива, да и я давным-давно так хорошо не проводила время. И мой эгоизм сейчас совершенно ни к месту.
— Хочешь что-нибудь выпить? — Лев подходит со спины и обнимает меня за талию, касается волос теплым дыханием. — Можем спуститься в ресторан. Сонечка вряд ли проснется до утра, так наплавалась, что наверняка будет спать крепко-крепко.
— Она и так почти никогда не просыпается, — тихо отзываюсь на предложение мужчины. И опять понимаю, как скребет изнутри досада. Радоваться бы такому чудесному дню, возможности спокойно посидеть вдвоем. Поговорить о многом. А я жалею, что в этом роскошном отеле нет двухкомнатных номеров. И когда будет новый шанс побыть вместе — неизвестно.
— Тогда идем? — мужчина водит губами по моим волосам, а я от этой сладкой ласки едва не начинаю всхлипывать. — Или можем еще поплавать, если ты, конечно, не устала.
— Не хочу в ресторан. И плавать тоже не хочу, — признаюсь совершенно искренне. — Может быть, просто ляжем спать?
Пусть мечтам сегодня и не суждено сбыться, но спать нам точно придется в одной постели. Уже что-то. Хочу хотя бы так побыть рядом. Напитаться его близостью и теплом.
— Хочешь спать? — он тоже говорит совсем тихо, но сейчас в его голосе что-то меняется. Тон обретает соблазнительную бархатную хрипотцу. Будто Лев специально дразнит меня, прекрасно зная, что происходит на самом деле в моей голове.
То, чего я хочу, ко сну не имеет никакого отношения. Но не признаюсь и даже вида стараюсь не подать. Чуть отклоняюсь назад, прижимаясь спиной к его груди. И… чувствую, как он возбужден.
От этого перехватывает дыхание. Я ведь уверена была, что терпкое, пьяное желание только меня снедает, а мужчина не испытает ничего подобного. Но реакция его тела не оставляет никаких сомнений.
И я не выдерживаю — резко оборачиваюсь, тут же наталкиваясь на потемневший взгляд. Тянусь к губам, отчаянно нуждаясь в его поцелуях. Словно от жажды умираю, и он — единственный, способный даровать спасение.
