— Может быть, ты все-таки скажешь, чем вызван твой визит? — как можно спокойнее спросила она.
Лайм повернулся к ней.
— Я хочу знать, беременна ты или нет.
На мгновение Флора потеряла дар речи, всецело поглощенная тем, чтобы не выдать своих истинных чувств.
— Это все, что тебя волнует?
Лайм снял куртку и бросил ее на стул.
— Я несу ответственность за тебя, — сухо сказал он, и его глаза недобро сузились. — Если ты, конечно, носишь моего ребенка.
— Что ж, тебе потребовалось немало времени, чтобы решить, стоит ли беспокоиться, правда? — Эти слова сорвались у Флоры с языка, прежде чем она успела их обдумать. Черт, что же с ней творится? — Я живу здесь уже несколько недель, но до сих пор тебя не интересовали мои дела.
— Все это время я был в Штатах.
— Надо же, а я и не знала, что там не умеют пользоваться телефонами!
Лайм сел в кресло и вытянул ноги. Флора же продолжала стоять перед ним, как провинившаяся школьница.
— Я не звонил тебе, потому что разозлился. Еще никогда в жизни я не испытывал такого гнева! Мне нужно было остыть и успокоиться, и я не хотел разговаривать с тобой по телефону, считая, что такие вещи лучше обсудить при личной встрече. Когда…
Но Флора его уже не слушала.
— А как ты попал в Штаты? — выкрикнула она, ослепленная внезапной вспышкой ревности. Ей представился Лайм вдвоем с Миррой в самолете. — Ты летал туда с этой блондинкой? Можно себе представить, как ее обрадовало известие о нашем разрыве!
— Вообще-то она ничего не знает, — подчеркнуто спокойно возразил Лайм. — Я ей не докладывал.
— Ну, так скоро узнает!
— Прекрати, Флора, сядь. Давай поговорим, — мягко предложил он.
Ей действительно пришлось сесть, потому что колени предательски задрожали. Она опустилась на единственную кушетку и уставилась прямо в его недобрые глаза.
— Ты хоть знаешь, что у нее крашеные волосы? — усмехнулась Флора.
— Это вряд ли имеет какое-то значение, — наконец улыбнулся Лайм и тут же вновь посерьезнел. — Знаешь, Мирра больше у меня не работает.
— Что случилось? — с показным равнодушием поинтересовалась Флора, хотя сгорала от любопытства.
— Она осталась в Америке со своим женихом. Похоже, эта девица специально искала работу в Англии, чтобы заставить его ревновать. Что ж, это ей удалось. Их свадьба состоится через месяц. Ловка, ничего не скажешь.
— Как же ты это пережил, бедняга? Надо полагать, теперь у тебя разбито сердце? — ядовито осведомилась Флора.
— Перестань, — повторил Лайм, на этот раз с явным раздражением. — Я здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать Мирру.
Она усмехнулась и, подхватив волосы, попыталась закрутить их в пучок.
— Что же привело тебя сюда?
— Я уже сказал: мне необходимо знать, беременна ты или нет? — отбросив приличия, грубовато спросил он.
Не зная, что ответить, Флора просто молчала.
— У тебя были месячные?
— Нет.
Лайм вздохнул и вытащил портсигар, но, бросив взгляд на жену, убрал его обратно в карман.
— Извини, — неожиданно сказал он, подняв на нее глаза.
Флора много раз проигрывала в воображении подобный разговор, представляя возможную реакцию мужа на это сообщение. Однако Лайм вел себя совсем не так, как она ожидала, — с мрачным, безрадостным выражением лица он выслушал известие о том, что скоро станет отцом.
И вдруг весь страх и ужас, мучившие Флору с того самого момента, как она убедилась в своей беременности, куда-то пропали. Она даже обрадовалась. Это их дитя, с нежностью подумала она, оберегающим жестом кладя руки на живот, ее и его. Теперь Лайм может убраться из ее жизни, но ему никогда не отнять у нее ребенка!
— Ах, теперь ты извиняешься? — вдруг разозлилась она. — Черт побери, тебе есть за что просить прощения! Ты был инициатором нашей ссоры. Если бы я не услышала…
— Да, — перебил Лайм, — ты слышала мои слова о грядущих переменах в нашей жизни и предположение Руфуса о том, что мы собираемся завести ребенка…
— Оно сбылось, не так ли?
— …но, не дослушав, в слезах убежала прочь…
— Я не плакала! — сердито возразила Флора.
— А если бы ты дождалась продолжения нашего разговора, — невозмутимо пояснил Лайм, — то узнала бы, что я возразил Руфусу и дал понять, какие перемены имел в виду. Я собирался продать свою недвижимость в Нью-Йорке.
Глаза Флоры широко раскрылись от изумления, и на мгновение ее деловая натура взяла верх над эмоциями.
— И с этой целью ты ездил в Штаты? — спросила она.
— Именно.
— Но ведь сейчас цены упали…
— Особенно низко, — закончил он за нее. — Ну и что? В молодости мне нравилось ездить по свету, но теперь я потерял к этому занятию интерес и воспринимаю его скорее как обременительную обязанность. Пришло время от нее избавиться.
— Понятно, — вздохнула Флора, пытаясь осмыслить новую информацию. Так, значит, муж не обсуждал с приятелем ее возможную беременность.
— В любом случае, — прервал ее размышления Лайм, — то, что я сообщил Руфусу Мертону, теперь уже не имеет значения. Важно только то, что наша ночь… ночь страсти, — эти слова он произнес без всякого выражения, — привела к нежелательным для тебя последствиям.
Флора резко вскинула голову.
— К нежелательным? — холодно переспросила она.
— С твоей точки зрения, — повторил Лайм. Он смотрел на нее с настороженной враждебностью, как человек, который ожидает от собеседника всяческих неприятностей. Когда после паузы он снова заговорил, его слова падали, словно камни. — Вопрос в том, дорогая, что ты теперь собираешься делать?
Флора непонимающе посмотрела на мужа.
— А что я должна делать? — глупо переспросила она. Лайм молчал. — О чем ты? — Она вскочила на ноги.
— Я говорю о ребенке, — теряя терпение, повторил он. — Ведь рождение малыша перечеркнет всю твою замечательную карьеру!
Несколько секунд Флора пыталась понять, что он имеет в виду. Когда до нее наконец дошел смысл сказанного, она залилась краской гнева и в ярости бросилась на мужа, норовя расцарапать ему лицо.
Пожалуй, впервые в жизни Флора увидела, как он испугался, но его реакция была, как обычно, мгновенной. Лайм схватил ее за руки и мягко опустил в кресло.
— Эй, полегче! — миролюбиво протянул он, но она разозлилась еще больше.
— Да как ты смеешь?! — прошипела Флора. — Как ты мог подумать, что я захочу избавиться от ребенка?! За кого ты меня принимаешь? Впрочем, лучше тебе не отвечать!
— О дьявол! — выругался Лайм и прижал ее к себе. Флора на мгновение растерялась, но тут же опомнилась и попыталась вырываться, колотя кулачками по его широкой груди. С таким же успехом она могла бы попытаться опрокинуть стену. — Перестань драться, — прошептал он. — Прости меня, милая.
